Их собственная лига

Их собственная лига
A League of Their Own
Жанр	драма
Режиссёр	Пенни Маршалл
Продюсер	Эллиот Эбботт Роберт Гринхат
Автор сценария	Ким Уилсон Келли Кэндэли Лауэлл Ганц
В главных ролях	Том Хэнкс Мадонна Джина Дэвис Билл Пуллман Дэвид Стрэтэйрн
Оператор	Мирослав Ондржичек
Композитор	Кэрол Кинг Мадонна Шеп Петтибоун
Кинокомпания	Columbia Pictures
Длительность	128 мин.
Бюджет	40 млн $
Страна	США США
Год	1992
IMDb	ID 0104694
Выход фильма «Их собственная лига» (оригинальное название — A League of Their Own)

К:Фильмы 1992 года

«Их собственная лига» (англ. A League of Their Own) — американская комедийная драма о бейсболе, режиссёра Пенни Маршалл.

Сюжет

В 1992 году пожилые женщины собираются на встречу игроков Американской женской бейсбольной лиги. Дотти Хинсон неохотно едет на встречу, говоря родным, что для неё бейсбол никогда не был важен, и её выступления в Лиге — всего лишь краткий эпизод в жизни. Однако дочь уговаривает её, настаивая, что на встрече Дотти сможет встретиться со своей сестрой Кит. Дотти приезжает на сбор, и на поле видит своих бывших друзей по команде. Это зрелище вызывает у неё воспоминания о событиях 1943 года.

Во время Второй мировой войны мужчины были мобилизованы. В том числе и игроки бейсбольных команд. Некоторое время обсуждалось даже возможное закрытие Высшей американской лиги бейсбола. Но владелец фабрики по производству шоколада и конфет Уолтер Харви решает создать женскую бейсбольную лигу. Он назначает Ира Левенштейн ответственным за связи с общественностью, а Эрни Кападино — ответственным за набор игроков.

Кападино едет в Орегон, где видит одну из игр, в которой принимают участие сестры Дотти Хинсон (Джина Дэвис) и Кит Келлер (Лори Петти). У Кит игра не ладится, и к тому же она не слушает советов старшей сестры, считая, что та её излишне опекает и не дает жить своим умом. В результате игру спасает Дотти. Кападино предлагает Дотти, не только хорошему игроку, но и очень красивой женщине, стать игроком создаваемой женской лиги. Дотти отказывается, говоря, что она замужем, и пока её муж Боб на войне, вполне довольна работой на семейной ферме. Кит, в отличие от сестры, в восторге от этого предложения, но Эрни отказывается брать её в лигу без Дотти. После долгих споров Кит и Дотти соглашаются на предложение Кападино.

По дороге Кападино отбирает ещё одну девушку — Марлу Хуч. Марла — хороший отбивающий, но совсем не привлекательна. Дотти и Кит отказываются ехать дальше, если Кападино откажет Марле только из-за её внешних данных, и Эрни вынужден согласиться с ними.

Дотти, Кит и Марла приезжают в Чикаго, где проходит отбор в Лигу. На поле они сталкиваются в бывшей танцовщицей Мэй Мордабито (Мадонна) и её лучшей подругой Дорис Мерфи (Рози О’Доннелл). Поначалу Мэй и Дорис враждебно относятся к новым кандидатам в Лигу, но после того, как девушки демонстрируют свою игру, меняют мнение. Девушки также знакомятся с застенчивой Эвелин Гарднер, не умеющей читать Ширли Бейкер, бывшей мисс Джорджия Эллен Сью. Они и ещё 9 девушек по результатам отбора входят в состав команды «Рокфордские Персики». Также сформированы команды «Красавицы из Раскина», «Кометы Кеноши» и «Синие гетры из Саус-Бенда». Все девушки, отобранные в Лигу посещают школу хороших манер, кроме того, ими занимаются стилисты и парикмахеры.

Тренером «Персиков» становится Джимми Дуган (Том Хэнкс), знаменитый игрок, потерявший работу из-за злоупотребления алкоголем более пяти лет назад. Во время своего длительного запоя Джимми однажды устроил пожар, и чтобы спастись от огня, выпрыгнул в окно, повредив мениск в колене. Из-за этой травмы он не может вернуться в большой спорт, и не может быть призван в армию. Дуган не воспринимает назначение тренером женской команды всерьез, и во время первых игр продолжает пить. Тренерскую работу берет на себя Дотти Хинсон. Джимми начинает заниматься командой только тогда, когда Дотти во время игры, по его мнению, отдает Марле неправильную команду во время игры.

