Болдин, Иван Васильевич

Иван Васильевич Болдин
генерал-полковник И. В. Болдин
Дата рождения	3 августа 1892(1892-08-03)
Место рождения	деревня Высокая, Инсарский уезд, Пензенская губерния, Российская империя
Дата смерти	28 марта 1965(1965-03-28) (72 года)
Место смерти	Киев, УССР, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Годы службы	1914—1917 СССР СССР 1918—1965
Звание	Генерал-полковник
Командовал	50-я армия 8-я гвардейская армия Восточно-Сибирский военный округ
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Польский поход РККА (1939) Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды

Иван Васильевич Болдин (3 (15) августа 1892, деревня Высокая ныне Кадошкинского района Республики Мордовия — 28 марта 1965, Киев) — советский военачальник, командарм Великой Отечественной войны, генерал-полковник (1944 год).

Биография

Из крестьян. В детстве и в юности жил в родной деревне, работал в крестьянском хозяйстве. Из-та тяжелого материального положения семьи окончил только 2 класса сельской трёхлетней школы.

На военную службу в Русскую императорскую армию призван в июле 1914 года. Служил в 2-й Пензенской стрелковой дружине, окончил полковую учебную команду в 23-м пехотном полку в городе Инсар. С конца 1914 года участвовал в Первой мировой войне в чинах младшего и старшего унтер-офицера в составе 77-го Тенгинского пехотного полка. С полком воевал в Кавказской армии против турецких войск. был командиром отделения, затем командиром взвода разведки. За храбрость в боях награждён двумя Георгиевскими крестами. В 1917 году избирался членом полкового и дивизионного солдатских комитетов.

Был отпущен в отпуск в ноябре 1917 года, вернулся на родину и более на фронт не вернулся. С января 1918 года — заместитель председателя Инсарского уездного исполкома, с марта 1918 года — председатель этого исполкома. С января по октябрь 1919 года — член Пензенского губисполкома, одновременно заместитель председателя исполкома и начальник финансового отдела. Член РКП(б) с ноября 1918 года.

В РККА с октября 1919 года, по партийной мобилизации. Служил в запасных частях в Рязани и Петрограде, затем участвовал в Гражданской войне в России, командир роты в Карелии, в Прибалтике, затем против польских войск на Западном фронте. С апреля 1920 командовал батальоном, а с августа 1920 года — 52-м стрелковым полком 6-й стрелковой дивизии. После завершения боевых действий полк был размещён в Курске.

С октября 1921 года — на учёбе, в 1923 году окончил курсы «Выстрел», позднее окончил курсы усовершенствования высшего командного состава при Военной академии им. М. В. Фрунзе в 1926 году, Военную академию имени М. В. Фрунзе (учился в Особой группе) в 1936 году.

С августа 1923 года — начальник войск ЧОН Курской губернии, с ноября 1923 года — командир 251-го стрелкового полка (Тула), с ноября 1924 года — командир-военком Отдельного Московского стрелкового полка (Москва), с октября 1926 года — помощник командира 19-й стрелковой дивизии (Воронеж).

С мая 1930 года — преподаватель в Военно-политической академии РККА. С августа 1930 года — начальник и военный комиссар Объединённой школы переподготовки начсостава оборонной промышленности СССР (Ленинград). В период с апреля 1931 по декабрь 1934 года был командиром и военкомом 53-й Пугачёвской стрелковой дивизии в Приволжском военном округе (Саратов), затем поступил в академию.

С апреля 1937 года — командир 18-й стрелковой дивизии Ленинградского военного округа (Петрозаводск).

В 1938 году — командир 17-го стрелкового корпуса Киевского военного округа (Винница).

С августа 1938 года — командующий войсками только что созданного Калининского военного округа. 7 октября 1938 года утверждён членом Военного совета при народном комиссаре обороны СССР.

В 1939 году И. В. Болдин командовал конно-механизированной группой во время похода советских войск в Польшу. Этой группой были взяты города Новогрудок, Слоним, Волковыск, Гродно, Белосток, Барановичи.

После участия в инспекционной поездке в Латвию, в октябре 1939 года был назначен командующим войсками Одесского военного округа.

В июне 1940 года с целью присоединения Бессарабии к СССР был образован Южный фронт, в составе которого была сформирована 9-я армия под командованием генерал-лейтенанта Болдина. После завершения мирного похода армия была расформирована и Болдин вновь стал командующим войсками округа.

В сентябре 1940 года переведен в Западный Особый военный округ на должность заместителя командующего войсками. С января 1941 года — 1-й заместитель командующего войсками ЗапОВО.

Великая Отечественная война

Начало Великой Отечественной войны встретил в должности заместителя командующего Западным фронтом.

