Иха, Джеймс

Джеймс Иха James Iha
Основная информация
Полное имя	James Yoshinobu Iha
Дата рождения	26 марта 1968(1968-03-26) (56 лет)
Место рождения	Чикаго, Иллинойс, США
Страна	США США
Профессии	музыкант(гитарист, певец, продюсер)
Жанры	альтернативный рок инди-рок
Коллективы	The Smashing Pumpkins Starchildren A Perfect Circle Vanessa and the O's

Джеймс Иха Ёсинобу (япон.: 井葉吉伸, Iha Yoshinobu или ジェームス・イハ, Jēmusu Iha) — американский рок-музыкант, наиболее известен как экс-гитарист альтернативной рок-группы The Smashing Pumpkins.

Ранние годы

Иха посещал школу Elk Grove High School пригорода Elk Grove Village (штат Иллинойс), который он описывал как «невероятно скучное место». Иха получил среднее образование, и (после двух лет обучения в местном колледже) он стал заниматься графическим дизайном в Loyola University Chicago перед тем, как присоединиться к The Smashing Pumpkins. Сейчас он живёт на Манхэттене, Нью-Йорк и является совладельцем независимого рекорд лейбла Scratchie Records вместе с Адамом Шлезингером из Fountains Of Wayne. Со Scratchie Records работают такие группы, как The Sounds, Albert Hammond Jr. и Office. Он также владеет студией Stratosphere Sound вместе с Адамом Шлезингером и Энди Чейзом из Ivy.

Джеймс — американец японского происхождения, он может немного говорить по-японски. Как и у его бывшего одногруппника Билли Коргана, у Джеймса есть брат, который не может самостоятельно передвигаться.

The Smashing Pumpkins

В 1987 Джеймс Иха, гитарист группы Snake Train, познакомился с Билли Корганом через общего знакомого. Билли уже тогда всем говорил, что у него есть группа The Smashing Pumpkins, но с Иха они решили действительно её создать. В The Smashing Pumpkins Джеймс Иха играл вплоть до распада в 2000 году.

У Иха завязались романтические отношения с бас-гитаристкой Дарси Рецки, но пара разошлась прямо перед выступлением группы на Reading Festival в 1992. Некоторое время они враждовали, но позже вражда переросла в дружбу и Джеймс отзывался о ней, как о лучшем друге. Иха написал и исполнил несколько песен The Smashing Pumpkins: «Blew Away» на Pisces Iscariot, «Bugg Superstar» на Vieuphoria, «Take Me Down» на Mellon Collie and the Infinite Sadness, «…Said Sadly», «Believe», «The Boy», и «The Bells» на The Aeroplane Flies High, «Summer» на сингле «Perfect» и «Go» на Machina II/The Friends & Enemies of Modern Music. Вместе с Корганом они написали «I Am One» на Gish, «Soma» и «Mayonaise» на Siamese Dream, «Plume» на Pisces Iscariot и «Farewell and Goodnight» на Mellon Collie and the Infinite Sadness. Иха также пел в кавер-версиях песен «A Night Like This» группы The Cure и «Terrapin» Сида Баррета. Будучи в The Smashing Pumpkins, он также участвовал в записях групп Ivy и The Sounds.

Несмотря на то, что Иха играл на пяти альбомах The Smashing Pumpkins, Корган впоследствии принизит его заслуги, сказав, что 97 % всех дел выполнял он и барабанщик Джимми Чемберлин.

Иха считался «самым тихим» участником группы, тем не менее он очень любил импровизированные шутки. Его любимой фразой были строки из песни Bon Jovi «Wanted Dead or Alive»:I’ve seen a million faces, and I’ve rocked them all(Я видел миллионы и я всех поставил на уши).

В 1998 вышел его первый относительно успешный сольный альбом Let It Come Down. На песню «Be Strong Now» был снят видиоклип. Также был выпущен сингл с четырьмя композициями. Джеймс не участвует в восстановлении The Smashing Pumpkins. С Корганом они не общаются уже несколько лет.

После The Smashing Pumpkins

A Perfect Circle, продюсирование, Япония

После распада группы в 2000 у Джеймса появилось несколько проектов. Он продолжал участвовать в записях различных артистов (например, на альбоме «Pneumonia» (2001) группы Whiskeytown) и сотрудничал с группами Ivy и Fountains of Wayne, в свою очередь Адам Шлезингер и Энди Чейз работали с ним над композициями, которые он либо продюсировал, либо писал. Например, Шлезингер играл на фортепиано в «The Bells» The Smashing Pumpkins.

Настоящей сенсацией стало присоединение Иха к группе A Perfect Circle во время их тура в поддержку альбома Thirteenth Step в июле 2003 года. Он играл на их альбоме eMOTIVe, а также сделал ремиксы на песни Blue и Outsider. В 2003 он вместе с Vanessa and the O's выпустили EP Plus Rien, а в 2005 альбом La Ballade d'O — оба на собственном лейбле группы — на RushmoreRecordings.