С командой на игры ездит не только тренер, дама-наставница мисс Карберт, но и малолетний сын одной из игроков, Эвелин Гарднер, Стилуэл, непослушный мальчик, который постоянно пакостит команде.

Во время одной из поездок девушки с подачи Мэй Мордабито подсыпают мисс Карберт яд и сбегают вечером в бар «Пенистый Букет», где хорошо проводят время. Девушки дают Марле Хуч платье и слегка её поят, после чего Марла знакомится с мужчиной по имени Нельсон и вылезает на сцену петь. Через некоторое время Марла выходит за Нельсона замуж и покидает Лигу, обещая вернуться в следующем сезоне.

Лига не привлекает особого внимания зрителей. Левенштейн рассказывает Персикам, что владелец Лиги хочет закрыть проект, так как Лига не окупается. Девушки против закрытия Лиги, и соглашаются во время игры, на которой присутствует корреспондент журнала Life, показать все, на что они способны. Так, Дотти ловит мяч, сев на шпагат. Фотография этого момента появляется на обложке журнала. Во время следующих игр девушки показывают разные финты, и проводят рекламу игр, предлагая, например, зрителям поймать мяч и получить за это поцелуй от одной из участниц команды.

В результате этой рекламной кампании женская лига привлекает все больше и больше внимания, и игры проходят при полностью забитых стадионах. Однако Харви все равно не заинтересован в её сохранении, так как союзники уже очевидно выиграют войну, и домой вернутся мужчины-бейсболисты. Левенштейн уговаривает Харви передать лиге под его управление.

В то время, как Персики становятся лидирующей командой чемпионата, напряжение в отношениях Дотти и Кит нарастает. Кит считает, что сестра все время подавляет её, и не дает играть. Апогей наступает, когда во время игры Джимми замечает, что Кит устала, и не может бить в полную силу. Он спрашивает у Дотти, сможет ли Кит играть до конца. После колебаний Дотти отвечает, что Кит выдохлась, и доиграть в полную силу не сможет. Джимми проводит замену игрока. Кит устраивает истерику, и Джимми вынужден засунуть её под холодный душ. Вечером Кит устраивает скандал сестре, и Дотти заявляет Левенштейну, что она больше не может играть. Левенштейн обещает провести обмен игроков с другой командой, чтобы Дотти и Кит не играли больше вместе. Дотти думает, что она уйдет в другую команду, и конфликт будет улажен. Однако Левенштейн обменивает не Дотти, а Кит, переводя её в «Красавиц из Расина». Кит винит в этом Дотти.

Перед решающей игрой Мировой серии одна из игроков «Персиков» Бетти «Спагетти» Хорн узнает, что её муж погиб на войне. В тот же вечер Боб, муж Дотти, возвращается с войны, демобилизованным после ранения в Италии. На следующее утро Дотти собирается покинуть лигу, чтобы уехать домой вместе с мужем. Джимми говорит, что Дотти будет жалеть всю жизнь, если уедет.

Команда продолжает играть, и в финал Лиги выходят «Персики» и «Красавицы». К финальной игре в «Персики» возвращается Дотти. Она говорит Джимми, что доехала с Бобом только до Йеллоунстонского парка, но решила вернутся, чтобы закончить сезон. «Персики» ведут в счете почти до конца игры, но в конце Кит, подбегая к последней базе, сбивает с ног Дотти, уже поймавшую мяч. Дотти падает, мяч выкатывается у неё из руки. Из-за этого «Красавицы» выигрывают чемпионат. Кит добивается признания и любви поклонников. После игры Дотти мирится с Кит и уезжает с Бобом в Орегон растить детей. Кит становится одной из легенд женской Лиги.

В 1992 году все девушки снова встречаются, чтобы открыть зал славы бейсбола. Они делают фото первого состава «Рокфордских Персиков», хотя Джимми и Эвелин уже нет в живых.

