Ильинский, Игорь Михайлович
Поделись знанием:
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
(перенаправлено с «И. М. Ильинский»)
| Игорь Михайлович Ильинский | |||||||||
| Дата рождения: | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | |||||||||
| Страна: | |||||||||
| Научная сфера: | |||||||||
| Место работы: |
ректор МосГУ | ||||||||
| Учёная степень: | |||||||||
| Учёное звание: | |||||||||
| Альма-матер: |
Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта (1964), ДА МИД СССР (1977) | ||||||||
| Награды и премии: |
| ||||||||
| Сайт: |
[www.ilinskiy.ru/ www.ilinskiy.ru] | ||||||||
И́горь Миха́йлович Ильи́нский (род. 28 июня 1936, Ленинград) — советский и российский философ, социолог, доктор философских наук, профессор. Ректор Московского гуманитарного университета, [xn--80adffaavxqag0a8f2c.xn--p1ai/moskva/person/igor-ilinskij-mihajlovich/bio доверенное лицо Президента РФ В. В. Путина] до конца срока его полномочий, директор Международного института ЮНЕСКО «Молодёжь за культуру мира и демократии», Президент Союза негосударственных вузов Москвы и Московской области, Президент Национального союза негосударственных вузов, Президент Национального института бизнеса, главный редактор журнала «Знание. Понимание. Умение», Президент [rikmosgu.ru/ Русского интеллектуального клуба], [ilinskiy.ru/awards/neworlean.php почётный гражданин Нового Орлеана], поэт, исполнитель песен в жанре шансон.
Содержание
Биография
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Окончил Новосибирский строительный техникум (1956), Омское танко-техническое училище (1958), Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта (1964, заочно), Дипломатическую академию МИД СССР (1977). С 1971 по 1974 годы учился в заочной аспирантуре при Московском институте народного хозяйства им. Г. В. Плеханова.
Долгое время находился на комсомольской работе; был главным редактором журнала «Комсомольская жизнь» (1971—1974), заведующим отделом ЦК ВЛКСМ (1977), заместителем директора (1978) и директором Научно-исследовательского центра при Высшей комсомольской школе/Институте молодёжи (1984—1994).
Кандидат исторических наук (1975), доктор философских наук (1984; диссертация «Роль ВЛКСМ в политической системе советского общества: социально-политический аспект»), профессор (1988). Подготовил 26 кандидатов наук[1].
Инициатор и разработчик теоретическо-правовых основ государственной молодёжной политики, научный руководитель и один из соавторов подготовки Закона СССР «Об общих началах государственной молодёжной политики в СССР» (принят Верховным Советом СССР в апреле 1991 года, премия Ленинского комсомола).
С 11 февраля 1994 года — ректор МосГУ (бывшая Высшая комсомольская школа, Институт молодёжи).
Член Совета по делам молодёжи при Президенте РФ и Коллегии Государственного Комитета РФ по делам молодёжи (1995—2000). Советник Руководителя Аппарата Государственной Думы РФ (1996–2004). Член Совета Всемирного русского народного собора (с 2002). Заместитель председателя Экспертной комиссии при Комитете Государственной Думы по делам детей, семьи и молодёжи (с 2004). Вице-президент Исследовательского комитета-34 «Социология молодёжи» (1989-1995), Международной социологической ассоциации. Член Бюро Совета Российского гуманитарного научного фонда (2005—2010). Председатель Комиссии по негосударственным образовательным учреждениям при Комитете Совета Федерации РФ по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии (2007—2008), заместитель председателя Экспертного совета по законодательному обеспечению образования при Комитете Совета Федерации ФС РФ по науке, образованию, культуре и информационной политике (с 2008 года), Председатель Попечительского совета литературной Бунинской премии (с 2005 года).
