И-5
| |
| И-5 | |
|---|---|
| Назначение: | истребитель |
| Первый полёт: | 1929 |
| Принят на вооружение: | 1932 |
| Производитель: | Горьковский авиационный завод № 21 |
| Всего построено: | 803 |
| Характеристики | |
| Экипаж: | 1 чел |
| Макс. скорость: | 278 км/ч |
| Дальность полёта: | 560 км |
| Практический потолок: | 7500 м |
| Размеры | |
| Длина: | 6,78 м |
| Размах крыла: | 10,24 м |
| Площадь крыла: | 21,25 м² |
| Масса | |
| Снаряжённый: | 934 кг |
| Макс. взлётная: | 1355 кг |
| Силовая установка | |
| Двигатели: | один М-22 со звездообразно расположенными цилиндрами, 480 л.с. (358 кВт) |
| Вооружение | |
| Боезапас: | 1200 (4000) патронов к 2/4 ПВ-1 |
| Масса подвесных элементов: | до 40 кг |
И-5 (ВТ-11) «истребитель пятый» — советский истребитель-полутораплан «легкий маневренный» смешанной дерево-металло-полотняной конструкции. Спроектирован и построен в 1929 году совместно российскими советскими авиаконструкторами Дмитрием Григоровичем и Николаем Поликарповым в «Центральном конструкторском бюро — 39» ОГПУ имени В. Р. Менжинского «Внутренняя тюрьма — 11» в Бутырской тюрьме в Москве. Проектные работы и постройка осуществлялись по заданию Военно-воздушных сил РККА и под контролем Коллегии ОГПУ. Первый полёт — 30 апреля 1929 года. Состоял на вооружение строевых летных частей Военно-воздушных сил РККА с 1933 по 1936 год. Основной тип боевого самолёта в истребительной авиации. Всего было построено 803 машины, включая прототипы.
Содержание
Проектная и исполнительная организация
Проектирование и постройка истребителя И-5 под первоначальным обозначением самолёт «Внутренняя тюрьма — 11» («самолёт ВТ-11») осуществлялись в «Центральном конструкторском бюро — 39» в Москве по заданию руководства Военно-воздушными силами РККА и под контролем Коллегии ОГПУ.
Полная аббревиатура организации: «ЦКБ-39 ОГПУ имени В. Р. Менжинского ВТ-11».
ЦКБ-39 — московская авиационная проектная организация под патронажем Коллегии ОГПУ, где осуществлялись проектирование и опытное самолётостроение.
Основными целями создания ЦКБ-39 были концентрация инженерно-технических кадров, устранение мелкой раздробленности конструкторских работ и, на его базе — осуществление широкой программы разработки и выпуска новых самолётов в СССР.
Структурно «Центральное конструкторское бюро — 39» состояло из двух подразделений:
- Проектно-конструкторское подразделение, где осуществлялись конструирование и инженерные расчеты: ВТ-11 — «Внутренняя тюрьма № 11», бывшая Бутырская тюрьма, — закрытое режимное учреждение в ведении ОГПУ
- Производственное подразделение, где осуществлялась постройка опытных самолётов: «Государственный авиационный завод № 39» (ГАЗ № 39) в Москве.
Идея создания ЦКБ-39 принадлежала руководителю ОГПУ В. Р. Менжинскому. Предполагалось, что конструирование самолётов арестантами, содержавшимися во «Внутренней тюрьме — 11» сэкономит стране значительные финансовые средства, так как заключенные работали бесплатно.
Инженерам и конструкторам ВТ-11 бесплатно предоставлялись питание (включая белый хлеб, сахар и сливочное масло), сигареты, папиросы и табак, одежда и обувь, постель, помещения для сна и работы, необходимые для конструкторской и инженерной деятельности инструменты и принадлежности. Обязательные ежедневные прогулки — на плоской крыше здания тюрьмы. Сами заключенные в тюрьме называли ЦКБ-39 «конторой» или «шарашкой».
Возглавляли ЦКБ-39 ВТ-11 ведущие авиаконструкторы Д. П. Григорович и Н. Н. Поликарпов, арестованные как «вредители» по обвинению в «саботаже социалистической индустриализации».
Коллектив ЦКБ — 20 заключённых; «вредители» и «враги народа» — авиаконструкторы и инженеры высокой квалификации.
Связь арестантов, работавших во «Внутренней тюрьме — 11» (или «Бутырке») с производственными подразделениями Авиазавода № 39, где базировалось ЦКБ и строились опытные самолёты, обеспечивал «свободный» инженер С. М. Данскер, а вольнонаёмным лётчиком-испытателем был Б. Л. Бухольц.
Проект и разработка
Истребитель-полутораплан И-5 легкий маневренный проектировался в 1929—1930 годах совместно советскими авиаконструкторами Николаем Николаевичем Поликарповым и Дмитрием Павловичем Григоровичем в ЦКБ-39 ОГПУ имени В. Р. Менжинского ВТ-11 по заданию руководства Военно-воздушными силами РККА и под контролем Коллегии ОГПУ.