Роли исполнили

Актёр	Роль
Том Хэнкс	Джимми Дуган Джимми Дуган
Джина Дэвис	Дотти Хинсон Дотти Хинсон
Лори Петти	Кит Келлер Кит Келлер
Мадонна	Мэй Мордабито Мэй Мордабито
Рози О’Доннелл	Дорис Мёрфи Дорис Мёрфи
Трейси Рейнер	Бетти Хорн Бетти Хорн
Энн Рэмзи	Хелен Хейли Хелен Хейли
Трейси Рейнер	Бетти "Спагетти" Хорн Бетти "Спагетти" Хорн
Меган Кэвэна	Марла Хуч Марла Хуч
Битти Шрэм	Эвелин Гарднер Эвелин Гарднер
Рени Коулмэн	Элис "Скитер" Гасперс Элис "Скитер" Гасперс
Энн Кьюсак	Ширли Бейкер Ширли Бейкер
Джон Ловитц	Эрни Кападино Эрни Кападино
Гарри Маршалл	Уолтер Харви Уолтер Харви
Билл Пуллман	Боб Хинсон Боб Хинсон
Теа Леони	девушка из команды Рейсин девушка из команды Рейсин

Съёмки

• Фильм вышел в прокат 1 июля 1992 года и оказался одним из самых кассовых фильмов того года.
• Специально для фильма Мадонна написала песню This Used to Be My Playground.
• Все актрисы, кроме Джины Дэвис, сами выполняли свои трюки.
• В 2010 году всплыло на свет рукописное письмо Мадонны своему другу фотографу Стивену Майэелю, написанное со съёмок этого фильма. В нём певица жалуется на то, что глубоко несчастна на съёмках в Чикаго, обгорела, весь день проводит в грязи и вообще без макияжа. Она пишет, что Пенни Маршал — Лаверн, Джина Дэвис — кукла Барби, а «Бог явно обошёл Чикаго вниманием, когда распределял, где жить красивым парням». Так же она пишет, что подружилась только с некоторыми спортсменами, а не актрисами, так как «ненавидит актрис» за отсутствие оригинальности.
• Мадонна и Рози О’Доннел играют лучших подруг из Нью-Йорка, они действительно подружились на съёмках с подачи режиссёра. Рози признавалась, что как только Мадонна начинала капризничать, то режиссёр Пенни Маршал сразу просила её приструнить певицу — та сразу скромнела.
• О’Доннел играла в бейсбол лучше остальных участников группы, а Мадонна на начало съёмок не играла ни разу. Однако профессиональный тренер отметил «великолепный потенциал» певицы, много лет занимавшийся танцами. Режиссёр сначала постоянно кричала на неё, так как бейсбольные движения выглядели слишком изящно, больше походили на танцевальные па.
• Так как Мадонна была в прекрасной форме ещё до начала съёмок, Пенни Маршал даже попросила её уменьшить мускулатуру рук для сходства со спортсменками тех времён.
• Позиция, на которой играет Мэй Мордабито — центровая (center field/lead off) на поле, одна из самых важных в бейсболе. Поэтому она радуется, когда её расставляют именно туда. Когда команда обороняется (подающий этой команды «питчер» бросает мяч), то на роль центрального полевого игрока выпадает максимальная беговая нагрузка и руководство двумя игроками поля. Так как на эту позицию всегда берут самого скоростного атлета команды, умеющего брать мячи и просчитывать траектории, то во время игры в нападении Мэй тоже на первых ролях в качестве лучших бьющих-бегущих.
• Прозвище Мэй Мордабито в английском варианте звучит «all the way». Это с одной стороны говорит, что она успевает пробежать все базы за смену, с другой намекает на её неисправимую любвеобильную натуру. В российском переводе «Мэй, не робей» это не передано.
• После «Отчаянных поисков Сьюзен» (1985) это первая роль Мадонны, за которую её похвалили критики и зрители. По мнению автора биографии певицы Люси О’Брайен, это обусловлено тем, что оба режиссёра этих картин — женщины, которые искренне восхищались личностью Мадонны, показывали её сильные стороны: умение танцевать лучше Фреда Астера и Джинджер Роджерс вместе взятых, а также написание песни точно по теме фильма. Почти во всех остальных картинах режиссёров-мужчин её героинь насилуют, бьют, убивают и унижают герои-мужчины.

См. также

All-American Girls Professional Baseball League

Ссылки

• «Их собственная лига» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v28669 Их собственная лига] (англ.) на сайте allmovie

Отрывок, характеризующий Их собственная лига

Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.