Старинов, Илья Григорьевич

Илья Григорьевич Старинов
Старинов в 1939 году
Прозвище	Рудольф (в Испании)
Дата рождения	2 августа 1900(1900-08-02)
Место рождения	село Войново, Российская империя (ныне Болховский район Орловская область)
Дата смерти	18 ноября 2000(2000-11-18) (100 лет)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР Россия Россия
Род войск	Инженерные войска Пехота
Годы службы	1918 — 1956 годы
Звание	Полковник
Сражения/войны	Гражданская война в России Гражданская война в Испании Советско-финская война Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	профессор Высшей школы КГБ СССР

Илья́ Григо́рьевич Ста́ринов (20 июля (2 августа) 1900 года, село Войново, ныне Болховский район, Орловская область — 18 ноября 2000 года, Москва) — советский военный деятель, полковник, партизан-диверсант, «дедушка советского спецназа».

Биография

Илья Григорьевич Старинов родился 2 августа 1900 года в селе Войново ныне Болховского района Орловской области. В год его рождения семья переехала в Редкино Тверской губернии, а в 1903 году вернулась обратно в Войново.

18 июня 1918 года Старинов был призван в ряды РККА и направлен в 20-й полк 3-й стрелковой дивизии, которой командовал Солодухин. После месячного обучения принимал участие в боевых действиях на Южном фронте против войск под командованием Корнилова. В районе города Короча Курской губернии попал в окружение и плен, но бежал. После ранения в ногу лечился в госпитале, расположенном в Туле. После излечения был направлен в 27-ю сапёрную роту 9-го инженерного батальона, в составе которой принимал участие в боевых действиях против войск под командованием Деникина и Врангеля на Южном фронте в Крыму. Старинов в составе 27-й сапёрной роты дошёл до Керчи.

В сентябре 1921 года был направлен на учёбу в Воронежскую школу военно-железнодорожных техников, по окончании которой в сентябре 1922 года был назначен на должность начальника подрывной команды 4-го Коростенского Краснознамённого железнодорожного полка, дислоцированного в Киеве.

Осенью 1923 года был направлен на учёбу в Ленинградскую школу военно-железнодорожных техников, по окончании которой осенью 1924 года был назначен на должность командира роты 4-го Коростенского полка, который строил железную дорогу Орша — Лепель. Там Старинов занимался подготовкой подрывников, с 1925 по 1928 годы обучал загражденцев в Киеве, а в 1929 году обучал диверсантов в киевской школе Кочегарова.

С 30 декабря 1930 года Илья Григорьевич служил в 4-м отделе штаба Украинского военного округа, где готовил партизан-диверсантов, а также занимался созданием и совершенствованием диверсионной техники. В 1931 году работал в школе у Кочегарова и Лисицина в Купянске, в Святошине, где готовил диверсантов, проводил мероприятия по подготовке к возможной партизанской войне.

В марте 1932 года был назначен на должность начальника разведпункта, литер А Украинского военного округа, после чего одновременно готовил партизан-диверсантов в Тирасполе, а в марте 1933 года был переведён в Москву на должность сотрудника отдела Главного разведывательного управления при Генштабе РККА. В сентябре 1933 года был направлен на учёбу в Военно-транспортную академию, во время которой состоялся плодотворный диалог с единомышленником начальником кафедры военного искусства Академии Фрунзе М. С. Свечниковым.

По окончании академии в мае 1935 года был назначен на должность заместителя военного коменданта станции Ленинград-Московская, находясь на которой, встречал и сопровождал высокопоставленных лиц, среди которых были К. Е. Ворошилов, Б. М. Шапошников, М. Н. Тухачевский, В. К. Блюхер и В. М. Примаков. По совместительству работал на должности преподавателя техники заграждений на дорогах в Военно-транспортном институте.