В. Л. Коривн-Кербер вспоминал: 30 ноября 1929 года всех заключенных конструкторов и инженеров «Внутренней тюрьмы № 11» собрали в помещении бывшей тюремной церкви.
|
...появился заместитель начальника ВВС тов. Я.И. Алкснис. Он объявил задание: спроектировать, а затем построить истребитель под мотор «Юпитер», но такой, который превзойдет любой из имеющихся на вооружении капиталистических стран, как по скорости, так по скороподъемности и вооружению. Нужны два пулемета, стреляющие через винт, и желательно предусмотреть еще два, а также фотоустановку и бомбодержатели для четырех бомб по 25 кг. Проект должен быть выполнен в рекордно короткий срок, и чертежи готовы для производства к концу марта. Тогда же должен быть представлен макет. На рассмотрение Научно-технического комитета проект передаваться не будет. Главным конструктором назначался Григорович, его заместителем — Поликарпов | 
|
Конструктивно самолёт ВТ-11 повторял схему и размеры советского истребителя И-6.
Опытный самолёт «истребитель пятый» И-5 был выпущен в трёх вариантах.
Первый прототип — самолет «Внутренняя тюрьма — 11»
Первый прототип самолёта, известный как «Внутренняя тюрьма — 11» (ВТ-11) проектировался в «шарашке» — ЦКБ-39 ОГПУ им В. Р. Менжинского ВТ-11 в стенах бывшей Бутырской тюрьмы в Москве, откуда и получил своё название.
Самолёт оснащался двигателем Бристоль Юпитер VII (высотный).
Самолёт впервые взлетел 29 апреля 1930 года. Испытательный полёт осуществил пилот Бенедикт Бухольц.
Второй прототип — самолет «Клим Ворошилов»
На втором прототипе — самолёте «Клим Ворошилов», — устанавливался двигатель Юпитер VI (невысотный).
Третий прототип — самолет «Подарок XVI партсъезду»
На третьем прототипе — самолёте «Подарок XVI партсъезду», — был установлен советский высотный двигатель «мотор пятнадцатый» М-15 (2-М15) конструкции советских инженеров А. А. Бессонова и Н. П. Островского. Авиадвигатель представлял собой глубокую модификацию американского двигателя Pratt & Whitney R-1690 Hornet.
Третий самолёт отличался от первых двух капотом двигателя, полностью закрывавшим цилиндры двигателя. Первый полёт третьего прототипа — самолета «Подарок XVI партсъезду» состоялся 1 июля 1930 года.
Прототипы не имели обтекателей колес, которыми позже оснащались серийные машины.
В августе-сентябре 1930 года была выпущена установочная войсковая серия — 7 боевых истребителей И-5.
Серийное производство
Поскольку завод № 21, где планировалось серийное производство истребителя И-5, только строился, массовое производство было начато только в конце 1932 года.
Вариант экспериментального самолёта с двигателем М-15 не нашёл применения.
На серийные машины устанавливался авиадвигатель советского производства М-22 мощностью 480 л.с.
Основная серия истребителей вооружалась двумя синхронными пулеметами советского производства «пулемет воздушный» ПВ-1 с боезапасом 1200 патронов.
При установке подкрыльевых бомбодержателей истребитель И-5 мог нести до 40 кг авиабомб.
На десяти серийных самолётах И-5 было установлено 4 пулемета ПВ-1 с боезапасом 4000 патронов.
Конструкция
Одноместный полутораплан с нижним крылом короче верхнего.
Имел не убирающиеся в полёте шасси и хвостовую опору — С-образный костыль.
Конструкции планера смешанная: фюзеляж — ферменный, сварной из стальных труб как и рама двигателя. Форма планера создавалась лёгким набором дюралевых рамок и стрингеров, поддерживающих полотняную обтяжку.
Рама с двумя колесами крепится к нижней части фюзеляжа. Колеса велосипедного типа со спицами или тарелки с резиновым ободом.
Конструкция шасси и хвостовой костыль позволяют самолету взлетать и садится на твердый грунт. Зимой возможна замена колес на лыжи и взлет и посадка на неглубокий снежный покров.
Лыжи деревянные, сложносоставные клеенные, свободного качения в продольной плоскости, съемные.
Крылья — двухлонжеронные; стойки коробки крыльев — дюралюминиевые каплевидные трубы. Оперение — дюралюминиевое с полотняной обтяжкой.
Винт деревянный тянущий двухлопастной неизменяемого фиксированного шага.
За счет применения комбинированных легких материалов снижался вес конструкции, а полотняная обшивка придавала хорошие аэродинамические качества планеру в полёте.
В условиях дефицита алюминия в СССР конструкция самолёта была простой и недорогой в производстве и ремонтнопригодной в полевых условиях. Однако эти же качества ухудшали живучесть самолёта в бою и вели к высоким потерям боевых машин в воздухе.
История применения
Легкий маневренный истребитель-полутораплан И-5 состоял на вооружении ВВС СССР с 1932 по 1939 год. Некоторые И-5 использовались в авиаклубах для обучения будущих летчиков.
