Ищенко, Яков
Ищенко, Яков (?-17.03.1921) революционер, анархист, участник махновского движения.
Биография
Яков родился в конце девятнадцатого столетия в семье беземельных крестьян, в селе Малый Токмак, Александровского уезда, Екатеринославской губернии. Отец Якова, работал батраком у разных землевладельцев сын также пошел по стези отца и также батрачил у разных помещиков.
В 1917 году вступил в партию УПСР членом которой пробыл до 1918 года. В 1918 году присоединился к партии анархистов-коммунистов.
Осенью 1918 года в родном селе основал Малотокмацкий повстанческий отряд в который входило 400 бойцов, во главе этого отряда Яков вел борьбу против гетьманской власти и немецких войск.
В начале января 1919 присоединился к РПАУ движению. Яков был делегат фронтового повстанческого съезда который прошел 4 января 1919 года, на этом собраниии его избрали помощником командира 4-го повстанческого полка. В марте 1919 штаб бригады Н. И. Махно направил Якова в Малый Токмак для организации новых добровольческих частей. Осенью зимой 1919 боевой командир 26- го Таврического полка РПАУ.
Летом 1920 командовал партизанским отрядом в тылу белых в Крыму.
Летом 1920 был дезинформирован врангелевским командованием о якобы заключенном союзе между белой «Русской армией» и Махно, после чего перешел к П. Н. Врангелю и начал организовывать «повстанческую махновскую бригаду» (700–1000 штыков).[1] К середине октября 1920 бригада находилась в тылу белых в Малом Токмаке. Установив связь с Советом революционных повстанцев РПАУ и получив информацию о действительном отношении повстанчества к белым, начал подготовку антиврангелевского выступления.
24 октября 1920 бригада Ищенко восстала, разгромила ближайшие белые тылы, заняла Пологи , где 25 октября 1920 соединилась с РПАУ.[2][3] С осени 1920 – начальник отдела формирования штаба РПАУ. Участвовал в партизанской борьбе против советской власти.
В 1921 пленен красными, расстрелян по приговору Всеукр ЧК[4][5]
Напишите отзыв о статье "Ищенко, Яков"
Литература
- Белаш А. В., Белаш В. Ф. «Дороги Нестора Махно». Киев: РВЦ «Проза», 1993.
- Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918—1921:Документы и материалы / Серия: Крестьянская революция в России. 1902—1922 гг.: Документы м материалы / Под ред. В. Данилова и Т. Шанина. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. — 1000 с.
- www.makhno.ru/makhno/
Примечания
- ↑ Белаш А. В., Белаш В. Ф. «Дороги Нестора Махно». Стр 511
- ↑ Белаш А. В., Белаш В. Ф. «Дороги Нестора Махно». Стр 517
- ↑ Белаш А. В., Белаш В. Ф. «Дороги Нестора Махно». Стр 518
- ↑ Белаш А. В., Белаш В. Ф. «Дороги Нестора Махно». Стр 54
- ↑ Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918—1921:Документы и материалы Стр 896
Отрывок, характеризующий Ищенко, Яков
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