Гражданская война в Испании

В ноябре 1936 года Илья Григорьевич Старинов был направлен в командировку в Испанию, где непосредственно подчинялся Я. К. Берзину и его заместителям Р. Я. Малиновскому, К. А. Мерецкову и Г. М. Штерну. Прошёл путь от советника диверсионной группы до советника 14-го партизанского корпуса численностью в 3000 человек. Действовал в районе Теруэля, Сарагосы, под Мадридом и Барселоной и одновременно обучал партизан минно-подрывному делу, технике и тактике диверсий, а также организовал школы под Валенсией и в Хаэне, готовил крупные диверсионные операции. Переводчица А. К. Обручева вскоре стала его женой.

Илья Григорьевич Старинов в Испании провёл ряд операций, среди которых:

• в Гранаде был взорван водопровод и мост;
• выведен из строя на пять суток туннель под Кордовой;
• пущен под откос состав со штабом итальянской авиационной дивизии;
• взорван мост через реку Аликанте, во время подготовки к чему группа Старинова ночью захватила кухню, которую заполнила взрывчаткой и оставили посредине моста, после чего взорвали;
• под Кордовой пущен под откос поезд с солдатами-марокканцами;
• в лесу под Мадридом было уничтожено значительное количество личного состава противника, а также техника и боеприпасы;
• под Сарагосой с одобрения Долорес Ибаррури был сформирован 14-й партизанский корпус под командованием Доминго Унгрия.

Возвращение в СССР. Предвоенные годы. Советско-финская война

В ноябре 1937 года Старинов сдал дела Кристапу Салныню и с шофёром выехал в Париж, где остановился в посольстве, после чего из Бреста вместе с танкистом П. И. Липиным отплыл на пароходе в Ленинград, по прибытии в который встретился с разведчиками, после чего выехал в Москву, где встретился с исполняющим обязанности начальника Главного разведывательного управления С. Г. Гендиным, был с ним на приёме у К. Е. Ворошилова.

В феврале 1938 года был назначен на должность начальника центрального научно-испытательного полигона железнодорожных войск на станции Гороховец Горьковской железной дороги, а в ноябре 1939 года на должность начальника группы по разминированию на Карельском перешейке, находясь на которой, принимал участие в ходе советско-финской войны.

13 августа 1940 года Старинов был назначен на должность начальника отдела минирования и заграждений Главного военно-инженерного управления Красной Армии, находясь на которой, в Нахабино готовил специалистов по заграждению и разминированию.

Великая Отечественная война

28 июня 1941 года Илья Григорьевич Старинов был назначен на должность начальника оперативной группы заграждений на Западном фронте, а 13 июля — по совместительству на должность начальника Оперативно-учебного центра Западного фронта. Подчинялся командующему фронта Д. Г. Павлову, а затем А. И. Ерёменко. В конце сентября был назначен на должность начальника оперативно-инженерной группы Юго-Западного фронта и подчинялся Военному совету фронта. В его распоряжении находилось 5 батальонов и 5 оперативных групп, которые занимались подготовкой заграждений, минированием железных и автомобильных дорог, особо важных объектов в районе Харькова и в самом городе. Группа под руководством Старинова уничтожила штаб 68-й пехотной дивизии во главе с генерал-лейтенантом Георгом фон Брауном, а также подорвала на мине генерал-лейтенанта Бейнекера.

17 ноября 1941 года был назначен на должность заместителя начальника штаба инженерных войск Красной Армии, находясь на которой, участвовал в минировании, устройстве заграждений и разрушении мостов и дорог под Москвой на Калининском и Западном фронтах от Серпухова до Калинина.

В декабре 1941 года был назначен на должность начальника оперативно-инженерной группы на Южном фронте под Ростовом-на-Дону и в своём распоряжении имел пять батальонов, которые устанавливали заграждения, а также производили минирование. Мины производили в мастерских Ростовского государственного университета. В феврале 1942 года принял участие в ледовых походах через Таганрогский залив.

