Иштяк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Иштя́к — устаревший тюркский экзоэтноним, обозначавший "чужестранца", "чужеземца"[1].

Употреблялся в Ногайской Орде ногайцами, а в последующем казахами и калмыками для обозначения башкир[2][3].

Был заимствован в конце XV века русскими в форме остяк.

Напишите отзыв о статье "Иштяк"



Примечания

  1. …Юштякъ есть Татарское слово и значитъ тоже самое, что у грековъ парпаръ, то есть чужеземца, пришельца…

    — Фишер И.Е. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли Российским оружием…– СПб., 1774. – С.85-86

  2. …О башкирцахъ кроме того известно… они отъ Киргизскихъ Козаковъ, своихъ соседей, называются Уштяки… т.е. чужестранцы…

    — Фишер И.Е. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли Российским оружием…– СПб., 1774. – С.79

  3. …Обще башкирской народ, которыя старое звание имеют иштяк, и так их киргисцы, калмыки и иныя соседния народы поныне называют, а не башкирцами…

    — л. 602/ Получено 1735-го сентября 25 чрез вологоцкого полку прапорщика Гаврила Дмитреева. Правительствующему Сенату нижайшее доношение.

Отрывок, характеризующий Иштяк

– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.