Адлер, Исраэль Иехуда

Адлер Исраэль Иехуда
ивр. ‏ישראל יהודה אדלר‏‎
Ишай Адлер с женой Брахой
Дата рождения:	2 апреля 1870(1870-04-02)
Место рождения:	Яново, Гродненская губерния, Российская империя, ныне Пинский район, Белоруссия
Дата смерти:	22 декабря 1948(1948-12-22) (78 лет)
Место смерти:	Тель-Авив, Израиль

Исраэль Иехуда (Ишай) Адлер (2 апреля 1870, Яново Гродненской губернии — 22 декабря 1948, Тель-Авив) — палестинский еврейский педагог, общественный деятель, переводчик, издатель. Один из учредителей гимназии «Герцлия» и основателей Тель-Авива и Рамат-Гана.

Биография

Родился в местечке Яново близ Пинска в семье талмудиста и общественного деятеля Шломо Адлера и Ханы Сегалович — дочери пинского раввина Шимшона Сегаловича. Получил традиционное еврейское начальное образование в хедере, затем учился в религиозной семинарии, русский язык изучал с частным преподавателем. Занимался педагогической деятельностью в Александровске. Принимал активное участие в благотворительной деятельности и работе сионистского движения «Ховевей Цион». Затем преподавал в Давид-Городке, Пинске (был среди основателей местного «Хедера—метукана»). В 1891 году женился на Брахе Айзенберг из Опатува, где давал частные уроки.

В 1905 году эмигрировал в Эрец-Исраэль, где начал учительскую работу в Реховоте, в котором также основал публичную библиотеку. Адлер стал одним из первых педагогов, преподававших на иврите. Основал первую газету для учителей на иврите «га-Хинух». Основатель издательства при союзе учителей «Кагелет».

Один из первых жителей Тель-Авива. Долгие годы преподавал в школе для девочек в Яффо. Дважды избирался в городской совет Тель-Авива, а в 1921 году вместе с Иехудой Лейбом Матманом стоял у истоков основания поселения Ир-Ганим (впоследствии Рамат-Ган). Был одним из основателей Большой синагоги в Тель-Авиве, после возвращения из США.

Некоторое время жил в США, работал учителем в одной из школ Нью-Йорка, читал лекции для студентов. По просьбе Нисана Турова преподавал иврит в Еврейском учительском колледже в Бостоне. Затем возглавил Педагогический институт «Тарбут» в Нью-Йорке.

Почётный президент Керен ха-Йесод в Палестина, «Бней-Брита», член Высшего еврейского суда. Скончался в декабре 1948 года в Тель-Авиве. Его именем названо поселение Рамат-Ишай на севере Израиля.

Педагогическое наследие

Автор многих статей по вопросам педагогики и образования, а также учебников. Составитель (совместно с И. Д. Берковичем) «Маленькой библиотечки для детей» (1916—1917).

Литература

• Давид Тидхар. [www.tidhar.tourolib.org/tidhar/view/2/1040 Ишай (Исраэль Иехуда) Адлер] // Энциклопедия первопроходцев и строителей ишува = אנציקלופדיה לחלוצי הישוב ובוניו. — 1947. — Т. 2. — С. 1040—1042.

Ссылки

• [www.rujen.ru/index.php/АДЛЕР_Исраэль_Иегуда Адлер, Исраэль Иехуда] — статья из Российской еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Адлер, Исраэль Иехуда

– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.