Ишимский винно-водочный завод

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ишимский винно-водочный завод — крупное предприятие по производству алкогольных напитков, находящееся в городе Ишим Тюменской области. Завод находится в собственности ОАО «Ишимский винно-водочный завод», среди акционеров которого Администрация Тюменской области, Администрация г. Ишим, акционеры ОАО «Ишимский винно-водочный завод».

История

В конце XIX века было принято решение об открытии винного склада в г. Ишим Тобольской губернии. Склад был открыт в 1902 году, и уже тогда им было получено разрешение на розлив водки (производство которой находилось под строгим контролем в силу действовавшей государственной монополии).

В 1912 году казённый винный склад № 6 переименован в водочный завод. Основным продуктом была водка «Николаевская», выпускаемая в таре различных емкостей (от 1/200 до ¼ ведра). Активно развиваясь, предприятие становится и активным проводником революционных идей в жизни общества, в декабре 1917 года на территории предприятия организационно оформился Ишимский уездный комитет большевиков.

В 1937—1941 гг. происходит техническое перевооружение предприятия, установлены три конвейера для производства продукции. Действуют цех розлива, посудный и механический цеха, очистное отделение, тарная мастерская, торговый склад, сеть магазинов для продажи продукции собственного производства. На заводе появляется автотранспорт: трехтонка ЗИС-5, две полуторки. Освоен выпуск водки «Московская особая» (рецепт этой водки был разработан Менделеевым и именно она долгое время являлась основным представителем «русской» водки за рубежом).

С началом войны завод переходит на военные рельсы, выпуская с начала спиртовую пасту для подогрева пищи в полевых условиях, а затем и вовсе разместив на своих площадях производственные мощности машиностроительного завода. Осваивается выпуск изделий оборонного значения, действуют котельно-кузнечный, механический и литейные цеха.

Окончание войны ознаменовалось переходом на выпуск мирной продукции: машин и оборудования для спиртовой, сахарной и других отраслей пищевой промышленности. И только в 1950 году было принято решение о ликвидации машиностроительного завода и восстановлении ликероводочного завода. Уже спустя год была запущена первая линия розлива, установлен конвейер для моечно-разливочного цеха. В 1960 году на заводе имеется три автоматизированных и одна полуавтоматизированная линия розлива, 20 автоматов по расфасовке и оформлению продукции, 15 передаточных и розливных конвейеров, 5 транспортеров. Построены пристанционная спиртобаза и подземное спиртохранилище. На заводе работает 260 человек. Выпускаются десятки наименований изделий, в том числе «Рябина на коньяке», «Сливянка», «Спотыкач», «Лимонная», «Вишневая». Ведется модернизация производства, выпускаются новые виды продукции.

В 1968 году на предприятии 5 автоматизированных конвейерных линий, 5 бутыломоечных машин, выпускается 68 наименований продукции.

Дальнейшее развитие предприятия было прервано началом антиалкогольной кампании в 1985 году, когда налаживается производство безалкогольной продукции. В 1987 году происходит объединение ликероводочного завода с пивоваренным заводом и кондитерской фабрикой, образуется комбинат. Однако уже в 1989 году происходит разукрупнение предприятия.

В 1992 году происходит приватизация предприятия: акционерами стали работники предприятия, и начинается сложный этап адаптации хозяйственной деятельности предприятия к современным рыночным условиям.

Новый этап в жизни предприятия начинается с 1998 г., когда ОАО «Ишимский ликероводочный завод» преобразовывается в ОАО «Ишимский винно-водочный завод», среди акционеров, которого Администрация Тюменской области, Администрация г. Ишим, акционеры ОАО «Ишимский винно-водочный завод».

В 1999—2000 гг. на предприятии устанавливается линия по розливу натуральных грузинских вин и начинается строительство цеха по розливу шампанских вин, помимо этого начинает работу цех по производству майонеза, а также керамический цех. Грузинские вина получают высокохудожественную сувенирную оболочку. Регистрируется торговая марка «Новэра».

Строится широкая дистрибьюторская сеть, происходят первые международные контакты. Продукция предприятия продается в Москве, Сочи, Екатеринбурге, Тюмени, Сургуте, Омске, Новосибирске, Иркутске.

Отрывок, характеризующий Ишимский винно-водочный завод

Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.