Спрыгин, Иван Иванович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «И. И. Спрыгин»)
Перейти к: навигация, поиск
Иван Спрыгин
Место рождения:

Пенза, Российская империя

Место смерти:

Пенза, СССР

Систематик живой природы
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Sprygin».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Sprygin&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI
[www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=9997-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Ива́н Ива́нович Спры́гин (5 июля 1873 — 2 октября 1942, Пенза) — ботаник, исследователь природы Среднего Поволжья, Пензенской области, Средней Азии и Казахстана, один из основоположников природоохранного дела в России.

Доктор биологических наук, профессор.





Биография

Иван Спрыгин родился в Пензе в семье железнодорожника, закончил Пензенскую гимназию, затем Казанский университет. За хранение нелегальной литературы в декабре 1894 г. был арестован и отдан под суд, однако благодаря амнистии был освобождён и смог закончить университет. Неблагонадёжный выпускник не мог продолжать карьеру в университете и вернулся в родную Пензу. Некоторое время преподавал в Пензенском художественном училище, в мужской и женской гимназиях, в Пензенском землемерном училище. Позже преподавал в вузах Пензы и Ташкента.

В 1896 проводил ряд исследований по изучению растительности Пензенского края. В 1909—1911 годах служил ботаником почвенно-оценочных работ в Пензенской губернии. С 1911 по 1916 года руководил ботаническими экспедициями в Средней Азии. В 1920-х годах исследовал территории для государственных заповедников в Мордовии, Жигулёвских горах, руководил геоботаническими экспедициями Средне-Волжского края по изучению растительности для нужд сельского хозяйства.

Автор научного труда «Лекарственные растения Пензенской области», последнюю страницу которого дописал за три часа до смерти.

Умер в Пензе 2 ноября 1942 года. Похоронен на Митрофановском кладбище в Пензе.

Научная деятельность

Иван Спрыгин являлся одним из организаторов Пензенского общества любителей естествознания, был его председателем с 1911 по 1929 года. В 1914 году общество ходатайствовало перед природоохранной комиссией России «о заповеднии в Пензенской губернии четырёх участков». Тогда просьба не была удовлетворена. Первый заповедник Спрыгин смог организовать только в 1919 году — «Попереченская степь» (по времени возникновения это был третий заповедник в России). В Пензе Иван Спрыгин организовал естественно-исторический музей, ботанический сад, гербарий.

В 1920—1921 годах разрабатывал вопросы классификации растительных степных сообществ, изменчивость растений, их полиморфизм, влияние на процессы видообразования. Разработал концепцию реликтовых растений Приволжской возвышенности, а также методику составления карт восстановленного (существовавшего до начала земледелия) растительного покрова. Тогда же по инициативе Спрыгина были заповеданы ещё пять участков в Пензенской области, три — в Жигулёвских горах и два в других областях.

В 1927 году Спрыгин стал первым директором Средневолжского заповедника, который с 1977 года носит его имя. Была произведена полная инвентаризация флоры заповедника, открыто 5 новых видов растений. Предположительно в 1929 году Иван Спрыгин опубликовал наблюдения о гоминиде (снежном человеке) на территории Самарской луки.[1]. В 1930 году Спрыгин писал[2]:

В недалеком будущем настанет тот момент, когда каждому будет понятна необходимость беречь основной, дарованный нам природой капитал, на проценты с которого мы живем… Но, к сожалению, это будущее еще не наступило. Мы давно уже живем не на проценты, а на сам капитал природы. Разбазарим, а что дальше?

Виды растений, описанные И. И. Спрыгиным:

Память

Имя Ивана Ивановича Спрыгина носят Жигулёвский государственный заповедник, Пензенский ботанический сад и [enf.pnzgu.ru/page/4271 Пензенский научный гербарий (РКМ)]

В честь учёного названы таксоны растений:

Жигулёвским заповедником присуждается премия имени И. И. Спрыгина за лучшие работы в области теории и практики заповедного дела и охраны биологического разнообразия[3].

