Кондратенко, Иван Гаврилович

Иван Гаврилович Кондратенко
Основные сведения
Страна	Российская империя Российская империя
Дата рождения	1856(1856)
Дата смерти	2 июля 1916(1916-07-02)
Место смерти	Москва
Работы и достижения
Учёба:	МУЖВЗ, ИАХ
Работал в городах	Москва
Архитектурный стиль	эклектика, модерн, неоклассицизм

Ива́н Гаври́лович Кондрате́нко (1856 — 2 июля 1916, Москва) — русский архитектор, мастер московского модерна. Один из наиболее востребованных московских архитекторов конца XIX — начала ХХ веков, автор свыше 50 проектов в Москве.

Биография

Происходил из крестьян. Окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества в 1879 году со званием неклассного художника архитектуры; соучениками Кондратенко были ставшие позднее известными архитекторами Р. И. Клейн и С. У. Соловьёв. В том же году поступил в Императорскую Академию художеств (ИАХ), которую окончил в 1885 году со званием классного художника архитектуры 1-й степени. Во время обучения в ИАХ удостаивался двух золотых и одной серебряной медалей. В 1888—183 годах Кондратенко работал сверхштатным сотрудником Строительного отделения Московского Губернского правления. Гласный Московской городской думы в 1905—1908 годах. Член Московского архитектурного общества с 1899 года. Жил в собственном доме на Большой Спасской улице, 22. Скончался 2 июля 1916 года в Москве. Похоронен на Пятницком кладбище.

В своих ранних архитектурных работах И. Г. Кондратенко использовал для декоративной отделки строений фигурный кирпич и рельефную кладку, сохраняя приверженность «русскому стилю». К 1910-м годам в постройках архитектора начал преобладать лаконичный модерн, характерными особенностями которого являлись гладкие поверхности стен, завершённые полукруглыми или треугольными фронтонами, остекление центральных частей фасадов и декоративная простота балконов и эркеров. С начала 1910-х годов архитектор перешёл к стилистически-образным решениям, в которых присутсовали черты экстравагантности и архитектурной романтики, переосмысление неоклассицизма и средневековой крепостной архитектуры. Постоянным соавтором И. Г. Кондратенко в 1910-е годы был архитектор С. А. Дорошенко.

