И. А. Л. Даймонд
И. А. Л. Даймонд | |
I. A. L. Diamond | |
Имя при рождении: |
Ицек Домнич |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Гражданство: | |
Профессия: | |
Карьера: |
И. А. Л. Даймонд (или Ай Эй Эл Даймонд, известный также как Из или Изи Даймонд, англ. I. A. L. Diamond, настоящее имя Ицек Домнич, рум. Iţec Domnici; 27 июня 1920, Унгены, Бессарабия — 21 апреля 1988, Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, Калифорния) — американский киносценарист, работавший в тандеме с режиссёром Билли Уайлдером.
Автор сценария к серии комедий последнего, в том числе «В джазе только девушки» (1959), «Квартира» (1960), «Азарт удачи» (The Fortune Cookie, 1966) и «Частная жизнь Шерлока Холмса» (1970). Лауреат премии «Оскар» (1960).
Биография
Ай. Эй. Эл. Даймонд родился под именем Ицек Домнич в приграничном бессарабском городке Унгены (теперь райцентр Унгенского района Молдовы) в семье Давида Домнича и Эльки Вальдман. Учился в хедере, a когда ему было 9 лет семья перебралась в США и поселилась в бруклинском районе Краун-Хайтс. Здесь Ицек учился в [web.archive.org/web/20051028073458/www.nepanetwork.com/schools/1910%20BOYS%20SCHOOL%20Brooklyn%20NY.jpg Средней школе для мальчиков] ([cgi.ebay.com/Boys-High-School-Brooklyn-New-York-1905_W0QQitemZ230140423949QQcmdZViewItem#ebayphotohosting Boys' High School]), где был известен как Исидор (или Израиль) Домнич и где проявил незаурядные способности к математике, в 1936—1937 годах победив на математических олимпиадах в штатах Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут, в общем итоге завоевав 17 золотых медалей.
Однако после окончания школы в 1938 году он неожиданно поступил на журналистское отделение Колумбийского университета, где начал регулярно публиковаться в студенческой газете и сразу под литературным псевдонимом «И. А. Л. Даймонд» («I. A. L. Diamond»). Происхождение псевдонима доподлинно неизвестно, хотя сам Даймонд попеременно и очевидно шутливо называл его аббревиатурой The Interscholastic Algebra League (рус. Межучебная лига алгебры), в которой он состоял будучи школьником, либо «„I“ — от Изи, а „A“ и „L“ — потому, что они неплохо смотрятся после „I“».
В университете же Даймонд начал писать для «Varsity Show» (традиционное ежегодное студенческое представление в Колумбийском университете), став среди прочего единственным автором в истории этого шоу, которому довелось работать над ним на протяжении четырёх лет подряд. Писал он также и для студенческой газеты «Columbia Spectator». Хотя Даймонд и планировал продолжить обучение в магистратуре Колумбийского университета, но после необычайного успеха целиком написанных им четырёх «Varsity Show» («You’ve Got Something There» — «Что-то у тебя там есть», 1938; «Fair Enough» — «Вполне справедливо», 1939; «Life Begins in ’40» — «Жизнь начинается после сорока», 1940; и «Hit the Road» — «В путь», 1941) в 1941 году он был приглашён писать для «Нью-Йорк таймс» и бросил учёбу.
В том же году его заметили в Голливуде и он был приглашён сценаристом в компанию «Paramount Pictures», где работал до 1943 года. В этом году Даймонд перешёл в «Warner Brothers» и написал сценарий к своей первой полнометражной картине «Убийство в синей комнате» (Murder In The Blue Room). Именно в «Warner Brothers» к нему пришёл первый успех после выхода на экраны в 1946 году картины «Никогда не говори прощай» («Never Say Goodbye»), и Даймонд становится востребованным сценаристом.
В 1951—1955 годах Даймонд работал в компании «20th Century Fox», где написал сценарии к трём кинофильмам, а в 1955 году стал независимым киносценаристом и начал сотрудничество с режиссёром Билли Уайлдером, которое продолжалось 25 лет. Это сотрудничество, начиная с картины «Любовь после полудня», привело к созданию серии лучших американских комедий 1950—1960-х годов, созданию популярного комического дуэта Джека Леммона и Уолтера Маттау, к нескольким номинациям и премиям «Оскар». Всего Ай. Эй. Эл Даймонд был номинирован на премию «Оскар» четыре раза и награждён один раз.
