Чоудхри, Ифтихар Мухаммад

Ифтихар Мухаммад Чоудхри англ. Iftikhar Muhammad Chaudhry урду افتخار محمد چوہدری<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Верховного суда Пакистана
с 22 марта 2009
Предшественник:	Абдул Хамид Догар
Рождение:	12 декабря 1948(1948-12-12) (75 лет) Кветта, Пакистан

Ифтихар Мухаммад Чоудхри (англ. Iftikhar Muhammad Chaudhry), (урду افتخار محمد چوہدری) — пакистанский государственный деятель. С 22 марта 2009 года является председателем Верховного суда Пакистана.

Биография

Родился 12 декабря 1948 года в Кветте, провинция Белуджистан. В 1974 году закончил Колледж исламского права в Университете Синда и стал работать адвокатом. С 1985 года работал адвокатом в Верховном суде Пакистана, занимался юридической практикой в конституционном, уголовном, гражданском и налоговом праве. В 1989 году он был назначен Генеральным адвокатом в провинции Белуджистан. В 1993 году Ифтихар стал судьёй Верховного суда Белуджистана, а 22 апреля 1999 года он стал председателем этого суда.

4 февраля 2000 года Ифтихар Чоудхри был назначен судьёй Верховного суда Пакистана, а 30 июня 2005 года стал председателем этого суда. Эту должность он занимал до 9 марта 2007 года когда президент Пакистана Первез Мушарраф решил освободить Ифтихара от его обязанностей председателя. Известие о снятии с должности председателя Верховного суда вызвало массовое недовольство у населения и политиков Пакистана, это решение Мушаррафа стало одной из причин его ухода с должности в 2008 году. 22 марта 2009 года Чоудри был восстановлен в должности председателя Верховного суда.

В июне 2012 года председатель и судьи Верховного суда Пакистана лишили Юсуфа Гилани права занимать должность премьер-министра посчитав, что Юсуф Раза Гилани незаконно занимает пост главы правительства. Это связано с отказом выполнить выданный ранее запрос суда о раскрытии счёта президента Асифа Али Зардари.

Ссылки

• [www.supremecourt.gov.pk/web/page.asp?id=204 Официальная биография]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Чоудхри, Ифтихар Мухаммад

– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.