Постройки в Москве

• 1890 — Доходный дом, Тургеневская площадь, 2 (не сохранился);
• 1890, 1892 — Особняк Ф. Э. Сиверса, Большая Лубянка, 24/15, стр. 1 (перестроен В. И. Чагиным)  ЦГФО;
• 1890, 1893 — Доходный дом, Малый Кисловский переулок, 7;
• 1893 — Доходный дом, Улица Жуковского, 11;
• 1893 — Доходный дом, Подколокольный переулок, 1;
• 1893 — Перестройка дома, флигель городской усадьбы А. Б. Бутурлина — В. Ф. Голохвастовой (доходное владение Российского страхового общества «Жизнь»), Солянка, 3, стр. 1—3  памятник архитектуры (вновь выявленный объект);
• 1894 — Доходный дом, Улица Чаплыгина, 10;
• 1895 — Перестройка и изменение фасада особняка П. Калашникова — И. и Г. Рахмановых, устройство моленной Покрова Пресвятой Богородицы, Бакунинская улица, 2—4  памятник архитектуры (региональный);
• 1894 — Доходный дом, Петровка, 17 (не сохранился);
• 1896 — Жилой дом Калашникова — Рахмановых, Бауманская улица, 33/2;
• 1898 — Доходный дом Синодального ведомства, Камергерский переулок, 6/5 — Большая Дмитровка, 5/6, стр. 3  памятник архитектуры (региональный);
• 1898 — Жилой дом священнослужителей кремлёвских соборов с кельями Крестовоздвиженского монастыря, Улица Воздвиженка, 7/6 — Крестовоздвиженский переулок 6/7,  памятник архитектуры (региональный);
• 1899 — Доходный дом М. И. Коровина с хозяйственными постройками, Петровка, 19, стр. 1  памятник архитектуры (вновь выявленный объект);
• 1900 — Дом Е. Г. Магазиновой, Большая Дорогомиловская улица, 12 (не сохранился);
• Доходный дом (1901, Большой Козловский переулок, 3);
• 1901 — Дом В. А. Щеглова, Подсосенский переулок, 14, во дворе;
• 1901 — Дом С. С. Прусакова, Долгоруковская улица, 53;
• 1901 — Дом Л. И. Тильмана, Дурасовский переулок, 13;
• 1901 — Перестройка городской усадьбы, Вспольный переулок, 5, стр. 1  памятник архитектуры (региональный);
• 1902 — Доходный дом Г. М. Ухарского, Большая Спасская улица;
• 1902 — Доходный дом М. Д. Орлова, Арбат, 12;
• 1902 — Дом А. В. Каптелиной, Малая Ордынка, 29;
• 1902 — Перестройка доходного дома П. В. Аристова, Тверская улица, 40;
• 1900—1903 — Доходный дом Московского торгово-строительного акционерного общества, совместно с В. Ф. Валькотом, Мясницкий проезд, 4/3;
• 1900—1903 — купол над Лубянским пассажем (не сохранился);
• 1904 — Доходный дом, Фурманный переулок, 6;
• 1904 — Доходный дом, Фурманный переулок, 16, во дворе;
• 1905 — Доходный дом Ширяева, Новая Басманная улица, 10—12;
• 1906 — Доходный дом П. Н. Силуанова, Большой Козихинский переулок, 6;
• 1906 — Доходный дом И. М. Коровина, Тверской бульвар, 9;
• 1906 — Дом И. К. Рахманова, 3-я Сокольническая улица, ?;
• 1906 — Дом М. Д. Аносовой, Садовая-Спасская улица, 25/9;
• 1906 — Доходный дом М. Г. Коровина, Брюсов переулок, 1;
• 1909 — Дом неклассного художника А. К. Сильверсвана, совместно с М. Н. Черкасовым, 4-й Ростовский переулок, 1, стр. 2.  памятник архитектуры (вновь выявленный объект);
• 1909 — Изменение фасада доходного дома Б. М. Игнатьева, Елисеевский переулок, 9/14;
• 1910 — Доходный дом, Большая Дмитровка, 29;
• 1910 — Доходный дом С. Е. Шугаева, Большой Козловский переулок, 12;
• 1910 — Особняк и доходный дом И. М. Коровина, Малый Власьевский переулок, 12—14  памятник архитектуры (вновь выявленный объект);
• 1910 — Доходный дом Н. А. Быковой, Улица Жуковского, 9;
• 1911 — Доходный дом, Лихов переулок, 8;
• 1911 — Доходный дом А. Е. Заварзиной, Лялин переулок, 20;
• 1912 — Доходный дом Е. А. Скальского, Кривоколенный переулок, 14;
• 1912 — Доходный дом П. И. Заварского, совместно с С. А. Дорошенко, Потаповский переулок, 12  памятник архитектуры (региональный);
• 1912 — Доходный дом С. Е. Шугаева, Яковоапостольский переулок, 11—13;
• 1912 — Доходный дом, Большой Харитоньевский переулок, 14;
• 1912—1913 — Доходный дом П. И. Заварского, совместно с С. А. Дорошенко, Потаповский переулок, 12;
• 1912—1914 — Доходный дом Вешнякова, совместно с С. А. Дорошенко, Малая Бронная улица, 32  памятник архитектуры (региональный);
• 1913—1914 — Доходный дом Г. А. Гордон («Дом со львами»), совместно с архитектором В. Н. Волокитиным, Улица Малая Молчановка, 8;
• 1913—1914 — Доходные дома, совместно с С. А. Дорошенко, Малый Казённый переулок, 10, 12, 12а;
• 1914 — Доходный дом И. М. Коровина, Староконюшенный переулок, 5/14;
• 1914 — Доходный дом Е. М. Шугаевой, Звонарский переулок, 1;
• 1915 — Храм Николы Чудотворца у Тверской заставы, строительство вёл А. М. Гуржиенко, Бутырский Вал, 8  памятник архитектуры (федеральный).

Литература

• Нащокина М. B. Архитекторы московского модерна. Творческие портреты. — Издание 3-е. — М.: Жираф, 2005. — С. 281—285. — 2 500 экз. — ISBN 5-89832-043-1.
• Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е — 1917 годы): илл. биогр. словарь / Гос. науч.-исслед. музей архитектуры им. А.В.Щусева и др. — М.: КРАБиК, 1998. — С. 141—142. — 320 с. — ISBN 5-900395-17-0.

Ссылки

• [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=3515 Кондратенко Иван Гаврилович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 27 февраля 2015.
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=64925 Кондратенко Иван Гаврилович]

Отрывок, характеризующий Кондратенко, Иван Гаврилович

– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.