Научные труды

  • Спрыгин И. И. Материалы к флоре губерний Пензенской и Саратовской // Тр. о-ва естествоиспыт. при Казан. ун-те. 1896. Т. 29, вып. 6. С. 1-75.
  • Спрыгин И. И. Почвенные и ботанические исследования в Пензенском и Городищенском уездах в 1896—1899 гг. // Тр. о-ва естествоиспыт. при Казан. ун-те. 1900. Т. 33, вып. 5. С. 1-60.
  • Спрыгин И. И. Сосна и её спутники в Пензенском уезде // Тр. О-ва естествоиспыт. при Казан. ун-те. 1908. Т. 41, вып. 3. С. 3-158.
  • Спрыгин И. И. Ботанические исследования в Пензенской губернии в 1909 и 1910 гг. (Предварительный отчет). Пенза, 1911. 19 c.
  • Спрыгин И. И. О некоторых редких растениях Пензенской губернии // Тр. Пенз. о-ва любит. естествознан. 1913 (1914). Вып. 1. С. 1-17.
  • Спрыгин И. И. Новая работа из области северных степей // Тр. Пенз. о-ва любит. естествознан. 1915. Вып. 2. С. 143—170.
  • Спрыгин И. И. О некоторых редких растениях Пензенской губернии. 2-е сообщ. // Тр. Пенз. о-ва любит. естествозн. 1915. Вып. 2. 10 с.
  • Спрыгин И. И. О некоторых редких растениях Пензенской губернии. 3-е сообщ. // Тр. Пенз. о-ва любит. естествозн. 1918 (1917). Вып. 3-4. С. 131—141.
  • Спрыгин И. И. Ботанико-географическое описание и естественно-географические районы // Обзор сел. хоз-ва Пензенской губ. и основные направления его восстановления. Пенза, 1922. Ч. 1. С. 19-24.
  • Спрыгин И. И. Материалы к описанию степи около д. Поперечной Пензенского уезда и заповедного участка на ней // Работы по изучению пензенских заповедников. Пенза, 1923. Вып. С. 1-45.
  • Спрыгин И. И. Из области Пензенской лесостепи. I. Травяные степи Пензенской губернии. М., 1925 (1926). 242, XIII с.
  • Спрыгин И. И. О находках Anemone altaica Fisch. в Арбековском заповеднике около Пензы. М., 1925. 9 с.
  • Спрыгин И. И. О некоторых редких растениях Пензенской губернии. 4-е сообщ. Пенза, 1927. 16 с.
  • Спрыгин И. И. Растительный покров Средне-Волжского края. Самара; М., 1931.
  • Спрыгин И. И. Реликты во флоре Поволжья // Проблемы реликтов во флоре СССР. М.; Л., 1938. Вып. 1. С. 58-61.
  • Спрыгин И. И. Реликтовые растения Поволжья // Материалы по истории флоры и растительности СССР. М., 1941. С. 293—314
  • Спрыгин И. И. Лекарственные растения Пензенской области. Пенза, 1945. 64 с.
  • Спрыгин И. И. Из области Пензенской лесостепи. II. Кустарниковые степи // Науч. наследство. М., 1986. Т. 11: Спрыгин И. И. Материалы к познанию растительности Среднего Поволжья. С. 194—241.
  • Спрыгин И. И. Материалы к изучению водяного ореха Trapa natans // Науч. наследство. М., 1986. Т. 11: Спрыгин И. И. Материалы к познанию растительности Среднего Поволжья. С. 291—494.
  • Спрыгин И. И. О полиморфных видах растений // Науч. наследство. М., 1986. Т. 11: Спрыгин И. И. Материалы к познанию растительности Среднего Поволжья. С. 269—290.
  • Спрыгин И. И. Растительный покров Пензенской губернии // Науч. наследство М., 1986. Т. 11: Спрыгин И. И. Материалы к познанию растительности Среднего Поволжья. С. 22-193.
  • Спрыгин И. И. Сфагновые болота Приволжской возвышенности // Науч. наследство М., 1986. Т. 11: Спрыгин И. И. Материалы к познанию растительности Среднего Поволжья. С. 244—268.
  • Спрыгин И. И. Опыт анализа флоры Среднего Поволжья и его заповедников // Самарская Лука: Бюл. Самара, 1993. Вып. 4. С. 16-25.
  • Спрыгин И. И. Из области Пензенской лесостепи. III. Степи песчаные, каменисто-песчаные, засоленные, на южных и меловых склонах / Сост. Л. А. Новикова; Под ред. В. Н. Тихомирова. Пенза, 1998. 139 с.
  • Спрыгин И. И. Опыт анализа флоры Среднего Поволжья и его заповедников. Вып. 1 // Материалы конф., посвящ. 120-летию со дня рожд. И. И. Спрыгина (24-26 мая 1993 г., Пенза). Пенза, 1998. С. 4-9.
  • Спрыгин И. И. Растительность Кичкилейки // Биоразнообразие: Проблемы и перспективы сохранения: Материалы Междунар. науч. конф., посвящ. 135-летию И. И. Спрыгина (13-16 мая 2008 г., Пенза). Ч. 1. Пенза, 2008. С. 4-5.
  • Спрыгин И. И. Лекарственные растения Пензенской области. 2-изд. / Под ред. А. И. Иванова. Пенза, 1998. 106 с.

Напишите отзыв о статье "Спрыгин, Иван Иванович"

Примечания

  1. [www.ogoniok.com/4965/24/ Огонёк: UFO «Жигулевское»]
  2. [sampressa.ru/index.php?section=9&newsid=17052 Короли и «капуста»]
  3. [www.wildnet.ru/ostrova/?act=art&id=282 Премия имени Спрыгина]

Литература

Ссылки

  • [penza-flora.okis.ru/sprygin.html Биография И. И. Спрыгина]. Растения Пензенской области: научно-образовательный сайт (2010). Проверено 14 февраля 2012. [www.webcitation.org/67lldrsvR Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
  • [penza-trv.ru/go/region/sprigin ГТРК «Пенза»: Иван Спрыгин]
  • [www.oopt.info/privles/comm.html Заповедник «Приволжская лесостепь»]
  • [www.press-volga.ru/2007-09-29/3/ Жигулёвский заповедник имени Ивана Спрыгина]

Отрывок, характеризующий Спрыгин, Иван Иванович

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.