Награды
- Орден Дружбы (1996)[2]
- Орден Почёта (2001)[3]
- Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2006) — за большой вклад в развитие образования и науки и многолетний добросовестный труд[4]
- Орден «[ilinskiy.ru/awards/victoria.php Queen Victoria]» («Королева Виктория», Оксфорд, Англия, 2005)
- Награждён высшей общественной наградой России — [ilinskiy.ru/awards/obspriz.php Золотым почетным знаком «Общественное признание» в номинации «Наука и образование»]
- Медаль «[ilinskiy.ru/awards/lenin100.php За доблестный труд]» (1970)
- Медаль К. Д. Ушинского «[ilinskiy.ru/awards/ushinsky.php За заслуги в области педагогических наук]» (1996)
- Медаль «[ilinskiy.ru/awards/mosk850.php 850 лет Москвы]» (1997)
- Медаль «[ilinskiy.ru/awards/spb300.php 300 лет Санкт-Петербурга]» (2004)
- Медаль «[ilinskiy.ru/awards/bloklen60.php В честь 60-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады]» (2004)
- Медаль «[ilinskiy.ru/awards/vic60.php 60 лет Победы в Великой Отечественной войне]» (2005)
- Медаль «[ilinskiy.ru/awards/pobeda65.php 65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.]» (2010)
- Медаль «[ilinskiy.ru/awards/zsmoscow.php За заслуги перед Москвой]» (2011)
- Знак «[ilinskiy.ru/awards/poch-rab-vo.php Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации]» (1999)
- Знак «[ilinskiy.ru/awards/bloklen.php Жителю блокадного Ленинграда]» (2000)
- Знак «[ilinskiy.ru/awards/poch-rab-molpol.php Почетный работник сферы молодёжной политики]» (2002)
- Знак и диплом «[ilinskiy.ru/awards/knigagoda.php Книга года]» (2005)
- Почетный знак Российской Академии естественных наук «[ilinskiy.ru/awards/rytsar.php Рыцарь науки и искусств. Разум. Честь. Доблесть]» (2001)
- Почетный знак с присвоением звания «Ректор года» (2009)
- [ilinskiy.ru/awards/pr-lenkoms.php Премия Ленинского комсомола]. Знак «Лауреат Премии Ленинского комсомола» (1991)
- Национальная премия «[ilinskiy.ru/awards/premia-lki.php Лучшие книги и издательства года]» (2006)
- [ilinskiy.ru/awards/efendiev.php Международная Премия Ильяса Эфендиева] (Баку, Азербайджан 2007)
- [ilinskiy.ru/awards/pg-luzhkov.php Почетная Грамота Мэра Москвы] (1999)
- [ilinskiy.ru/awards/sovfed.php Почетная Грамота Совета Федерации РФ] (2006)
- [ilinskiy.ru/awards/mosgorduma.php Почетная Грамота Московской городской Думы] (2006)
- [www.mosgu.ru/Novosti/70_years/blagodarnost.jpg Благодарность Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина] (2014) — за достигнутые трудовые успехи, многолетнюю плодотворную работу, активную законотворческую деятельность
Основные работы
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Книги
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/pdf/vov-pravda-protiv-mifov.pdf Великая Отечественная: Правда против мифов]. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2015. — 320 с. — ISBN 978-5-906768-58-2 (архивировано в [www.webcitation.org/6cxeQfHOY WebCite]).
- Ильинский И. М. Великая Отечественная: правда и факты против мифов : монография. — М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2014. — 180 с.
- Ильинский И. М. [www.ilinskiy.ru/publications/pdf/zhivu-i-pomnyu.pdf Живу и помню]. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2014. — 232 с. — ISBN 978-5-98079-555-8 (архивировано в [www.webcitation.org/6cxeR2LGC WebCite]).
- Ильинский И. М. [www.ilinskiy.ru/publications/pdf/prosh-nast.pdf Прошлое в Настоящем: избранное]. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2011. — 840 с. — ISBN 978-5-98079-700-3
- Ильинский И. М. [www.ilinskiy.ru/publications/pdf/kredo.pdf Кредо : Стихи. Песни. Проза]. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2011. — 384 с.
- Ильинский И. М. Играющий триумвират: образование, политика, право. Сборник статей, выступлений, интервью. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2010. — 135 с.
- Ильинский И. М. Беседы об истории Московского гуманитарного университета. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2009. — 328 с. — ISBN 978-5-98079-555-9.
- Ильинский И. М. [www.ilinskiy.ru/publications/sod/obrmolchel-sod.php Образование. Молодёжь. Человек (статьи, интервью, выступления). Кн. 2.] — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2009. — 530 с. — ISBN 978-5-98079-555-8
- Ильинский И. М. Путь к успеху. Кн. 2. — М.:Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2009. — 168 с. — ISBN 978-5-98079-514-6
- Ильинский И. М. Корни и Крылья. Повествование о родословной. – М. : Восход, 2008. – 272 с.
