Якубовский, Иван Игнатьевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «И. И. Якубовский»)
Перейти к: навигация, поиск
Иван Игнатьевич Якубовский
белор. Іван Ігнацьевіч Якубоўскі
Дата рождения

7 января 1912(1912-01-07)

Место рождения

Могилёвская губерния, Российская империя
(ныне Горецкий район Могилёвской области, Беларусь)

Дата смерти

30 ноября 1976(1976-11-30) (64 года)

Место смерти

Москва, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

танковые войска,
мотострелковые войска

Годы службы

19321976

Звание

Командовал

91-я отдельная танковая бригада,
Группа советских войск в Германии,
Киевский военный округ,
Объединённые вооружённые силы стран Варшавского договора

Сражения/войны

Польский поход РККА (1939);
Советско-финская война;
Великая Отечественная война:

Награды и премии

иностранные награды:

Ива́н Игна́тьевич Якубо́вский (7 января 1912 (по старому стилю 25 декабря 1911), деревня Зайцево, сейчас Горецкий район Могилёвской области Белоруссии — 30 ноября 1976, Москва) — советский военачальник, Маршал Советского Союза. Дважды Герой Советского Союза (10.01.1944, 23.09.1944). Герой ЧССР (30.04.1970).





Биография

Родился шестым ребёнком в крестьянской семье. Белорус. Работал по найму в селе, окончил сельскую школу. С 1930 года — секретарь кустовой ячейки Макаровского сельсовета Горецкого уезда, затем работал на кирпичном заводе в городе Горки. Окончил 2 курса Оршанского педагогического техникума в 1932 году.

Служба в предвоенные годы

В 1932 году призван в Красную Армию. Окончил Белорусскую Объединённую военную школу имени М. И. Калинина в Минске в 1934 году, направлен служить командиром учебного взвода в 27-ю Омскую Краснознамённую стрелковую дивизию (Витебск).

В 1935 году окончил Ленинградские бронетанковые курсы усовершенствования комсостава имени А. С. Бубнова. Служил в Белорусском военном округе — командир танкового взвода, командир танковой роты, начальник штаба танкового батальона, преподаватель Пуховичского пехотного училища, командир учебного танкового батальона. Командовал танковой ротой в Польском походе РККА в сентябре 1939 года в составе войск Белорусского фронта и в советско-финской войне 19391940 годов.

Великая Отечественная война

В Великую Отечественную войну майор Якубовский вступил в должности командира учебного танкового батальона 26-й танковой дивизии 20-го мехкорпуса Западного фронта. Участвовал в оборонительных боях в Белоруссии, обороне Минска. В июле 1941 года — командир 51-го танкового полка 26-й танковой дивизии 20-го мехкорпуса, сражался в осаждённом Могилёве, был представлен к ордену Красного Знамени. В июле — сентябре 1941 года — командир танкового полка 121-й бригады 3-й армии Западного фронта (Орловское направление). В сентябре — декабре 1941 года — в резерве.

С января 1942 года — заместитель командира 91-й танковой бригады, участвовал в Барвенковско-Лозовской наступательной операции. С марта 1942 года — командир 91-й танковой бригады, отличился в оборонительных боях в Донбассе летом 1942 года, в оборонительном и наступательном этапах Сталинградской битвы, сражаясь на Южном, Юго-Западном, Сталинградском и Донском фронтах. Полковник (30.11.1942).

Весной 1943 года бригада была переброшена на Центральный фронт и включена в состав 3-й гвардейской танковой армии, в которой воевал до конца войны. Во главе бригады геройски сражался на Воронежском, Брянском, Центральном, 1-м Украинском фронтах в Курской битве на Орловском направлении, в Битве за Днепр, в освобождении Киева и Фастова. За героизм в боях за Фастов, где бригада только за день боя уничтожила 30 танков врага, полковнику И. И. Якубовскому 10 января 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза. Весной 1944 года танковая бригада полковника Якубовского успешно действовала в Проскуровско-Черновицкой наступательной операции.

С июня 1944 года Якубовский — заместитель командира 6-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии. Участвовал в Львовско-Сандомирской операции, в боях по обороне и расширению Сандомирского плацдарма, в Висло-Одерской операции в январе 1945 года. В этих операциях командовал передовыми отрядами корпуса, действуя на острие удара танковой армии. За геройские действия в Львовско-Сандомирской операции полковнику Якубовскому вторично присвоено звание Героя Советского Союза указом от 23 сентября 1944 года.

