Альтер, Ицхак Меир

Ицхак Меир Альтер
יצחק מאיר אלטער
Дата рождения:	1798 или 1799
Дата смерти:	10 марта 1866(1866-03-10)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ицхак Меир Альтер известен также под именем Хидуше ха-Рим (1798/1799, Магнушев, Царство Польское, Российская империя — 10 марта 1866 года, Гура-Кальвария, Царство Польское, Российская империя) — раввин, талмудист, основатель и первый цадик хасидской династии Гер. Сыграл значительную роль в распространении хасидизма на территории российской Польши.

Биография

Точная дата рождения Ицхака Меира Альтера не установлена (1798 или 1799 год). Ицхак Меир Альтер родился в польском селении Магнушев в семье известного раввина Израиля Альтера, который был потомком раввина и еврейского поэта Меира из Ротенбурга и учеником Леви Ицхака из Бердичева. Ицхак Меир Альтер обучался у Исроэля Хопштейна из Козенице, Симхи Бунима из Пшисухи и Менахема Мендла Моргенштерна из Коцка. В 1811 году Ицхак Меир Альтер женился на Фейгеле Липшиц и поселился в Варшаве. У них родилось родилось 14 детей, большинство из которых умерли во младенчестве, кроме трёх дочерей и сына Авраам Мордехай, который стал в будущем третьим цадиком гурской династии.

Подозревался российскими властями в поддержке Польского восстания 1830 года. С 1843 года Ицхак Меир Альтер был почётным членом варшавского раввината. Его усилиями в Варшаве были построена синагога и основана иешива.

После смерти Менахема Мендела Моргенштерна в 1859 году его последователи стали собираться возле Ицхака Меира Альтера. 1859 год стал считаться годом основания гурской хасидской династии.

Во время своей деятельности Ицхак Меир Альтер призывал к углублённому изучению Торы, не признавал чудес и не принимал пожертвований. Несмотря на то, что Ицхак Меир Альтер был бескомпромиссным сторонником сохранения еврейских традиций, он принимал идеи Хаскалы.

Ицхак Меир Альтер умер 10 марта 1866 года и был похоронен на еврейском кладбище в Гуре-Кальварии.

Преемником Ицхака Меира Альтера стал Генох Гених Коген Левин.

Сочинения

После его смерти в 1875 году в Варшаве была издана книга его наставлений «Chidusze ha-Rim», которая считается до сих пор одним из важнейших сочинений по иудейскому ритуалу и учебников в иешиве. Ицхак Меир Альтер также является автором нескольких томов толкования Талдуда.

• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/8472 Choshen Mishpat часть 1] [hebrewbooks.org/9247 часть 3]
• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/21531 Torah]
• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/14043 Bava Batra]
• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/14073 Bava Metzia]
• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/14042 Bava Kama]
• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/14044 Shavuot]
• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/14041 Gittin]
• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/14047 Ketubot]
• Chidushei HaRim, [hebrewbooks.org/21573 Pirkei Avot]

Источник

• Encyclopedia Judaica, Bd. 7, стр. 785.
• Alina Cała, Hanna Węgrzynek, Gabriela Zalewska: Historia i kultura Żydów polskich. Słownik. Warszawa: Wydawnictwo Szkolne i Pedagogiczne, 2000. ISBN 83-02-07813-1.

Ссылки

• [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/biography/rothenberg.html Rabbi Yitzchak Meir Rothenberg Alter (The Chiddushei HaRim)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Альтер, Ицхак Меир

В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.