Мирутс Ифтер

Мирутс Ифтер
Общая информация
Полное имя	ምሩፅ ይፍጠር
Дата и место рождения	Адди-Грат, Эфиопия
Рост	162 см
Вес	53 кг
Личные рекорды
5000 м	13.13,82 (1977)
10 000 м	27.40,96 (1972)
Международные медали
Лёгкая атлетика Олимпийские игры Бронза Мюнхен 1972 10 000 м Золото Москва 1980 5000 м Золото Москва 1980 10 000 м Чемпионаты мира по кроссу Золото Мадрид 1981 12 км командный зачет Золото Рим 1982 11 978 м командный зачет Кубок мира Золото Дюссельдорф 1977 5000 м Золото Дюссельдорф 1977 10 000 м

Это — имя персоны из Эфиопии; здесь «Мирутс» — личное имя, а «Ифтер» — отчество, а не фамилия.

Мирутс И́фтер (Йиф­тэр, амх. ምሩፅ ይፍጠር; род. 15 мая 1944 года, Адди-Грат, Эфиопия) — эфиопский бегун на длинные дистанции.

Бронзовый призёр Олимпийских игр 1972 года на дистанции 10 000 метров. Двукратный олимпийский чемпион 1980 года на дистанциях 5000 метров и 10 000 метров. Двукратный чемпион Африки 1979 года на 5000 и 10 000 метров.

Пропустил Олимпийские игры 1976 года из-за бойкота Африканских стран. На кубке мира 1977 годастал победителем на дистанциях 5000 и 10 000 метров.

На московской Олимпиаде одной из загадок стал истинный возраст бегуна: по разным данным ему было от 33 до 42 лет. Ифтер на один из вопросов об этом ответил: «Люди могут украсть моих цыплят, люди могут украсть мою овцу, но никто не украдёт мои года».

Выступления на соревнованиях

Международные соревнования

Год	Соревнования	Город	Место	Дистанция	Результат	Дата
1981	Чемпионат мира по кроссу	Мадрид	5	12 км (личный зачёт)	35.42
			I	12 км (командный зачёт)	81 (2+7+13+14+15+30)
1982	Чемпионат мира по кроссу	Рим	16	11 978 м (личный зачёт)	34.36
			I	11 978 м (командный зачёт)	98
1983	Чемпионат мира по кроссу	Гейтсхед	67	11 994 м (личный зачёт)	38.37

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/yi//miruts-yifter-1.html Мирутс Ифтер] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Мирутс Ифтер

«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.