Иха также работал в Японии. Он спродюсировал две песни для альбома Madrigal(2001) японской певицы Chara, а именно «Boku ni Utsushite» и «Skirt»(на последнюю был снят клип с Иха в роли охотника в лесу). С помощью своего давнего друга Исао Изуцу Джеймс запустил марку одежды Vapor в 2001 ,изменено в 2003 на Vaporize и записал песню «Never Ever» для первого показа.

Саундтреки, ремиксы, сотрудничество

В 2004 году Джеймс продолжал выступать с A Perfect Circle. Он придумал музыку к фильму Linda, Linda, Linda, вышедшему в 2005. В том же году он и Адам Шлезингер сделали кавер-версию на песню «Splish Splash» Бобби Даррена для саундтрека к фильму Всё из-за Винн-Дикси. The same year Iha contributed guitar to some tracks of Chino Moreno's band Team Sleep self-titled album. В качестве гитариста он участвовал в записи альбома группы Team Sleep Чино Морено(Deftones).

Иха появился на трибьют-альбоме Monsieur Gainsbourg Revisited Сержа Генсбура в песне «The Ballad of Bonnie and Clyde»- это был дуэт с Кадзу Макино из Blonde Redhead- и спродюсировал две композиции на альбоме: «I love you (me either)» (дуэт певицы Cat Power и модели Карен Элсон, тогдашней пассии Джеймса) и «L’Hotel» (Майкл Стайп из R.E.M.).

В феврале 2006 года Иха вместе с Майклом Стайпом и Крисом Мартином спродюсировал «In the Sun» (iTunes EP). Это было сделано в помощь жертвам урагана Катрина. Песня прозвучала в эпизоде сериала Анатомия страсти. С Майклом Стайпом Иха играл на благотворительном концерте Bring Em Back Home 2 марта 2006.

В 2006 году Иха сделал ремикс на песню норвежской певицы Annie «Me Plus One» с её успешного дебютного альбома Anniemal, 31 марта Pitchfork Media сообщили, что Иха будет участвовать в записи дополнения к альбому. Iha also remixed «Me Plus One», a track off of Anniemal.

В октябре Джеймс сделал ремикс на песню Goodbye с альбома группы The Postmarks. Вновь объединившись с Адамом Шлезингером, он спродюсировал альбом Here & Now группы America. Вместе с певицей Исобель Кэмпбелл (Isobel Campbell) участвовал в записи её альбома, состоящего из традиционных ирландских шотландских народных песен. В том же 2006 Иха записал кавер-версию песни «Judy Is a Punk» группы The Ramones специально к 30-летней годовщине японского бренда одежды Beams.

В феврале 2007 года Иха сделал ремикс на сингл Ladytron «Weekend Mixes», вышедший 9 марта. В апреле он сделал ремикс на песню «Patiet Eye» группы Midnight Movies.

В апреле 2007 года он выступил вместе с The Sounds в последнем сезоне сериала Bam's Unholy Union (на российском MTV он шёл под названием «Замуж за идиота»). Вместе с Мелиссой Ауф Дер Маур(также ушедшей из The Smashing Pumpkins) он участвовал в записи альбома Traffic and Weather 2007 года группы Fountains of Wayne.

Второй сольный альбом

Начиная с 2000 года, Джеймс Иха неоднократно заявлял о скором втором сольном альбоме, однако работать над ним он начал лишь в 2007. Альбом вышел в 2012 году.

Дискография

• Let It Come Down (album) (1998)
• Look To The Sky (2012)

Синглы

• «Be Strong Now» (1998)
• «Jealousy» (1998)
• «Speed Of Love» (2012)

Песни Smashing Pumpkins

Написанные Джеймсом Иха

• «Blew Away» изPisces Iscariot
• «Bugg Superstar» из Vieuphoria и Earphoria
• «Take Me Down» из Mellon Collie and the Infinite Sadness
• «…Said Sadly» из The Aeroplane Flies High
• «Believe» из The Aeroplane Flies High
• «The Boy» из The Aeroplane Flies High
• «The Bells» из The Aeroplane Flies High
• «Summer» из сингла «Perfect»
• «Go» на Machina II/The Friends & Enemies of Modern Music

Написанные в соавторстве с Билли Корганом

• «My Dahlia» из Light Into Dark
• «I Am One» из Gish
• «Soma» и «Mayonaise» из Siamese Dream
• «Plume» из Pisces Iscariot
• «Farewell and Goodnight» из Mellon Collie and the Infinite Sadness

Кавер-версии

• «Terrapin» Сида Баррета из I Am One 10"
• «A Night Like This» группы The Cure из The Aeroplane Flies High
• «Don't You Want Me» группы The Human League (исполнил вживую с Мелиссой Ауф Дер Маур в туре 2000 года)

Ссылки

• [www.scratchie.com/ Scratchie Records]
• [www.smashingpumpkins.com The Smashing Pumpkins]
• [www.stratospheresound.com/ Stratosphere Sound studio]
• [www.pumpkin-machine.ru/ Русскоязычный сайт группы Smashing Pumpkins]

Отрывок, характеризующий Иха, Джеймс

Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.