23 июня 1941 года получил приказ организовать контрудар по немецким войскам силами конно-механизированной группы (КМГ), в состав которой были включены четыре танковых и две моторизованные дивизии, кавалерийский корпус, а также отдельный гаубичный полк, с задачей окружить и уничтожить противника в районе Гродно — Меркине. Однако КМГ Болдина с поставленными задачами не справилась, сама вскоре была окружена и разгромлена в районе Белостока. Оказавшись в окружении, собрал и возгласил большую группу из остатков разбитых частей, с боями прошёл по немецким тылам несколько сотен километров. 11 августа 1941 года группа генерала Болдина (почти 1 500 бойцов) с боем прорвалась из окружения. Уже 14 августа 1941 года И.В. Болдин был принят И.В. Сталиным в Кремле . Его действия были поставлены в пример Красной Армии в приказе № 270 Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии от 16 августа 1941 года.

После выхода из окружения вновь был назначен заместителем командующего Западным фронтом. Во время Вяземской катастрофы войск Западного фронта в начале октября 1941 года вторично попал в окружение. Вышел из окружения 5 ноября 1941 года, при прорыве был ранен. Был назначен командующим 19-й армией, но в командование не вступил. Прямо из госпиталя был вызван 22 ноября к начальнику Генерального штаба Б.М. Шапошникову, назначен командующим 50-й армией и в тот же день выехал на фронт. Командовал этой армией с ноября 1941 по февраль 1945 года.

Особенно отличился во время обороны Тулы в октябре — декабре 1941 года. Войска армии почти в полном окружении при недостатке сил отбивали атаки немецкой 2-й танковой группы генерала Г. Гудериана, а в декабре 1941 года совместно с другими армиями фронта отбросили врага от Тулы в Тульской наступательной операции. Затем с различной степенью успеха руководил войсками армии в Калужской наступательной операции, Ржевско-Вяземской наступательной операции 1942 года, Ржевско-Вяземской наступательной операции 1943 года, Орловской операции, Смоленской наступательной операции, Брянской наступательной операции, Гомельско-Речицкой операции, Белорусской наступательной операции.

Снят с должности командарма командующим фронтом К. К. Рокоссовским в ходе Восточно-Прусской наступательной операции в феврале 1945 года за неудовлетворительную организацию разведки: не выявил отход противника и провёл многочасовую артиллерийскую подготовку в полосе армии по пустому месту. При этом генерал Болдин в течение двух суток докладывал в штаб фронта, что ведёт с противником решительный бой.

В апреле 1945 года Болдин был назначен заместителем командующего 3-го Украинским фронтом, участвовал в завершающих сражениях на территории Австрии.

Послевоенный период

После войны Болдин командовал 8-й гвардейской армией (с 1946 года), одновременно — начальник Управления СВАГ в Тюрингии. На этом посту в 1946 году не только дал согласие на восстановление разрушенного Немецкого национального театра в Веймаре, но и выделил на это дело строительные материалы и советский сапёрный батальон. В августе 1948 года театр дал свой первый спектакль в восстановленном здании. После отъезда из Германии служил командующим войсками Восточно-Сибирского военного округа (с марта 1951 по апрель 1953), 1-м заместителем командующего войсками Северо-Кавказского военного округа (с октября 1953 по май 1958 года).

С 1958 года — в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Автор мемуаров «Страницы жизни» (1961). Похоронен на Байковом кладбище в Киеве.

Звания

• Комбриг (17.02.1936)
• Комдив (17.02.1938)
• Комкор (09.02.1939)
• Командарм 2-го ранга (07.12.1939)
• Генерал-лейтенант (04.06.1940)
• Генерал-полковник (15.07.1944)

Награды

• Два ордена Ленина
• Три ордена Красного Знамени (первый - 24.02.1933)
• Орден Суворова I степени (18.09.1943)
• Орден Кутузова I степени (21.07.1944)
• Два ордена Красной Звезды
• Юбилейная медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
• Юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота»
• Юбилейная медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР»
• Медаль «За оборону Москвы»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «За взятие Вены»
• Георгиевский крест 4-й степени (1916)
• Георгиевский крест 3-й степени (18.02.1917)

Иностранные награды:

• Орден Красного Знамени (МНР)
• Медаль «Победы и Свободы» (ПНР)
• Медаль «За Одру, Нису и Балтику» (ПНР)

Мемуары

• Болдин И. В. [militera.lib.ru/memo/russian/boldin/index.html Страницы жизни.] — М.: Воениздат

Память

Именем Болдина названы улицы в Калуге, Могилёве, Туле, Гродно, Саранске, Кадошкино (Мордовия), Щёкино (Тульская область), сквер в Калуге.

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 29—30. — ISBN 5-86090-113-5.

Источники

• Коллектив составителей и редакторов. Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1938, 1940 гг.: Документы и материалы.. — М: РОССПЭН, 2006. — 336 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8243-0694-Х.

Отрывок, характеризующий Болдин, Иван Васильевич

… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.