Бакри, Абуризал

Абуризал Бакри Aburizal Bakrie<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель партии Голкар
с 9 октября 2009 года
Предшественник:	Юсуф Калла
Преемник:	ныне в должности
Министр-координатор по вопросам народного благосостояния Индонезии
7 декабря 2005 года — 22 октября 2009 года
Президент:	Сусило Бамбанг Юдойоно
Предшественник:	Алви Абдуррахман Шихаб
Преемник:	Агунг Лаксоно
Министр-координатор по вопросам экономики Индонезии
20 октября 2004 года — 5 декабря 2005 года
Президент:	Сусило Бамбанг Юдойоно
Предшественник:	Дороджатун Кунтьоро-Якти
Преемник:	Будионо
Президент Торгово-промышленной палаты Индонезии
1994 год — 2003 год
Предшественник:	Сотион Арджанги
Преемник:	Мохамад Сулейман Хидаят
Вероисповедание:	Ислам
Рождение:	15 ноября 1946(1946-11-15) (77 лет) Джакарта, Индонезия
Отец:	Ахмад Бакри
Мать:	Русина Бакри
Супруга:	Татти Мурнитриати
Дети:	Аниндья Новердиан Бакри, Аниндита Анестья Бакри, Аниндра Ардиансья Бакри
Партия:	Голкар
Образование:	Бандунгский технологический институт
Профессия:	предприниматель, политик
Сайт:	[icalbakrie.com/ Официальный блог]

Абуриза́л Бакри́ (индон. Aburizal Bakrie, широко известен в стране под уменьшительным именем «Ича́л» — индон. Ical Bakrie) (род. 15 ноября 1946 года, Джакарта) — индонезийский предприниматель, государственный и политический деятель. Министр-координатор (член правительства, курирующий несколько министерств) по вопросам экономики Индонезии (2004-2005), министр-координатор по вопросам народного благосостояния Индонезии (2005-2009). Президент Торговой палаты Индонезии (1994-2004). Председатель (с 2009) партии Голкар.

Ранние годы жизни

Родился 15 ноября 1946 года в Джакарте. Старший из детей Ахмада Бакри (индон. Acmad Bakrie), крупного индонезийского предпринимателя, основавшего свой бизнес еще в период нидерландского колониального владычества. Отец — представитель южносуматранской народности лампунг, мать, Русина Бакри (в девичестве Русина Насутион) — батачка. После Абуризала в семье родилось трое детей: дочь Русманиа Оди и сыновья Индра Усманшах и Нирван Дермаван, продолжившие в последующем вместе со старшим братом семейный бизнес.

В 1973 году окончил Бандунгский технологический институт по специальности «инженер-электрик».

Карьера

Бизнес

В 1972 году поступил на работу в отцовский концерн PT Bakrie & Brothers Tbk, (ныне — Bakrie Group), осуществлявший к тому времени свою деятельность во множестве отраслей, включая сельское хозяйство, горнодобывающую промышленность, торговлю, строительство, операции с недвижимостью, банковское дело и страховое дело, СМИ. С 1999 по 2004 годы Абуризал, как старший из братьев Бакри, возглавлял Bakrie Group. Под его руководством группа компаний успешно преодолела Азиатский финансовый кризис и в 2000 году осуществила успешное рефинансирование..

Политическая карьера

С 1991 по 1995 годы Бакри в течение двух сроков подряд занимал пост председателя бизнес-форума АСЕАН, а с 1994 по 2004 годы, также в течение двух сроков подряд — пост президента Торгово-промышленной палаты Индонезии. Пытался выставить свою кандидатуру от партии Голкар на президентских выборах 2004 года, однако в итоге кандидатом от Голкар стал Виранто.

В 2004 году Бакри, оставил свой пост в Bakrie Group после назначения его президентом Сусило Бамбанга Юдойоно на пост министра-координатора по вопросам экономики. Одной из первых инициатив Бакри в этой должности стала отмена государственного субсидирования энергоносителей и повышение цен на топливо. Вырученные средства были направлены на повышение уровня жизни 6 миллионов индонезийцев, живущих за чертой бедности. В результате мероприятий, проведённых в рамках этой программы, к октябрю 2005 года стоимость энергоносителей в стране увеличилась на 126%, что привело к росту кредитного рейтинга Индонезии по шкале Standard & Poor’s.

Бакри сыграл большую роль в завершении многолетнего противостояния между двумя нефтяными компаниями — американской ExxonMobil Corporation и индонезийской Pertamina, которое велось из-за проблемы распределения прибылей от нефтяного месторождения проекта Чепу, расположенного на острове Ява и являющегося самым большим месторождением, разведанным в странах-членах ОПЕК за десятилетие. Примирение ExxonMobil и Pertamina способствовало улучшению инвестиционного климата в стране.