С апреля 1945 года — заместитель командира 7-го гвардейского танкового корпуса в той же армии, участвовал в Берлинской и Пражской операциях. Генерал-майор танковых войск (20.04.1945). Отличался выдающимся личным мужеством, мастерством принятия нестандартных решений, умением действовать самостоятельно. В годы войны несколько раз был ранен, горел в танке.

Послевоенное время

Внешние изображения
[www.gorkiv.by/wp-content/uploads/2012/05/6cd7521c07e61.jpg Ю.А. Гагарин, И.И. Якубовский, В.В. Терешкова. ГСВГ, 1960-е годы].(недоступная ссылка)
[ic.pics.livejournal.com/wunsdorf/30835032/11506/11506_600.jpg И.И. Якубовский в Винсдорфе, 1960-е годы].

После войны продолжил службу заместителем командира танкового корпуса в Ленинградском военном округе. В 1948 году окончил Военную академию Генерального штаба. С марта 1948 года — командир танковой дивизии в Белорусском военном округе. С апреля 1952 года — командующий бронетанковыми и механизированными войсками Прикарпатского военного округа. Генерал-лейтенант танковых войск (3.05.1953). С декабря 1953 года командовал танковой армией, с апреля 1957 года — механизированной армией.

С июля 1957 года — первый заместитель Главнокомандующего Группы советских войск в Германии. Генерал-полковник (18.08.1958). В апреле 1960 года назначен Главнокомандующим Группы советских войск в Германии. В разгар Берлинского кризиса, когда резко обострилась угроза вооружённого конфликта в Европе, Главнокомандующим Группы советских войск в Германии был назначен Маршал Советского Союза И. С. Конев (август 1961 года), а Якубовский был переведён на должность его первого заместителя, при этом продолжая руководить повседневной деятельностью ГСВГ. Генерал армии (27.04.1962). После стабилизации обстановки в апреле 1962 года Якубовский вновь возвращён на должность Главнокомандующего Группы советских войск в Германии. Единственный из военачальников, кто занимал должность Главкома ГСВГ дважды.

С января 1965 года — командующий войсками Киевского военного округа.

С апреля 1967 года — первый заместитель Министра обороны СССР, с июля 1967 года одновременно и Главнокомандующий Объединёнными вооружёнными силами государств — участников Варшавского договора. 12 апреля 1967 года, одновременно с назначением А. А. Гречко министром обороны, а Якубовского — его первым заместителем, Якубовскому присвоено звание Маршала Советского Союза.

С 1961 года — член ЦК КПСС.

Скончался 30 ноября 1976 года. Похоронен на Красной площади в Стене Коммунаров[1].

Награды

Советские награды

Иностранные награды

Семья

  • Жена — Зинаида Котловская.
  • Сестра — Якубовская Елена Игнатьевна.

Память

Внешние изображения
[www.warheroes.ru/content/images/heroes/monuments/YakubovskyIvanIgnat.jpg Мемориальная доска на Кремлёвской стене].
[www.warheroes.ru/content/images/heroes/monuments/JakubovskiyIvaIgnat_memdoska_zdanie-min-oboron-Ukr_Kiev.jpg Мемориальная доска в Киеве].
[www.warheroes.ru/content/images/monuments/PAMYATNIKI2/Yakubovsky_I_I_pam.jpg Бюст в Минске].
[www.warheroes.ru/content/images/monuments/DOSKI2/Yakubovsky_I_I_and.jpg Мемориальная доска в Минске].

Мемуары

  • Земля в огне. Москва, 1975.
  • За прочный мир на земле. Москва, 1975.

См. также

Напишите отзыв о статье "Якубовский, Иван Игнатьевич"

Примечания

  1. [www.skorbim.com/index.php?page=memory&pid=52904 Мемориал. Якубовский Иван Игнатьевич].

Литература

  • Варенников В. И. Неповторимое. 3-я книга «Оперативно-стратегический эшелон. ГСВГ».
  • Лившиц В. М. Ён быў салдатам Айчыны // в кн.: С Горками и академией связаны судьбой. — Горки. 2013. С.54—74.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=370 Якубовский, Иван Игнатьевич]. Сайт «Герои Страны».

  • [tonnel.ru/?l=gzl&uid=434 Биография].
  • [statehistory.ru/1014/YAkubovskiy-Ivan-Ignatevich/ Якубовский Иван Игнатьевич] фильм цикла «Герои Победы».
Предшественник:
Маршал Советского Союза
Андрей Антонович Гречко
Главнокомандующий Объединёнными вооружёнными силами государств — участников Варшавского Договора

12 апреля 196730 ноября 1976
Преемник:
Генерал армии
Виктор Георгиевич Куликов

Отрывок, характеризующий Якубовский, Иван Игнатьевич

– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.