С началом Второй мировой войны и большими потерями на советско-германском Восточном фронте в 1941 году в боевых частях стала остро ощущаться нехватка самолётов в связи с их высокими потерями. В результате несколько самолётов И-5 использовались в качестве лёгкого штурмовика и ночного бомбардировщика. Устаревшие самолёты также были направлены из летных школ в боевые части для пополнения парка Военно-воздушных сил РККА.
Легкий маневренный истребитель И-5 принимал участие в боях в составе частей: в 11 авиационном полку ВВС Черноморского Флота, во 2-м штурмовом авиаполку ВВС 5 ОА — в Крыму с октября 1941 по январь 1942 годов; в 604 и 605 истребительных авиаполках — использовался для штурмовок до января 1942 года.[1]. По воспоминаниям маршала авиации С. И. Руденко, в 1941 году самолёт применялся на советско-германском фронте в составе ночных бомбардировочных полков[2].
Варианты
- И-5 УТИ-1 учебный — кабина пилота сдвинута вперед и за ней установлено второе сидение с управлением для дублера. Был переделан из обычного серийного самолёта в учебный двухместный в 1934 году. В серии переоборудовано 20 машин для учебных нужд.
- И-5 бис — улучшенный вариант И-5. Государственные испытания не прошел, однако многие из улучшений, предложенных в этой модификации, были внедрены на серийных И-5 без изменения в наименовании самолёта.
Предыдущий и последующий истребители Военно-воздушных сил РККА
Легкий истребитель И-4 маневренный полутораплан
- 1927 год. Легкий одноместный истребитель И-4 маневренный Конструкторской бригады Павла Сухого АГОС ЦАГИ под общим руководством Николая Туполева. Схема: резко выраженный подкосный полутораплан цельнометаллической конструкции с мотором воздушного охлаждения. Конструктивный аналог немецкого самолёта Фоккер D.XI авиаконструктора Рейнхольда Платца, выпускавшегося в СССР по лицензии фирмы Фоккер. Находился на вооружении ВВС РККА с 1928 по 1933 год. В серии 369 машин.
Легкий истребитель И-6 маневренный полутораплан. Опытный самолёт
- 1930 год. Легкий одноместный истребитель И-6 маневренный Конструкторского бюро Николая Поликарпова. Опытный самолёт. Схема: полутороплан, смешанной деревянно-полотняно-металлической конструкции. Построено два опытных самолёта, которые прошли летные испытания. В серию не запускался и на вооружении летных частей ВВС РККА не состоял.
Взамен пошел в серию и на вооружение летных частей поступил легкий истребитель И-5 маневренный, одноместный полутораплан смешанной конструкции Николая Поликарпова.
Источники
- Ёдж, Пауль и Моэнг, Соф Энциклопедия самолётов мира ISBN 1-85605-705-4 (Ede, Paul и Moeng, Soph — The Encyclopedia of World Aircraft)
- Стэпфазер, Ханс-Хеири Истребители Поликарпова в действии, ч. 1 ISBN 0-89747-343-4. (Stapfer, Hans-Heiri — Polikarpov Fighters in Action, Pt. 1)
Напишите отзыв о статье "И-5"
Ссылки
- [airwar.ru/enc/fww1/i5.html И-5]
- [www.rustrana.ru/article.php?nid=4253 Истребитель И-5] (недоступная ссылка)
- [www.airwar.ru/other/ussr.html Обозначение самолётов СССР]
Примечания
- ↑ Журнал «Авиамастер» 6/2001.
- ↑ Руденко С. И. Крылья Победы. — М.: Международные отношения, 1985,— 400 с. Часть 2 — В огневых поисках : «Сразу после Октябрьской годовщины [7 ноября 1941 года] мы получили задания на разведку, утверждённые командующим Западным фронтом генералом армии Г. К. Жуковым. В них говорилось, что главная задача состоит в том, чтобы определить ударную группировку врага на данном направлении, её состав. Кроме того, требовалось установить районы сосредоточения танков и артиллерии противника. Мы были обязаны также вести наблюдение за нашими контратакующими группами и определять положение своих войск. Предстояло вскрыть переброску гитлеровцами оперативных резервов к фронту, особенно подвижных частей, найти их аэродромы и площадки, выявить типы и количество самолётов на них. И наши летчики ещё настойчивее продолжали полёты на разведку в установленной для нас полосе: Тургиново, Калинин — справа и Теряева Слобода, Старица — слева. 7 и 8 ноября стояла нелетная погода. Только девятого появилась возможность выпустить самолёты на разведку и штурмовку целей в районе Тургиново. В тот же день мы узнали, что нашу дивизию решено усилить. У нас оставался один смешанный полк. Дополнительно нам дали ещё два: один ночной бомбардировочный — летал на У-2, другой на старых самолётах — разведчиках Р-5 и истребителях И-5. Дивизия получила приказ перебазироваться в район Подольск, Лопасня. Там противник наступал на Серпухов и угрожал Подольску».
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий И-5
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