С 1959 года Даймонд был и сценаристом и продюсером ряда фильмов тандема Даймонд—Уайлдер. Кроме того, он три раза становился лауреатом премии нью-йоркских кинокритиков («New York Film Critics Award» — в 1958, 1959 и 1960 годах) и премии писательской гильдии США («Writers Guild of America Award» — в 1957, 1959 и 1960 годах), а также лавровой премии писательской гильдии США («Writers Guild Laurel Award», 1979).
Последние годы жизни Ай. Эй. Эл. Даймонд тяжело болел и умер от рака в своём доме в Беверли-Хиллз в 1988 году. Ежегодная «премия Ай. Эй. Эл. Даймонда» («The I. A. L. Diamond Award») с 2004 года присуждается на «Varsity Show» в апреле выпускникам Колумбийского университета или нью-йоркского колледжа Бернард («Barnard College») за достижения в области искусств. Среди лауреатов премии — Терренс МакНелли (Terrence McNally, 2004), Дженин Тезори (Jeanine Tesori, 2005), Арт Гарфанкел (2006) и Брендон Диксон (Brandon V. Dixon, 2007).
Ай. Эй. Эл. Даймонд с 21 июля 1945 года был женат на сценаристе и писательнице Барбаре Бентли. В браке родился сын Пол Даймонд, ныне телевизионный сценарист и продюсер ([www.imdb.com/name/nm0004520/ см. IMDb]).
Автор сценария и продюсер*
- 1944 — Murder in the Blue Room (Убийство в синей комнате).
- 1946 — Two Guys from Milwaukee (Два парня из Милуоки).
- 1946 — Never Say Goodbye (Никогда не говори прощай).
- 1947 — Love and Learn (Люби и учись).
- 1948 — Always Together (Всегда вместе).
- 1948 — Romance on the High Seas (Роман в шторм).
- 1948 — Two Guys from Texas (Два парня из Техаса).
- 1949 — The Girl from Jones Beach (Девушка с пляжа Джонс Бич). В главной роли Рональд Рейган.
- 1949 — It’s a Great Feeling (Замечательное чувство). Музыкальная комедия по рассказу Ай. Эй. Эл. Даймонда.
- 1951 — Love Nest (Любовное гнёздышко ). Режиссёр Джозеф М.Ньюман . С Джун Хэвер и Мэрилин Монро.
- 1951 — Let’s Make It Legal (Давай поженимся). Режиссёр Ричард Сейл . С Клодетт Колбер, Робертом Вагнером и Мэрилин Монро.
- 1952 — Monkey Business (Обезьяньи проделки (Мартышкин труд)). Режиссёр Говард Хоукс. В ролях: Кэри Грант, Джинджер Роджерс, Чарльз Кобёрн, Мэрилин Монро.
- 1952 — Something for the Birds (Кое-что для птичек ). Режиссёр Роберт Уайз. С Виктором Мэтьюром и Патрицией Нил.
- 1956 — That Certain Feeling (То самое чувство), по пьесе Джин Керр «Червовый валет». Режиссёры Мелвин Фрэнк } и Норман Панама . В ролях Боб Хоуп и Эва Мари Сейнт.
- 1957 — Love in the Afternoon (Любовь после полудня). Режиссёр Билли Уайлдер. В ролях: Одри Хепбёрн, Гэри Купер и Морис Шевалье. Режиссёр Билли Уайлдер. Премия писательской гильдии США за лучший сценарий.
- 1958 — Merry Andrew (Славный Эндрю ). Режиссёр Майкл Кидд . Музыкальная комедия.
- 1959* — Some Like It Hot (В джазе только девушки). Режиссёр Билли Уайлдер. В ролях: Мэрилин Монро, Джек Леммон, Тони Кёртис. В 2000 году Национальный институт киноискусства США назвал картину лучшей американской комедией всех времён. И. А. Л. Даймонд был номинирован на премию «Оскар» за лучший адаптированный сценарий, получил Премию писательской гильдии США за лучший сценарий. В целом картина получила один «Оскар» (за лучший дизайн костюмов) и 5 номинаций, а также 3 премии Золотой глобус.