В 2005 году, после перестановок в правительстве, Бакри был назначен министром-координатором по вопросам народного благосостояния. В мае 2008 года он обнародовал программу дополнительных субсидий в размере $ 1,52 млрд. для 19 миллионов индонезийских семей в целях смягчения последствий повышения цен на энергоносители.

В 2009 году на съезде партии Голкар, состоявшемся в городе Пеканбару, Бакри был избран её председателем; его основными конкурентами в борьбе за этот пост выступили Сурья Пало, Юди Криснанди и Томми Сухарто. В мае 2010 года он стал лидером коалиции парламентского большинства в составе Голкар и пропрезидентской Демократической партии.

29 мая 2006 года в районе города Сидоарджо на Восточной Яве началось извержение грязевого вулкана; за период с 2006 по 2013 годы грязевыми потоками было поглощено более 600 гектаров пахотной земли и 12 деревень с населением 39 700 человек. Это событие вызвало всплеск критики в СМИ в адрес Бакри, поскольку по одной из версий вулкан образовался в результате бурения нефтяных скважин компанией PT Lapindo Brantas, контрольным пакет акций в которой принадлежал семье Бакри. Индонезийские «зелёные» провели серию акций с требованиями отозвать у компании лицензию на бурение скважин. Однако продолжавшееся три года полицейское расследование действий PT Lapindo Brantas не выявило её ответственности за катастрофу. Более того, в защиту Бакри вступили многие политические деятели, в т.ч. представители других политических партий. Так, Эффенди Муара Сакти Симболон, депутат Совета народных представителей (СНП) от Демократической партии борьбы Индонезии и заместитель председателя VII комиссии СНП, отвечающей за добычу природных ресурсов, заявил в интервью газете Jakarta Globe: «критика Бакри, чья семья контролирует компанию, широко обвиняемую в катастрофе, была незаконна, политизирована и в основном основывалась на ревности».

Президентские выборы 2014 года

Осенью 2010 года в СМИ начала появляться сообщения о том, что Бакри собирается выступить кандидатом от Голкар на президентских выборах 2014 года. Позже эти слухи были подтверждены Бакри, который впоследствии неоднократно выражал своё желание быть выдвинутым кандидатом в президенты. Среди возможных кандидатов в вице-президенты в паре с Бакри назывались султан Джокьякарты и губернатор особого округа Джокьякарта Хаменгкубувоно X, генеральный секретарь Демократической партии борьбы Индонезии и вице-спикер СНП Прамоно Агунг, министр по делам государственных предприятий Дахлан Искан, а также младший сын президента Сусило Бамбанга Юдойоно Эди Баскоро Юдойоно.

Ряд высокопоставленных членов Голкар выступили против выдвижения Бакри в президенты. Так, глава консультативного совета Голкар Акбар Танджунг подверг критике решение съезда партии, прошедшего в октябре 2011 года, выдвинуть Бакри предпочтительным кандидатом в президенты, назвав процесс его выдвижения недемократичным и указав, что другие члены партии были фактически лишены права выдвинуть свои кандидатуры. Эта критика была поддержана рядом других членов партии, в том числе на региональном уровне. Впоследствии Бакри назвал эту критику политической атакой, а в интервью газете The Jakarta Post завил, что ему нет до неё дела . В то же время многие функционеры Голкар оказали Бакри поддержку, представляя его выдвижение кандидатом в президенты как меру, необходимую в такой многонациональной стране, как Индонезия.

29 июня 2012 года на собрании руководства Голкар в Богоре Бакри был официально утвержден кандидатом от Голкар на грядущих президентских выборах. В своей ответной речи он сказал: «Призывая на помощь Всемогущего Бога, веру, что нам удастся построить более развитую Индонезию, сильную волю и поддержку со стороны всех вас, со смирением я официально и открыто принимаю это назначение». Вскоре после этого было объявлено о том, что вице-председатель Голкар Агунг Лаксоно не будет выдвинут кандидатом в вице-президенты в паре с Бакри.

Согласно опросам общественного мнения, Бакри находился на третьем месте по популярности среди кандидатов в президенты — его опережали бывший генерал и зять президента Сухарто Прабово Субианто, а также бывший президент и дочь президента Сукарно Мегавати Сукарнопутри.

Личная жизнь

В 2011 году состояние Абуризала Бакри оценивалось в 890 миллионов долларов.

Абуризал Бакри женат на Татти Мурнитриати (индон. Tatty Murnitriati), в их семье трое детей — Аниндья Новердиан Бакри (индон. Anindya Noverdian Bakrie), Аниндита Анестья Бакри (индон. Anindhita Anestya Bakrie) и Аниндра Ардиансья Бакри (индон. Anindra Ardiansyah Bakrie).

Ссылки

• [www.bakrie-brothers.com/ Официальный сайт группы компаний Bakrie & Brothers]

Отрывок, характеризующий Бакри, Абуризал

Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.