Есим-хан (Казахское ханство)

Отважный Есим Великан каз. Еңсегей бойлы ер Есім
11-й хан Казахского ханства
1598 — 1628
Предшественник:	Тауекель-хан
Преемник:	Жанибек II
Вероисповедание:	ислам суннитского толка
Рождение:	1565(1565) Сыгнак, Казахское ханство
Смерть:	1628(1628) Туркестан, Казахское ханство
Место погребения:	Мавзолей Есимхана, Туркестан, Казахское ханство
Род:	Чингизиды Торе
Отец:	Шигай-хан
Мать:	Яхшим-бигим Ханым
Супруга:	Дильшах Ханым, Айлин Ханым, Падшах Ханым
Дети:	сыновья: ханзаде Касым, Жанибек II, ханзаде Ахмед, Джахангир хан, Сартак султан дочь: Рейхан Ханым, Ай Ханым

Есим-хан (1565−1628) (каз. Есім хан)— хан Казахского ханства в 1598−1628 годах, сын Шигая и Яхшим-бигим Ханым.

Биография

Есим-хан сын Шигая и Яхшим-бигим Ханым. После смерти брата Тауекель хана султан Есим становится ханом Казахского ханства во время похода на Бухару. Есим хан, получил в народе прозвище (Отважный Есим Великан) за отвагу в отражении внешней агрессии на Казахское ханство. Его правления стало временем очередного усиления Казахского ханства, третьим по счету после Касым-хана и Хак-Назар-хана. Есим-хан переносит столицу ханства из Сыгнака в Туркестан. Высокого роста, мужественный воин, султан Есим был опытным военачальником и одаренным политиком. Есим-хан заключает мирный договор с Бухарой. По договору к казахскому ханству перешли Ташкент, Шахрухия, Канка и часть Ферганы. Главной его целью было преобразование Казахского ханства в централизованное государство. Особое внимание хан Есим уделял укреплению военной мощи Казахского ханства, наделив широкими военно-политическими полномочиями султанов и представителей знати.

Внешняя политика

Есим-хан поддерживал отношения с Китаем. Целью казахско-китайских взаимоотношений было установление и развитие добрососедских отношений. Казахское ханство при Есим хане имело дипломатические отношения и с монгольским государством Алтын-ханов. Период 15-летнего затишья в отношениях между Казахским ханством и Бухарой заканчивается. Казахско-бухарская война длилась более 20 лет (1603-1624 гг.). Первое казахско-бухарское сражение произошло в местности Айгыржар в 1603 году. В этом сражении бухарские войска потерпели поражение и пустились в беспорядочное бегство, затем укрылись в Самаркандской крепости. Но войска Казахского ханства, одолев сопротивление врага, вернулись в Ташкент с богатой добычей. Заручившись поддержкой некоторых казахских султанов, хан Бухары Имамкули в 1612 году вновь напал на районы Каратау и Доспары, принеся неисчислимые бедствия городам. В ответ на это в 1613 году хан Есим с многочисленным войском захватил Самарканд, наголову разгромив отряды Бухарского ханства.

Особо важное внимание хан Есим уделял Могулистану и разыгрывавшимся событиям в нем. В это время правитель Ташкента хан Турсун восстал против хана Есима и привлек на свою сторону не признававшего власть хана Есима старшего хана Могулистана Абд аль-Латифа Абака. Считая всех казахов своим народом, хан Есим не стал вводить войска в Восточный Туркестан и начинать братоубийственную войну. Казахское ханство при Есим хане приобрело такое гигантское пространство и множество городов на Сырдарье, что всякая попытка завоевания новых земель стала бессмысленным трудом. И все же воинственный владетель Есим-хан находил себе заботу. В 1619 году царь Кашгарии Абак-хан изгнал из Уйгуристана султана Абд ар-Рахима. Знатный изгнанник обратился за помощью к Есим-хану и просил вернуть ему его города Чалыш и Турфан. 

Противостояние с Турсун ханом

Рост авторитета хана Есима в народе вызвал враждебное отношение к нему хана Турсуна. Поэтому хан Турсун решил избавиться от своего соперника и захватить всю власть в Казахском ханстве. С этой целью он стал размещать верные себе отряды в мощных крепостях и расширять сферу своего влияния. Спустя некоторое время между двумя ханами начались кровопролитные побоища. Причиной тому послужило тяжелое внутреннее положение, когда в 1627 году джунгары (калмыки) участили набеги на казахские земли и нанесли огромный ущерб хозяйству. Хан Есим, собрав войска, выступил в поход против калмыков. Разбив их наголову и изгнав за Джунгарские горы, он вернулся с победой. В это время вместо борьбы с калмыками хан Турсун, собрав свои войска, напал на столицу Казахского ханства Туркестан. Воины хана Турсуна перебили множество людей, разрушили дома горожан. Захватив в плен семью хана Есима - его жен и детей, увезли их в Ташкент. Также хотели подстеречь и хана Есима, чтобы убить его. Узнав о мятеже, хан Есим направился к Ташкенту.В 1627 году в окрестностях Ташкента состоялось сражение Есима и Турсуна. Бросив своё войско, хан Турсун укрылся в крепости. Воины хана Турсуна, озлобленные этим предательством, сами взяли его в плен и отдали в руки хана Есима.

Хан Есим весь род катаган, принимавший активное участие в разграблении народа на стороне хана Турсуна, приговорил к уничтожению. Чтобы избежать кары, этот род спасся среди уйгуров в Восточном Туркестане. Мятеж хана Турсуна в истории сохранился под названием «Катаганское побоище».

