Венедиктов, Иван Иванович

Иван Иванович Венедиктов (1820—1894) — русский государственный деятель, тайный советник.

Иван Иванович Венедиктов, сын очень популярного в своё время в Москве хирурга, родился 29 августа 1820 г. По ограниченности средств отца, воспитывался в 1-м Московском кадетском корпусе, потом в Дворянском полку, из которого выпущен в Лейб-гвардии Волынский полк.

В 1847 г. вышел в отставку и служил последовательно — в Департаменте полиции, в управлении путей сообщения и в государственном контроле. Служа в контроле, участвовал в высочайше учрежденной следственной коми""ссии по поверке отчетов о работах подрядчика Гиммельфарба, имя которого сделалось в эпоху Севастополя позорно громким. Из контроля Иван Иванович Венедиктов перешёл на службу в военно-учебное ведомство, где был вице-директором военно-учебных заведений; по упразднении этой должности назначен был членом от Военного министерства Казанского военно-окружного совета, в каковой должности и умер 20 ноября 1894 г.

Оставил после себя интересные воспоминания «За шестьдесят лет», опубликованные его племянником В. Манассеиным в «Русской старине» в 1905 г.

Источники

• «Русская старина». 1905. Т. 132. С. 253—254

Отрывок, характеризующий Венедиктов, Иван Иванович

В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.