В апреле 1942 года был назначен на должность командира 5-й отдельной инженерной бригады спецназначения на Калининском фронте в районе Торжка, в составе которой было 5 батальонов численностью в 4 тысяч солдат и офицеров. Бригада под командованием Старинова занималась устройством противопехотных и противотанковых полос от Ржева до Сурожа общей протяжённостью в 400 километров.

В августе 1942 года был назначен на должность начальника Высшей оперативной школы особого назначения Центрального штаба партизанского движения, находившейся в распоряжении главнокомандующего партизанским движением К. Е. Ворошилова и дислоцированной на станции Быково. Школа подготавливала специалистов и командиров высшего класса, а также планировала операции и испытывала новую диверсионную технику.

В сентябре 1942 года был назначен на должность помощника начальника штаба по диверсиям у П. К. Пономаренко. Составлял инструкции, разрабатывал планы операций. Был в командировках на Кавказе, в Ростове-на-Дону и Новороссийске, где организовывал партизанские операции.

18 марта 1943 года стал членом Военного совета Юго-Западного фронта. Организовывал обучение партизанских групп для заброски в тыл врага.

В мае 1943 года был назначен на должность заместителя начальника Украинского штаба партизанского движения по диверсиям Т. А. Строкача, находясь на которой, создавал диверсионные службы в штабе и в партизанских соединениях.

В апреле 1944 года был назначен на должность заместителя начальника польского Штаба партизанского движения А. Завадского. Занимался организацией партизанской борьбы, взаимодействием с советскими партизанами на границе с Польшей. В это время за написанную до войны диссертацию получил звание кандидата технических наук.

С июня 1944 года был начальником штаба советской миссии в Югославии, располагавшейся в Бухаресте. Занимался организацией взаимодействия между РККА и Национально-освободительной Армии Югославии (НОАЮ). Несколько раз встречался и беседовал с маршалом Иосипом Тито.

С февраля 1945 года был начальником оперативно-инженерной группы по разминированию автомобильных и железных дорог на территории Германии и подчинялся Р. Я. Малиновскому и И. С. Коневу. Работали севернее Будапешта, в районе Потсдама, в городах на Рейне. День Победы встретил в Берлине.

Послевоенный период

В мае 1945 года Старинов был переведён в Москву, где работал в Центральном партийном архиве и Военном архиве КГБ. В ноябре 1945 года был назначен на должность заместителя начальника 20-го управления железнодорожных войск Советской Армии во Львове. Осуществлял разминирование и восстановление железных дорог и принимал участие в борьбе с остатками Украинской повстанческой армии (бандеровцами).

В сентябре 1946 года был назначен на должность начальника кафедры тыла Военного института МВД, а в 1949 году — был назначен на должность начальника оперативно-тактической группы партизанской борьбы.

В январе 1956 года полковник Илья Григорьевич Старинов вышел в отставку.

В 1957 году был назначен на должность старшего научного сотрудника Института марксизма-ленинизма. Принимал участие в написании шеститомной истории Великой Отечественной войны. В 1964 году был назначен на должность преподавателя тактики диверсий на Курсах усовершенствования офицерского состава (КУОС). В 1984 году присвоено звание профессора. До 1987 года преподавал в учебных заведениях КГБ.

Илья Григорьевич Старинов умер 18 ноября 2000 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Наиболее значимые операции, осуществлённые под руководством Старинова

В Испании

• уничтожение штаба итальянской авиадивизии;
• крушение поезда с марокканцами, крушение воинского эшелона в туннеле, прервавшее надолго важную вражескую коммуникацию;
• вывод из строя на неделю коммуникации между Южным и Мадридским фронтами противника.

Во время Великой Отечественной войны

• в октябре 1941 год — превращение Харьковских путей сообщения практически в западню для противника (взрыв радиоуправляемой миной Свердловского путепровода через ЮЖД), что затруднило немецкое наступление.
• произвёл самый известный взрыв радиоуправляемой мины. По сигналу, отправленному Стариновым из Воронежа в 3:30 ночи 14 ноября 1941 года, был взорван немецкий штаб в Харькове (ул. Дзержинского, 17; бывший партийный особняк, в котором жили сначала Косиор, затем Хрущёв) во время банкета, на котором находился командир 68-й пехотной дивизии вермахта, начальник гарнизона генерал-лейтенант Георг Браун. Сапёр инженер-капитан Гейден, под чьим руководством разминировали здание и обезвредили ложную мину, заложенную под кучей угля в котельной особняка, был разжалован. В отместку за взрыв немцы повесили пятьдесят и расстреляли двести заложников-харьковчан.
• в феврале 1942 года — ледовые походы через Таганрогский залив, в результате которых была выведена из строя автомагистраль Мариуполь — Ростов-на-Дону и разгромлен гарнизон немцев на Косой Горе.
• создание диверсионной службы в украинских партизанских формированиях и в Украинском штабе партизанского движения в 1943 году, в результате чего на Украине было произведено свыше 3500 крушений поездов, тогда как в 1942 году — всего 202.
• в 1944 году — подготовка кадров и создание партизанских формирований украинских партизан для партизанской войны за рубежом — в Польше, Чехословакии, Венгрии, Румынии.

Стариновым написаны пособия, в том числе совершенно секретные, по вопросам ведения партизанской войны, которые использовались при обучении партизан.

Вклад в военную теорию и практику

Серьёзным вкладом в военную теорию и практику сам Старинов считал следующее:

1. Создание средств минно-взрывных заграждений и диверсионной техники в 1925—1930-х годах. За эту работу получил степень кандидата технических наук. Разработки нашли широкое применение в Испании и в годы Великой Отечественной войны. Массовое изготовление производилось в заводских условиях. В отчёте ЦШПД в части оценки эффективности мин «поездные мины Старинова» — ПМС — занимали 1-е место.
2. Подготовка партизанских кадров в 1930—1933 годах и в 1941—1945 годах. Среди них:
   1. командир 14-го партизанского корпуса Доминго Унгрия (Испания) и его заместитель Антонио Буэйтраго (позднее возглавивший корпус во Франции);
   2. Любомир Илич (Югославия), во Франции получивший звание генерал-майора, возглавивший оперативный отдел Сил внутреннего сопротивления;
   3. Александр Завадский (Польша), начальник штаба Польского партизанского движения;
   4. Генрих Торунчик (Польша), начальник партизанской школы в Польше;
   5. Иван Хариш (Югославия), генерал-майор, командир группы диверсионных отрядов Народно-освободительной армии Югославии в Хорватии, народный герой Югославии;
   6. Егоров Алексей Семёнович, командир партизанского соединения в Чехословакии, Герой Советского Союза. В Чехословакии учреждён орден его имени.

Обученные непосредственно Стариновым инструкторы в предвоенные годы подготовили свыше 1000 квалифицированных партизан. В годы Великой Отечественной войны обученные им же инструкторы подготовили в различных школах свыше 5 тыс. партизан-диверсантов. Только в Оперативно-учебном центре Западного фронта было обучено 1600 человек.

Награды

• орден Ленина № 3546 (1937)
• орден Ленина № 43083 (1944)
• орден Красного Знамени № 1247 (1937)
• орден Красного Знамени (2) № 237 (1939)
• орден Красного Знамени № 175187 (1944)
• орден Красного Знамени № 191242 (1944)
• орден Красного Знамени № 357564 (1945)
• орден Октябрьской Революции № 87256 (1.8.1980)
• орден Отечественной войны 2-й ст. № 1123764 (2.03.1985)
• орден Дружбы народов № 77089 (17.08.1990)
• орден Мужества (2.08.2000)
• медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» (22.02.1938)
• медаль «За оборону Сталинграда» (24.02.1944)
• медаль «За оборону Кавказа» (IX.1944)
• медаль «Партизану Отечественной войны» (25.10.1944)
• медаль «За оборону Москвы» (30.10.1944)
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (6.08.1945)
• медаль «30 лет Советской Армии и Флота» (29.04.1948)
• медаль «В память 800-летия Москвы» (22.10.1948)
• медаль 20 лет войны в Испании (1956)
• медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР» (1958)
• медаль 20 лет Освобождения Украины (1964)
• медаль 20 лет Освобождения Чехословакии (1964)
• медаль «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1965)
• медаль За восстановление железных дорог Германии (1965)
• медаль 25 лет Великой Отечественной войне (24.04.1967)
• медаль За вашу и нашу свободу (ПНР) (19.02.1968)
• медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР» (1.04.1969)
• медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (13.04.1970)
• медаль «За отличие в охране государственной границы СССР» (29.10.1970)
• юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (6.5.1975)
• медаль «Ветеран Вооружённых Сил СССР» (30.03.1977)
• медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР» (9.06.1978)
• медаль Болгарии (1981)
• юбилейная медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (23.04.1985)
• медаль «70 лет Вооружённых Сил СССР» (23.02.1988)
• медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (22.03.1995)
• медаль 60 лет Гражданской войны в Испании (4.12.1996)
• медаль «В память 1500-летия Киева»
• медаль Жукова (19.02.1996)
• медаль 55 лет Победы (2000)

Память

В 2012 году в честь Ильи Григорьевича Старинова была названа одна из новых улиц в Орле.

• д/ф «Илья Старинов. Личный враг Гитлера» (РТР, 2015)
• В честь Ильи Григорьевича Старинова названа крупная финансовая компания Старинов

Сочинения Старинова

• Старинов И. Записки диверсанта // Альманах «Вымпел». — М., 1997. — № 3.
• Старинов И. Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта // Альманах «Вымпел». — М., 1999. — № 1.
• Старинов И. Солдат столетия.
• Старинов И. Взрывы в Харькове // Диверсанты Второй мировой / ред.-сост. Г. Пернавский. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — С. 58-121. — 352 с. — (Военно-исторический сборник). — 5000 экз. — ISBN 978-5-699-31043-2.
• Старинов И. Г. Операция прошла успешно // В боях за Харьковщину. Воспоминания участников Великой Отечественной войны / ред. И. Ф. Щербинин. — Харьковское книжное издательство, 1963. — С. 93-107. — 396 с. — 6000 экз.

Ссылки

• [www.vrazvedka.ru/starinov/main.html Илья Старинов]
• [www.newsru.com/russia/02aug2000/starinov.html Старейшему российскому разведчику Илье Старинову исполнилось 100 лет]
• Сергей Копытов, Максим Селиванов. [nvo.ng.ru/printed/notes/2000-08-04/8_starinov.html Герой и его заблудившаяся звезда. Вековой юбилей легендарного полковника Старинова] (рус.). Независимое военное обозрение «НГ» (4 августа 2000). Проверено 28 февраля 2009. [www.webcitation.org/65NVfVDMI Архивировано из первоисточника 11 февраля 2012].
• [www.agentura.ru/dossier/russia/people/starinov/ 18 ноября умер Илья Старинов]
• [www.saper.etel.ru/mines-3/pms.html Противопоездная мина Старинова (ПМС)]
• Подушков Д. Л. (составитель), Воробьёв В. М. (научный редактор). Знаменитые россияне в истории Удомельского края. — Тверь: СФК-офис, 2009. — 416 с.
• Сидорчик А. [www.aif.ru/society/history/1396963 Диверсант номер один. Полковник Старинов считал Отто Скорцени хвастуном]. АиФ (4 декабря 2014). Проверено 4 апреля 2015.
• [regnews.ru/society/ilya-starinov-spetsnaz-369/ Герои Великой Победы: дедушка русского спецназа — «товарищ Родольфо» Илья Старинов]. RegNews (3 марта 2015). Проверено 4 апреля 2015.
• [zagadki-istorii.ru/legendy-32.html Дед советского спецназа]

Литература

о Старинове

• Овидий Горчаков. Повесть (1973)

Отрывок, характеризующий Старинов, Илья Григорьевич

– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.