Розен, Иван Карлович

Иван Карлович Розен 1-й
Дата рождения	1752(1752)
Дата смерти	2 июля 1817(1817-07-02)
Место смерти	Киев
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	инженерные войска
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	Малороссийский гренадерский полк
Сражения/войны	Русско-турецкая война 1768-1774, Польская кампания 1777—1779, Русско-турецкая война 1787-1792, Польская кампания 1792 г., Русско-турецкая война 1806—1812, Русско-персидская война 1804—1813, Кавказская война, Заграничные походы 1813 и 1814 гг.
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст. (1794), Орден Святого Владимира 4-й ст., Орден Святой Анны 1-й ст., Орден Святого Владимира 2-й ст.

Барон Иван Карлович Розен (1752—1817) — русский генерал, участник нескольких русско-турецких войн и покорения Кавказа.

Происходил из дворян Лифляндской губернии, родился в 1752 году. Службу начал 20 октября 1767 г. актуариусом в Иностранной коллегии, а из неё поступил в январе 1769 г., в Тенгинский мушкетерский полк прапорщиком.

Боевая деятельность барона Розена началась во время 1-й турецкой войны 1769 года, во время которой он был при осаде Хотина, в 1770 г. был в движениях при Ларге и Кагуле, в 1771 г. — при штурме Журжи (где был ранен пулей в ногу) и в сражении под Бухарестом; в 1772 г. он был в Крайовском банате; в 1773 г. — при Турне и Рущуке; в 1774 г. — при переправе через Дунай и вторично под Рущуком. За отличия в сражениях с турками был последовательно произведён в подпоручики — 9 января 1770 г., в поручики — 24 ноября в того же 1770 г., в капитаны — 24 ноября 1771 г.

В 1777, 1778 и 1779 гг. находился в Польше, в должности обер-квартирмейстера, в нескольких сражениях, а потом, произведённый 11 мая 1780 г. в секунд-майоры, с 1781 по 1786 г., был употребляем князем Потёмкиным-Таврическим для составления разных военных карт; 28 июня 1783 получил чин премьер-майора. Произведённый 1 января 1786 г. в подполковники, в 1787 г. барон Розен занял должность обер-квартирмейстера при генерале Кречетникове и принял участие во второй турецкой войне и был при бомбардировании крепости Кинбурна и при разбитии и истреблении под ней турецких войск, а в 1788 г.— при осаде Очакова и на его штурме.

1789 и 1791 годы Розен провёл под начальством генерал-аншефа Кречетникова в должности обер-квартирмейстера, а в Польскую кампанию 1792 г., командуя передовым отрядом генерал-поручика князя Долгорукова, разбил, 14 мая, под местечком Опсаю, с небольшим отрядом казаков, превосходное число польского войска, взял в плен 69 человек (на месте сражения найдено было ещё 60 человек убитыми), а 14 июня, близ мызы Превож, командуя малым числом войска, состоявшего из казаков, прогнал сильный польский отряд. В 1793 г. он был при занятии Каменец-Подольской крепости, где поручено ему было сочинение и снятие карты новоприсоединённого к Российской империи от Речи Посполитой края.

По Высочайшему указу от 9 ноября 1794 г. Розен получил чин полковника и назначен был командиром в Малороссийский гренадерский полк; произведённый в генерал-майоры 8 октября 1797 г., он по именному повелению Павла І был назначен шефом в Новоингерманландский мушкетерский полк и 19 сентября 1799 г. произведён в генерал-лейтенанты.

В 1799 г. он командовал авангардным корпусом армии генерал-аншефа графа Гудовича, в 1805 г. командовал 6-й колонной войск до города Брюна, откуда отправился для принятия другой команды к генералу от кавалерии Мейендорфу.

В 1806 г. Розен отправился в Грузию для командования войсками, там расположенными, в 1807 г. назначен был командиром 20-й пехотной дивизии и в том же году, с 9 мая, состоя под начальством генерал-фельдмаршала графа Гудовича, был на штурме турецкой крепости Ахалкалаки, а 18 июня командовал 1-й колонной и первый открыл и повёл атаку на многочисленный турецкий корпус, бывший под предводительством сераскира Юсуф-Паши Эрзерумского, который три раза атаковал русские войска, но был опрокинут и совершенно разбит, потеряв почти всю свою артиллерию и два лагеря; в этом деле барон Розен сам лично взял 9 пушек и был сильно контужен в ногу пушечным ядром. В следующем, 1808 г. он был в походе в Персию с 26 сентября по 11 декабря, причем находился в неоднократных сражениях у крепости Эривани, где командовал блокадными войсками при её осаде и 1-й колонной на штурме той же крепости.

В 1810 г. барон Розен был командирован с особенным отрядом войск в Имеретию для подавления возникшего там восстания и был во многих сражениях в июне месяце, причём разбил и рассеял многочисленных мятежников, соединённых с турецкими и лезгинскими войсками, и, освободив город Кутаиси с русским гарнизоном, «восстановил совершенное спокойствие и привел к присяге на верное подданство Императорскому Величеству весь тамошней край». В том же году, с 4 ноября, Розен был в экспедиции против Ахалцыхского турецкого пашалыка и при блокировании самого города Ахалцыха.

21 июля 1813 г. барон Розен назначен был в Польскую армию и корпусным командиром войск, блокировавших крепость Глогау на Одере и Силезию; распоряжениями барона Розена неприятель, состоявший из французских войск и союзников их, в короткое время вытеснен был из ретраншементов и других укреплений, заключен был в самую крепость и вынужден был сдаться на капитуляцию, которая была подписана 29 марта 1814 г.

По окончании похода Розен вернулся на Кавказ и снова был назначен командиром 20-й пехотной дивизии. Назначенный 16 августа 1816 г. состоять по армии, он был 19 октября 1816 г. уволен в отпуск для излечения сроком на один год.

Умер 2 июля 1817 г. в Киеве (исключён из списков в приказе от 25 июля).

Барон Розен был женат на Анне Вилимовне Бринкен, но детей у них не было.

Из орденов он имел: св. Георгия 4-й степени за 25 лет (26 ноября 1794 г., № 1095 по списку Степанова—Григоровича), св. Владимира 2-й и 4-й степени, св. Анны 1-й степени с алмазами, св. Иоанна Иерусалимского и прусского Красного Орла 1-й степени.

Источники

• Розен, Иван Карлович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• [www.museum.ru/museum/1812/Persons/slovar/sl_r19.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 537.

Отрывок, характеризующий Розен, Иван Карлович

Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.