Ихара, Масами

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Масами Ихара
Общая информация
Полное имя Масами Ихара
Прозвище Мистер Маринос
Родился 18 сентября 1967(1967-09-18) (56 лет)
Гражданство Япония
Рост 182 см
Вес 72 кг
Позиция защитник
Информация о клубе
Клуб Завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1983—1986 Высшая школа Морияма
1986—1990 Цукубский университет
Клубная карьера*
1990—1999 Йокогама Ф. Маринос 267 (5)
2000 Джубило Ивата 20 (1)
2001—2002 Урава Ред Даймондс 54 (1)
Национальная сборная**
1988—1999 Япония 122 (5)
Международные медали
Кубки Азии
Золото Япония 1992

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Масами Ихара (род. 18 сентября 1967 года в Минакучи, Сига) — японский футболист. Ихара играл на позиции защитника, был капитаном сборной Японии в 1990-х[1]. Вместе с нападающим Кадзуёси Миурой и уроженцем Бразилии полузащитником Руем Рамосом Ихара был одним из ключевых игроков сборной. Ихара был рекордсменом по числу матчей за сборную Японии (122), однако, 16 октября 2012 года его результат превзошёл Ясухито Эндо[2].



Карьера

Ихара был одним из лучших игроков первых сезонов J-Лиги в 1990-х годах. Он провёл большую часть своей карьеры с «Йокогама Ф. Маринос» и сформировал на клубном уровне результативную оборонительную связку с Цуёси Китадзавой. После окончания Цукубского университета Ихара присоединился к «Ниссан Моторс» (теперь известный как «Йокогама Ф. Маринос») и быстро закрепился в клубе, став ключевым игроком. Ихара отыграл за клуб десять лет, многие японские болельщики звали его «Мистер Маринос», подчёркивая его важность для клуба[3]. Он сформировал костяк команды, а также помог влиться в коллектив талантливой молодёжи, в том числе Ёсикацу Кавагути и Сюнсукэ Накамура.

На чемпионате мира 1998 года во Франции опыт ветерана Ихары имел решающее значение для успешного выступления Японии в её первом розыгрыше Кубка мира. Он образовал хорошую связку с сильным центральным защитником Ютакой Акитой, а также быстрыми боковыми защитниками Наоки Сомой и Акирой Нарахаси (все трое из «Касима Антлерс»). Молодая вратарь «Маринос», Ёсикацу Кавагути в то время первым голкипером сборной.

После ухода из «Маринос» Ихара также провёл один сезон с «Джубило Ивата», а свои последние два сезона — с «Урава Ред Даймондс».

Напишите отзыв о статье "Ихара, Масами"

Примечания

  1. [www.japannationalfootballteam.com/en/players/ihara_masami.html IHARA Masami]. Japan National Football Team Database.
  2. [www.asahi.com/english/TKY201210170253.html SOCCER/ Endo's Japan record ruined by Brazil thumping](недоступная ссылка — история). Asahi Shimbun (18 October 2012). Проверено 28 декабря 2012. [archive.is/EhvLl Архивировано из первоисточника 17 января 2013].
  3. [www.wldcup.com/Asia/fame/ihara.html Masami Ihara]. J-League Hall of Fame. Проверено 7 сентября 2007. [web.archive.org/web/20070322195129/www.wldcup.com/Asia/fame/ihara.html Архивировано из первоисточника 22 марта 2007].

Ссылки

  • [www.iharamasami.com/ Official website]
  • [www.wldcup.com/Asia/fame/ihara.html Hall of Fame]
  • [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id={{{id}}} Статистика на сайте National Football Teams(англ.)


Отрывок, характеризующий Ихара, Масами

– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.