- Ильинский И. М. Мой комсомол (избранные статьи и очерки) / отв. ред. Е. А. Белый.- М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2008. – 396 с. — ISBN 978-5-98079-470-5
- Закон о молодёжи : док. и материалы по истории становления гос. молодёжной политики в России / сост. и авт. вступ. ст. И. М. Ильинский, Вал. А. Луков ; Моск. гуманит. ун-т. – М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2008. Т. 1. – 2008. – 543 с. Т. 2. – 2008. – 547 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/asimch-sod.php Асимметричный человек]. — М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2007. — 72 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/obrmolchel-sod.php Образование, Молодёжь, Человек : (статьи, интервью, выступления)]. — М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. — 560 с.
- [ilinskiy.ru/publications/sod/glprot-sod.php Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 1945-1950 гг.] : пер с англ. / сост. и авт. вступит. ст. И. М. Ильинский. – М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. – 504 с.
- Ильинский И. М. Стихи и песни / Игорь Ильинский. – М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. – 116 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/mezhbud-sod.php Между Будущим и Прошлым : Социальная философия Происходящего]. – М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. – 664 с.
- Московский гуманитарный университет: 60 лет / Ильинский И. М.; Сост. Е. А. Белый.. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2005. — 182 с. — 1500 экз. — ISBN 5-98079-083-7.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/books.php#negosvuz Негосударственные вузы России: опыт самоидентификации]. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2004. — 350 с.
- Что значит быть русским сегодня? : сочинения старшеклассников – участников конкурса, проведенного в марте-июле . / под. общ. ред. Ильинского И. М. - М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2005. - 327 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/negosvuz-sod.php Негосударственные вузы России: опыт самоидентификации].- М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2004. - 350 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/putuspeh-sod.php Путь к успеху]. - М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2004. - 512 с.
- Ильинский И. М. Образовательная революция. - М. : Изд-во Моск. гуманит.-соц. акад., 2002. - 592 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/molpol-sod.php Молодёжь и молодёжная политика]: [Философия. История. Теория.]. - М. : Голос, 2001. - 694 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/takzhivu-sod.php Так живу, так люблю]. - М. : Голос, 1998. - 320 с.
- Ильинский И. М. Молодёжь России: общие оценки, выводы, прогнозы. - София, 1993.
- Ильинский И. М. Формирование европейского сознания молодого поколения. - София, 1993.
- Ильинский И. М. Советская молодёжь в критический момент истории. — Афины: Одигитис, 1988. — 189 с. (на греч. яз.)
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/alexeev-sod.php Василий Алексеев]. — М.: Молодая гвардия, 1986. — 349 с. : ил. — (Жизнь замечательных людей).
- Ильинский И. М. Положение молодёжного движения в 80-х годах и перспективы развития на 2000 год = The situation of youth in the 1980s and prospects and challenges for the year 2000 / Департамент международной экономики и социального развития. – New York : United Nations, 1986. – 106 с. : табл. – (Книга на англ. языке).
- Ильинский И. М. ВЛКСМ в политической системе советского общества. - М. : Молодая гвардия, 1981. - 239 с.
- Ильинский И. М. Перспективы молодёжного движения в 80-е годы = Youth prospects in the 1980s : [Обобщающий доклад XXI конференции ЮНЕСКО, подготовленный на основе материалов, представленных группой экспертов по проблемам молодёжи, .] / И. М. Ильинский, Ф. Альберони [и др.]. – Лозанна : Изд-во ЮНЕСКО, 1980. – 43 с. – (Книга на англ. языке).
- Ильинский И. М. Комсомол = Komsomol / И. М. Ильинский, В. Б. Милютенко. – Хельсинки : Изд-во АПН, 1980. – 160 с. – (Книга на фин. языке).
Брошюры
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/spasrol-sod.php О спасительной роли образования]. – М.: Издательство Института молодёжи, 1998 г. - 98 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/o-terrore-sod.php О терроре и терроризме]. - М. : Социум, 2001. - 74 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/mol-centr-sod.php О молодёжной политике российского политического центризма.] - М. : Социум, 1999. - 102 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/kult-voi-sod.php О «культуре» войны и Культуре мира]. - 2-е изд. - М. : Изд-во МосГУ, 2003. - 128 с.
- Ильинский И. М. На пути формирования корпоративной культуры университета : докл. на совещании профессоров, преподавателей и сотрудников Моск. гуманит. ун-та 30 авг. 2004 г. — М.: Изд-во МосГУ, 2004. — 43 с.
- Ильинский И. М. Негосударственные вузы России: кризис идентичности и пути его преодоления. — М.: Изд-во МосГУ, 2004. — 39 с.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/sod/vel-pob.php Великая Победа]. – М.: Издательство Московского гуманитарного университета, 2005. – 76 с.
- Ильинский И. М. О новых мерах по развитию Московского гуманитарного университета : докл. на ежегод. августовском совещ. преподавателей и сотрудников, Москва, Моск. гуманит. ун-т, 29 авг. 2005 г. — М.: Изд-во МосГУ, 2005. — 43 с.
- Ильинский И. М. Российский вуз глазами студентов : по материалам опроса студентов гос. и негос. вузов, май-июнь . / И. М. Ильинский, В. А. Луков ; Нац. Союз негос. вузов, Моск. гуманит. ун-т. – М. : Изд-во МосГУ, 2006. – 88 с.
- Ильинский И. М. Об итогах государственной аккредитации Московского гуманитарного университета и задачах его дальнейшего развития : докл. на август. совещ. управлен. персонала ун-та 20 авг. 2008 г. — М.: Изд-во МосГУ, 2008. — 37 с.
- Ильинский И. М. [www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/books/Ilinskiy_On_Bunin.pdf О Бунине: статьи, интервью, выступления]. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2009. — 94 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-98079-554-2 (архивировано в [www.webcitation.org/6gc69Swmj WebCite]).
- Ильинский И. М. [www.ilinskiy.ru/publications/stat/pobeda65.php Это наша Победа! Точка : Выступление на митинге преподавателей, сотрудников и студентов Московского гуманитарного университета, посвящённом 65-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне, 29 апреля 2010 г]. — М.: Изд-во МосГУ, 2010. — 27 с.
- Ильинский И. М. [www.ilinskiy.ru/publications/pdf/radi-sebya-i-drugih.pdf Ради себя и «других», ради Будущего]. — М.: Изд-во МосГУ, 2011. — 64 с.
Статьи
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2015/3/Ilinskiy_Cold-War-New-Stage/ Холодная война: новый этап] // Знание. Понимание. Умение. — 2015. — № 3. — С. 5—17. — DOI:10.17805/zpu.2015.3.1.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2015/2/Ilinskiy_People-of-Russia-Winners-War/ Российский народ — это народ-победитель] // Знание. Понимание. Умение. — 2015. — № 2. — С. 5–13. — DOI:10.17805/zpu.2015.2.1.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2015/1/Ilinskiy_Myth-Limitless-Casualties/ Миф о безмерных потерях СССР в Великой Отечественной войне] // Знание. Понимание. Умение. — 2015. — № 1. — С. 5–17.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2014/2/Ilinskiy_Upbringing-Respect-Love/1_2014_2.pdf Воспитание в уважении и любви] // Знание. Понимание. Умение. – 2014. - № 2. – С. 5-9.
- Ильинский И. М. Директива на все времена. Американские цели в отношении русского мира // Литературная газета. 2014. 30 апреля. № 17 (6460).
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2014/1/Ilinskiy_Knowledge-Understanding-Skill/1_2014_1.pdf «Знание — понимание — умение» как формула перспективной научной и образовательной политики] // Знание. Понимание. Умение. 2014. № 1. С. 5-17.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2014/3/Ilinskiy_Education-Critical-Stage/1_2014_3.pdf Российские вузы на переломном этапе] // Знание. Понимание. Умение. – 2014. № 3. – С. 5–17.
- Ильинский И. М. Будущее рождает надежды… // Наша молодёжь. 2014. 1-15 октября. №19(85). – С. 14-15.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2013/3/Ilinskiy_Educational-Technologies/1_2013_3.pdf Образовательные технологии: соотношение традиций и новаторства] // Знание. Понимание. Умение. 2013. № 3. С. 3–7.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2013/1/Ilinskiy_Victory-Priceless/ Победа бесценна] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2013. — № 1. — С. 3–10.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2013/2/Ilinskiy_Efficiency-Monitoring-Tertiary-Institutions/1_2013_2.pdf Об эффективности мониторинга вузов] // Знание. Понимание. Умение. 2013. № 2. С. 3–9.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2013/4/Ilinskiy_Ministers/ Служители русского Слова и Речи] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2013. — № 4. — С. 3–4.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2012/4/Ilinskiy_21st-Century-Higher-Education/1_2012_4.pdf Высшее образование для XXI века] // Знание. Понимание. Умение. 2012. № 4. С. 3–7.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2012/3/Ilinskiy_Modernization-Education-Globalization/1_2012_3.pdf «Модернизация» российского образования в контексте мировой глобализации] // Знание. Понимание. Умение. 2012. № 3. С. 3–23.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2012/2/Ilinskiy_The-Choice-of-Russia/1_2012_2.pdf Выбор России: об итогах выборов Президента Российской Федерации 2012 года] // Знание. Понимание. Умение. 2012. № 2. С. 3–9.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2012/1/Ilinskiy_The-Russian-Question/1_2012_1.pdf Русский вопрос] // Знание. Понимание. Умение. 2012. № 1. С. 3–8.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2012/2/Ilinskiy_The-Choice-of-Russia/ Выбор России: об итогах выборов Президента Российской Федерации 2012 года] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2012. — № 2. — С. 3–9.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2011/4/Ilinskiy_Upbringing-in-Individualized-Society/ Воспитание в индивидуализированном обществе] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2011. — № 4. — С. 3–8.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2011/3/Ilinskiy_The-Past-in-the-Present/ Прошлое в Настоящем] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2011. — № 3. — С. 3–8.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2011/1/Ilinskiy_Education/ Куда идет отечественное образование] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2011. — № 1. — С. 4–13.
- Ильинский И. М. [zpu-journal.ru/zpu/contents/2010/1/Ilinskiy/ Образование в целях оглупления] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2010. — № 1. — С. 3–30.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2010/4/Ilinskiy/ О ситуации, некоторых прогнозах и стратегиях развития негосударственного высшего профессионального образования в России в связи с демографической ямой] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2010. — № 4. — С. 4–15.
- Ильинский И. М. [zpu-journal.ru/zpu/contents/2010/2/Ilinskiy/ Это наша Победа. Точка] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2010. — № 2. — С. 3–14.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2009/4/Ilinskiy/1_2009_4.pdf Белая правда Бунина (заметки о бунинской публицистике)] // Знание. Понимание. Умение. 2009. № 4. С. 5-26.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2009/2/Ilinskiy/1.pdf Зачем вспоминать о войне] // Знание. Понимание. Умение. – 2009. - № 2. – С. 5-10.
- Ильинский И. М. «Линия фронта в войне с Россией проходит через Украину»// выступление на Парламентских слушаниях в Государственной Думе РФ по теме «Состояние российско-украинских отношений и выполнение обязательств по Договору о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной», 1 апреля 2008 года.
- Ильинский И. М. Асимметричный человек // Эдип. Философский, психоаналитический и педагогический журнал. – 2008. - № 3. – С. 7-20.
- Ильинский И. М. Из вступительного слова : выступление на Всерос. науч. конф. «Образ российской молодёжи в современном мире: самосознание и социокультурные ориентиры»; Москва, 6-7 дек. . // Альма Матер. – 2008. - № 2. – С. 3-6.
- Ильинский И. М. Корни наших проблем : из заключительного слова на 16 заседании Русского интеллектуального клуба по теме «Русский язык: перспективы в политике и культуре» // Высшая школа XXI века. – 2008. - № 9. – С. 93.
- Ильинский И. М. «Сейчасность» писем Бунина // Литературная газ. – 2008. - № 38-39; 24-30 сент. – С. 3. – (Прил. «Читающая Москва»)
- Ильинский И. М.Тихая холодная гражданская война // Знание. Понимание. Умение. – 2008. - № 2. – С. 5-10.
- Ильинский И. М. Это было не зря // Литературная газ. – 2008. - № 44 ; 29 окт.-5 нояб. – С. 3.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/stat/sled_ego.php След его в мире есть ]: [ беседа с ректором Моск. гуманит. ун-та И. М. Ильинским / записал Красавин Н. ] // Литературная газ. – 2007. - № 51; 19-25 дек. – С. 4. – (Прил. «Читающая Москва»).
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/stat/voi_ideol.php Война с прошлым: Борьба идеологий была и будет всегда] // Гудок. – 2007. – 17 дек.
- Ильинский И. М. [www.zpu-journal.ru/zpu/2007_3/Ilinskiy/2.pdf А. А. Зиновьев: «Человек — нормальный»] // Знание. Понимание. Умение : журнал. — 2007. — № 3. — С. 7—10.
- Ильинский И. М. Хватит шуметь, господа! : О возне вокруг Бунинской премии// Литературная газ. – 2007. - № 36, 12-18 сент.
- Ильинский И. М. Выступление : круглый стол «Александр Зиновьев: мыслитель и человек» // Вопросы философии. – 2007. - № 4. – С. 36-62.
- Ильинский И. М. К читателям журнала «Знание. Понимание. Умение» // Знание. Понимание. Умение. – 2007. - № 1. – С. 5-6.
- Ильинский И. М. Комментарий к статье А. Чубарьяна «Образование влипло в историю» // Московский комсомолец. – 2007. – 19 февр.
- Ильинский И. М. Свобода – путь к Знанию, Пониманию, Созиданию // Знание. Понимание. Умение. - 2004. - № 1. - С. 10-18.
Интервью
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/stat/formint.php Цель нашего университета – формирование интеллектуальной элиты России: интервью ректора Моск. гуманит. ун-та И. М. Ильинского / записал Б. Старцев] // Элитное образование в России и за рубежом : журнал. — 2005. — № 2. — С. 25–29.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/stat/gosmolpol.php Государственная молодёжная политика: уроки недавнего прошлого] [Текст] / [Интервью с Игорем Ильинским и Валерием Луковым] // Вузовский вестник. — 2009. — №3 (75). — С. 13–15.
- Ильинский И. М. [ilinskiy.ru/publications/stat/loveinww.php Любовь в рабочей одежде] // Улица Юности : журнал. — 2010. — № 14. — С. 3–6.
Научное редактирование
- Русский интеллектуальный клуб : стенограммы заседаний и др. материалы : Кн. 8 / под науч. ред. И. М. Ильинского; Моск. гуманит. ун-т. – М. : Социум, 2011. – 242 с.
- Высшее образование для XXI века : IV Междунар. науч. конф., Москва, Моск. гуманит. ун-т, 18-20 окт. . : докл. и материалы : Ч. 1 / под. общ. ред. И. М. Ильинского. – М. : Изд-во МосГУ, 2007. – 156 с.
- Высшее образование для XXI века : IV Междунар. науч. конф., Москва, Моск. гуманит. ун-т, 18-20 окт. . : докл. и материалы : Ч. 2 / под общ. ред. И. М. Ильинского. – М. : Изд-во МосГУ, 2007. – 156 с.
- Русский интеллектуальный клуб : стенограммы заседаний и др. материалы : Кн. 5 / под науч. ред. И. М. Ильинского; Моск. гуманит. ун-т. – М. : Социум, 2007. – 223 с. : . ил.
- Высшее образование для XXI века : вторая междунар. науч. конф., Москва, Моск. гуманит. ун-т, 20-22 окт. : докл. и науч. сообщения / отв. ред. И. М. Ильинский ; Нац. Союз негос. вузов. – М. : Изд-во МосГУ, 2006. – 322 с.
- Высшее образование для XXI века : науч. конф., Москва, 22-24 апр. . : докл. и материалы / отв. ред. И. М. Ильинский ; Нац. союз негос. вузов. - М. : Изд-во МосГУ, 2005. - 312 с.
- Высшее образование для XXI века: вторая междунар. науч. конф., Москва, 20-22 окт. . : докл. и материалы / отв. ред. И. М. Ильинский. – М. : Изд-во МосГУ, 2005. – 343 с.
- Высшее образование для XXI века : науч. конф., г. Москва, Моск. гуманит. ун-т, 22-24 апр. .: культурологические, педагогические, психологические проблемы высшего образования : докл. и материалы / отв. ред. И. М. Ильинский. - М. : Изд-во МосГУ, 2004. - 324 с.
- Высшее образование для XXI века : науч. конф., г. Москва, Моск. гуманит. ун-т, 22-24 апр. . : пленарные заседания 22-23 апр. ; спец. заседание «Негосударственное высшее образование в России: состояние и перспективы развития» (стенограмма) / отв. ред. И. М. Ильинский. - М. : Изд-во МосГУ, 2004. - 212 с.
- Высшее образование для XXI века : науч. конф., г. Москва, Моск. гуманит. ун-т, 22-24 апр. . : философские, социологические, экономические проблемы высшего образования: докл. и материалы / отв. ред. И. М. Ильинский. - М. : Изд-во МосГУ, 2004. - 353 с.
- Русский интеллектуальный клуб : стенограмма заседания и др. материалы : Кн. 4 / под науч. ред. И. М. Ильинского ; Моск. гуманит. ун-т. - М. : Социум, 2004. - 280 с.
- Высшее образование для XXI века: общие подходы и практические меры : материалы междунар. российско-польской науч. конф., Москва, 16 нояб. . / под. общ. и науч. ред., предисл. Ильинского И. М. ; Союз негос. вузов г. Москвы и Моск. обл., Моск. гуманит.-соц. акад., Конференция ректоров акад. негос. высших учеб. заведений Польши, образовательный фонд «Перспективы». – М. : Изд-во Моск. гуманит.-соц. акад., 2003. – 96 с.
- Русский интеллектуальный клуб : стенограмма заседания и др. материалы : Кн. 3 / под науч. ред. И. М. Ильинского. - М. : Социум, 2002. - 276 с.
- Молодёжь России перед лицом глобальных вызовов на рубеже веков : (как противостоять агрессивному экстремизму, ксенофобии и насилию среди молодёжи) : материалы междунар. конф., Москва, 18-19 нояб. . / под науч. и общ. ред. И. М. Ильинского ; Междунар. ин-т «Молодёжь за культуру мира и демократию», Моск. гуманит.-социал. акад. - М. : Социум, 2001. - 463 с. : . ил.
- Русский интеллектуальный клуб : стенограммы заседаний и статей : Кн. 2 / под науч. ред. И. М. Ильинского. - М. : Социум, 2001. - 223 с.
- Русский интеллектуальный клуб : стенограммы заседаний / под науч. ред. Ильинского И. М. - М. : Изд-во Ин-та молодёжи, 2000. - 228 с. : фото.
- Молодёжь и общество на рубеже веков / науч. ред., предисл. И. М. Ильинского. - М. : Изд-во Ин-та молодёжи, Голос, 1999. - 332 с.
- Молодёжь планеты: глобальная ситуация в 90-х годах, тенденции и перспективы / рук. автор. коллектива и науч. ред. И. М. Ильинский. - М. : Изд-во Ин-та молодёжи, Голос, 1999. - 323 с.
- Социология молодёжи: учебник / под ред. В. Т. Лисовского ; редкол. : С. Н. Иконникова, И. М. Ильинский [и др.] ; Гос. ком. РФ по высш. образованию. – СПб. : Изд-во С.-Петербург. ун-та, 1996. – 460 с.
- Молодёжь: будущее России / под ред. Ильинского И. М. - М. : Изд-во Ин-та молодёжи, 1995. - 238 с.
- Молодёжь России: воспитание жизнеспособных поколений : докл. Ком. РФ по делам молодёжи / авторский коллектив : Ильинский И. М. [и др.] ; Ком. РФ по делам молодёжи. – М. : [б. и.], 1995. – 256 с.
- Социология молодёжи : В 3 кн. : Кн. 1 / под ред. В. Т. Лисовского ; редкол. : С. Н. Иконникова, И. М. Ильинский [и др.] ; НИИ комплексных социальных исследований С.-Петербург. гос. ун-та, Ин-т молодёжи, Ком. РФ по делам молодёжи. – М. : Изд-во Ин-та молодёжи, 1995. – 186 с.
- Молодёжь посткоммунистической России и Западной Европы = Young People in Post-Communist Russia and Eastern Europe / ред. : И. М. Ильинский, Д. Риордан, К. Уильямс. – Aldershot ; Sydney : Dartmouth Publishing Company Limited, 1995. – 215 с. – (Книга на англ. языке).
- Ценностный мир современной молодёжи: на пути к мировой интеграции : по материалам междунар. науч. конф. «Ценностный мир современной молодёжи: на пути к мировой интеграции», Москва, Ин-т молодёжи, 24-26 нояб. / редкол. : Ильинский И. М. [и др.] ; Ком. РФ по делам молодёжи, Рос. союз молодёжи, Ин-т молодёжи, НИЦ при Ин-те молодёжи. - М. : Социум, 1994. - 172 с.