В ходе таких бурных и опасных событий в Казахском ханстве мудрым правителем, умелым политиком и дальновидным дипломатом показал себя Есим хан. Оценив значительную угрозу, исходящую от джунгарских калмыков,хан Есим проявил незаурядные дипломатические способности в отношениях с населением Бухары, Турфана, Кашгарии и Кыргызстана. Дочь своего племянника султана Кошека хан Есим выдал за правителя Турфана Абд ар-Рахима, а сам взял в жены его дочь Падшах Ханым.Таким образом, он создал предпосылки для спокойной и мирной жизни своего народа. После смерти Есим-хана ханом становится его старший сын Жанибек.

Реформы при Есим-хане

Есим хану пришлось выдержать ещё более тяжелую внутриполитическую борьбу, итогом которой было коренное реформирование политической системы Казахского государства. Суть её заключалась в том, что главенство закрытой элиты — торе заменялось на главенство элиты открытого типа — биев и старшин. Произошла своего рода бийская революция, ограничившая политические права сословия чингизидов и установившая широкие права для общин и их руководителей. Есим-хан внес много новшеств во внутреннюю и внешнюю политику Казахского ханства. Законы хана Есима, созданные в период вторжений внешних врагов и способствовавшие делу упрочения единства и защиты стра­ны, свидетельствуют о высоких заслугах хана Есима как государ­ственного деятеля в казахской истории. Хан Есим сумел подавить междоусобицы, местную обособленность султанов и успешно от­ражал вторжения джунгар.

Юридически эти изменения были закреплены в своеобразной конституции — «Есім ханның ескі жолы» (Древний путь Есим хана), принятой как дополнение к кодексу Касым хана. В этом правовом акте определялись полномочия хана, биев и батыров, а также их взаимные обязанности и права .

По-прежнему высшей законодательной властью продолжал оставаться Маслихат. В состав его входили все представители казахских общин и лишь наиболее влиятельные султаны. Маслихат собирался раз в год, преимущественно осенью в Улытау, г. Туркестане или под Ташкентом .

Ослабление роли хана в политической системе привело к изменению принципа выбора хана. Хотя официально принцип меритократии оставался в силе, фактически казахи перешли к наследованию ханского звания вплоть до начала XVIII в.

Вместо улусной системы в начале XVII в. была введена жузовая организация, когда все казахские земли были разделены между тремя хозяйственно-территориальными объединениями — жузами. Во главе жузов стояли бии, руководители наиболее сильных и многочисленных групп общин. По существу вся власть находилась в руках жузовых биев. Они же формировали и Совет Биев, ограничивавший власть хана. Власть биев держалась исключительно на личном авторитете и хан никак не мог влиять на выдвижение того или иного бия .

Есим хан перенес столицу Казахского ханства из Сыгнака в Туркестан. .

Характеристика

Как и его брат Тауекел, Есим хан проявлял серьезный  интерес к религии. В столице Казахского государства городе Туркестане он покровительствовал мусульманскому просвещению, исламским ученым. В 1625 году к нему в Туркестан прибыл изгнанный из Хивы известный ученый Абулгазы Бахадур и был окружен заботой хана. Законы Есим-хана («Есім ханның ескі жолы»), как и законы Касыма и Тауке, были созданы на местном ханафитском праве.

Семья

Жены и наложницы

• Дильшах Ханым (1570 — 1612) — дочь калмыцкого правителя Хоурлюка.
• Ханша Айлин Ханым (1580 — 1645) — вторая жена Есим хана,привезённая в 1598 году из Крымского ханства.Мать ханов Джанибека и Джахангира, а так же ханзаде Ахмеда и Сардак султана и старшей дочери Есим хана Рейхан Ханым.Носила титул (Хан-ана) (мать хана).
• Падшах Ханым — дочь хана Могулистана Абд Ар-Рахима.Третья жена Есим хана.Мать Ай Ханым.

Дети

Сыновья

• ханзаде Касым ( 1588 — 1607; мать Дильшах Ханым)
• Жанибек II (1598 — 1643; мать — Айлин Ханым)
• ханзаде Ахмед (1605 — 1630; мать — Айлин Ханым)
• Салкам Жангир-хан (1610 — 1652; мать — Айлин Ханым)
• Сартак султан (1615 — 1646; мать — Айлин Ханым)

Дочери

• Рейхан Ханым (1599 — ???; мать — Айлин Ханым)
• Ай Ханым (ок. 1620 — зима 1636; мать — Падшах Ханым)

Литература

• Сабитов Ж. М. [files.istorichka.ru/FTP/Vostokovedenie/sabitov_genealogy_juchid.pdf Генеалогия Торе]. — Алма-Ата, 2008. — С. 307. — 326 с. — 1,000 экз. — ISBN 9965-9416-2-9.
• [www.vostlit.info/Texts/rus4/Kasgar/text2.phtml Та'рих-и Кашгар] // Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений). — Алма-Ата: Наука, 1969.
• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Ссылки

• [tak-to-ent.net/publ/8-1-0-234/ § 40. ХАН ЕСИМ (1598-1628 ГГ.)]
• [thenews.kz/2010/12/16/653694.html/ Дважды хан]
• [www.zhardem.kz/print/news/1431872298.html/ КАЗАХСКОЕ ХАНСТВО ПРИ ЕСИМЕ-ХАНЕ СМЕЛОМ]
• [litread.me/pages/423143/413000-414000?page=32/ Поднятые на белой кошме. Ханы казахских степей]
• [edu.e-history.kz/ru/publications/view/293/ КАЗАХСКОЕ ХАНСТВО В СИСТЕМЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ ЕВРАЗИИ]
• [kazgazeta.kz/?p=24501/ РЕЛИГИЯ КАЗАХСКОГО ХАНСТВА]

Предшественник: Тауекель-хан

Хан Казахского ханства 1598 − 1628

Преемник: Жанибек II

Отрывок, характеризующий Есим-хан (Казахское ханство)

Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала: