Мелиссино, Иван Иванович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «И. И. Мелиссино»)
Перейти к: навигация, поиск
Иван Иванович Мелиссино<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Обер-прокурор Святейшего Синода
10.06.1763 — 24.10.1768
Предшественник: Алексей Семёнович Козловский
Преемник: Пётр Петрович Чебышёв
 
Рождение: 1718(1718)
Рига, Рижская губерния
Смерть: 23 марта 1795(1795-03-23)
Москва, Московская губерния
Род: Мелиссино
Отец: Иван Афанасьевич Мелиссино
Супруга: Прасковья Владимировна Долгорукова
 
Награды:

Иван Иванович Мелиссино (1718, Рига — 23 марта (3 апреля) 1795, Москва) — деятель Русского Просвещения из рода Мелиссино, тайный советник.

Сын Ивана Афанасьевича Мелиссино, грека на русской службе; брат генерала П. И. Мелиссино. С 1732 г. учился в Сухопутном шляхетском корпусе (вместе с А. П. Сумароковым). Службу начинал в Ревеле под именем «Иоганн». В 1757—63 годах директор Московского университета, правая рука И. И. Шувалова. В 1763—68 гг. обер-прокурор Святейшего Синода (где камер-юнкером при нём состоял известный впоследствии Г. А. Потёмкин).

В качестве обер-прокурора предлагал развить и углубить затеянную Екатериной секуляризацию. В составленных им «Пунктах» — проекте наказа синодальному депутату в законодательной комиссии 1767 г. — предлагал уничтожить посты, упразднить некоторые обряды, разрешить четвертый брак и вообще провести по инициативе Синода своего рода «реформацию» в протестантском духе. Известна долгая переписка Мелиссино с Екатериной II по этим вопросам.

Уволенный в 1768 г. от должности обер-прокурора, Мелиссино был назначен почетным опекуном Воспитательного дома, помощником И. И. Бецкого. С 1771 г. и до конца жизни — куратор Московского университета, при котором учредил Благородный пансион и Вольное российское собрание. Принимал деятельное участие в работе Академии Российской, в частности, в составлении Академического словаря.

В браке с княжной Прасковьей Владимировной Долгоруковой (сестрой генерала Ю. В. Долгорукова) детей не имел.



Источники

Напишите отзыв о статье "Мелиссино, Иван Иванович"

Отрывок, характеризующий Мелиссино, Иван Иванович

– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.