- Молодёжь России: положение, тенденции, перспективы : докл. Ком. РФ по делам молодёжи / редкол. : Шаронов А. В., Ильинский И. М. [и др.]. - М. : [б. и.], 1993. - 131 с.
- Молодёжь России: тенденции, перспективы / под ред. И. М. Ильинского, А. В. Шаронова. - М. : Молодая гвардия, 1993. - 224 с.
- Положение молодёжи в советском обществе : аналитический отчет / авт. коллектив : Ильинский И. М. [и др.] ; ВКШ при ЦК ВЛКСМ, НИЦ. – М., 1990. – 168 с.
- Молодёжь в процессе обновления : материалы междунар. науч.-практ. конф. «Мир и молодёжь», Москва, 11-13 нояб. . / редкол. : И. М. Ильинский [и др.] ; ВКШ при ЦК ВЛКСМ, НИЦ. – М., 1989. – 348 с.
- Молодёжь – 88 : сб. науч. тр. / редкол. : Ильинский И. М. (рук.) [и др.] ; ВКШ при ЦК ВЛКСМ, НИЦ. - М., 1989. - 263 с.
- Социализм и молодёжь : [сб. ст.] / сост. М. М. Мухамеджанов ; под общ. ред. И. М. Ильинского. – М. : Молодая гвардия, 1988. – 255 с.
- Молодёжь – 86: сб. ст. / редкол. : Ильинский И. М. (рук.) [и др.] ; НИЦ ВКШ при ЦК ВЛКСМ. - М., 1987. - 161 с.
- Наука о молодёжи – 85 : материалы науч.-практ. конф. / редкол. : И. М. Ильинский (рук.) [и др.] ; ВКШ при ЦК ВЛКСМ, НИЦ. - М., 1986. - 204 с.
- Комсомольское строительство : учеб. пособие / авторский коллектив : И. М. Ильинский (рук.) [и др.]. – М. : Молодая гвардия, 1984. – 574 с.
- Славный путь Ленинского комсомола. История ВЛКСМ / редкол. : Пастухов Б. Н. (рук.) [и др] ; авторский коллектив : Тяжельников Е. М. (рук.), Ацаркин А. Н., Ильинский И. М. [и др.]. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Молодая гвардия, 1978. – 590 с. : ил.
Напишите отзыв о статье "Ильинский, Игорь Михайлович"
Литература
- Луков Вал. А. [www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2014/3/Lukov_Ilinskiy-Igor-Mikhailovich/ Ильинский Игорь Михайлович] // Знание. Понимание. Умение. — 2014. — № 3 ([www.webcitation.org/6UVfF6tk7 архивировано в WebCite]). — С. 389–397.
Примечания
- ↑ [mosgu.ru/UNIVER/rukovodstvo/index.php Руководство] на сайте МосГУ
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/doc.asp?ID=78191&PSC=1&PT=1&Page=3 Указ Президента Российской Федерации от 6 сентября 1996 г. № 1330]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/doc.asp?ID=007638 Указ Президента Российской Федерации от 21 июня 2001 г. № 745]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/doc.asp?ID=035313 Указ Президента Российской Федерации от 8 сентября 2006 г. № 983]
Ссылки
- [www.ilinskiy.ru/ Официальный сайт]
- [rikmosgu.ru/about/members/Ilinskiy/ Краткая биография] // Электронный информационный портал «Русский интеллектуальный клуб»
- [www.lastfm.ru/music/Игорь+Ильинский Игорь Ильинский] на Last.fm
Отрывок, характеризующий Ильинский, Игорь Михайлович
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Категории:
- Родившиеся 28 июня
- Родившиеся в 1936 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Доктора философских наук
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени
- Кавалеры ордена Почёта
- Кавалеры ордена Дружбы (Россия)
- Награждённые медалью «60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Награждённые медалью «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Награждённые медалью «В память 850-летия Москвы»
- Награждённые медалью «В память 300-летия Санкт-Петербурга»
- Учёные по алфавиту
- Лауреаты премии Ленинского комсомола
- Журналисты СССР
- Философы СССР
- Философы России
- Социологи России
- Главные редакторы России
- Ректоры вузов Москвы
- Члены Союза журналистов СССР
- Члены Союза писателей России
- Исполнители русского шансона
- Социологи по алфавиту