- 1960* — The Apartment (Квартира). Режиссёр Билли Уайлдер. В ролях: Ширли МакЛэйн, Джек Леммон. Фильм получил 5 премий «Оскар» — как лучшая картина, за лучшую режиссуру (Билли Уайлдер), лучший сценарий (И. А. Л. Даймонд и Билли Уайлдер), арт-директор, монтаж. Был также номинирован на «Оскар» в 5 других категориях (лучшая мужская роль — Джек Леммон, лучшая женская роль — Ширли МакЛэйн, лучшая роль второго плана — Джек Крашен, лучшая кинематография — Джозеф ЛаШелл, звук — Гордон Сойер). Фильм получил премии британской академии кино и телевизионных искусств (BAFTA Award for Best Film) и Золотой глобус; И. А. Л. Даймонд был награждён Премией Нью-Йоркских кинокритиков (New York Film Critics Award) и премией писательской гильдии США за лучший сценарий.
- 1961* — One, Two, Three (Один, два, три). Режиссёр Билли Уайлдер. В ролях: Джеймс Кэгни, Хорст Буххольц. Музыка Андре Превина.
- 1963* — Irma la Douce (Нежная Ирма). В ролях: Джек Леммон и Ширли МакЛейн.Режиссёр Билли Уайлдер. Музыка Андре Превина.
- 1964* — Kiss Me, Stupid (Поцелуй меня, глупенький). Режиссёр Билли Уайлдер. В ролях: Дин Мартин и Ким Новак. Музыка Андре Превина, слова песен Айры Гершвина (1896—1983).
- 1966* — The Fortune Cookie (Азарт удачи). Первая картина с участием дуэта Джек Леммон — Уолтер Маттау. Режиссёр Билли Уайлдер. Музыка Андре Превина. И. А. Л. Даймонд был номинирован на премию «Оскар» за лучший оригинальный сценарий.
- 1969 — Cactus Flower (Цветок кактуса), по одноимённой пьесе Пьера Барейе и Жан-Пьера Греди . Режиссёр Джин Сакс . С Уолтером Маттау, Ингрид Бергман и Голди Хон.
- 1970* — The Private Life of Sherlock Holmes (Личная жизнь Шерлока Холмса). Режиссёр Билли Уайлдер. В ролях: Тамара Туманова (1919—1996), Кристофер Ли. Ай. Эй. Эл. Даймонд был номинирован на премию «Оскар» за лучший оригинальный сценарий.
- 1972 — Avanti! (Аванти!). Режиссёр Билли Уайлдер. В главной роли Джек Леммон. Ай. Эй. Эл. Даймонд номинирован на премию «Золотой глобус» в числе шести номинаций картины (Джек Леммон выиграл премию за лучшую мужскую роль).
- 1974 — The Front Page (Первая полоса). Режиссёр Билли Уайлдер. В ролях: Джек Леммон, Уолтер Маттау, Сьюзен Сэрэндон.
- 1978* — Fedora (Федора ). Режиссёр Билли Уайлдер. В ролях: Уильям Холден, Марта Келлер , Генри Фонда, Марио Адорф, Майкл Йорк.
- 1981 — Buddy Buddy (Эх, дружище! ). По пьесе Франсиса Вебера и его сценарию к фильму «Зануда». С Уолтером Маттау и Джеком Леммоном в главных ролях. Последняя картина как Ай. Эй. Эл. Даймонда, так и Билли Уайлдера.
Сценарии, изданные отдельными книгами
- Some Like It Hot. New American Library: Нью-Йорк, 1959.
- Irma La Douce. Midwood-Tower: Нью-Йорк, 1963.
- The Apartment and The Fortune Cookie. Praeger: Нью-Йорк, 1970.
|
Напишите отзыв о статье "И. А. Л. Даймонд"
Отрывок, характеризующий И. А. Л. Даймонд
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.