И целого мира мало

И целого мира мало
The World Is Not Enough
Жанр	боевик
Режиссёр	Майкл Эптед
Продюсер	Барбара Брокколи
Автор сценария	Ян Флеминг (персонажи) Нил Пёрвис Роберт Уэйд Брюс Ферштайн Нил Пёрвис Роберт Уэйд
В главных ролях	Пирс Броснан Софи Марсо Роберт Карлайл Дэнис Ричардс Джуди Денч
Оператор	Адриан Биддл
Композитор	Дэвид Арнольд Дон Блэк
Кинокомпания	Metro-Goldwyn-Mayer
Длительность	130 минут
Бюджет	135 млн $
Сборы	361 млн $
Страна	Великобритания Великобритания США США
Год	1999
Предыдущий фильм	Завтра не умрёт никогда
Следующий фильм	Умри, но не сейчас
IMDb	ID 0143145
Выход фильма «И целого мира мало» (оригинальное название — The World Is Not Enough)

К:Фильмы 1999 года

«И це́лого ми́ра ма́ло» (англ. «The World Is Not Enough») — девятнадцатый фильм из серии фильмов про вымышленного агента 007 британской разведки Джеймса Бонда, чью роль в третий раз исполнил Пирс Броснан. Фильм был снят Майклом Эптедом по оригинальному сценарию, но ориентирован на классические ранние картины о Бонде.

Название фильма — «И целого мира мало» — перевод латинской фразы Orbis non sufficit, которая, как становится известно из романа «На секретной службе Её Величества» и его экранизации, является фамильным девизом Бондов.

Сюжет

Террористы похитили дочь Роберта Кинга, крупного английского бизнесмена, строившего нефтепровод из Азербайджана через Грузию и Турцию в обход России. Бандиты оценивают жизнь девушки в 5 миллионов долларов. Её отец обращается за помощью к главе английской спецслужбы МИ-6, своей хорошей подруге M (которую в фильме сыграла Джуди Денч), и она советует отказаться от выкупа, который Кинг уже заплатил за свою дочь Электру. М отправляет агента 007 Джеймса Бонда на очередное задание — встретиться в Бильбао с банкиром, через которого некто согласился вернуть Роберту Кингу деньги, которые тот уже заплатил за украденный отчёт из российского Министерства Обороны о террористах, помышляющих взорвать его нефтепровод. Этот отчёт был украден у агента МИ-6, которого из-за этого убили. Бонд требует от банкира назвать имя того, но тот отказывается. Начав действовать силой, Бонд, приставив пистолет к голове банкира, заставляет назвать имя, и тот соглашается это сделать в обмен на защиту, но его тут же убивают броском ножа в спину. Бонд не успевает догнать убийц, а в это время один из них хочет задержать или убить Бонда, но того расстреливает какой-то снайпер через окно. Бонд бежит от испанской полиции.

Джеймс Бонд доставляет деньги в штаб-квартиру МИ-6 в Лондоне, где их забирает Роберт Кинг. Обсуждая с M, почему же ему дали так спокойно уйти с деньгами, Бонд обнаруживает на руке странную химическую реакцию при контакте с водой. Бонд бежит в хранилище, чтобы предупредить Кинга, но опаздывает. Вещество, которым были пропитаны деньги, вызывает мощнейший взрыв, отчего Кинг погибает на месте, а в стене здания образуется огромная дыра. Выглянув в неё, Бонд видит на реке снайпершу в лодке. Хватая катер Q, Бонд бросается в погоню. В конечном итоге террористка взрывает себя на воздушном шаре, а Бонд, упав с огромной высоты, получает травму — вывих ключицы.

Бонда отстраняют от дела из-за травмы, но благодаря хорошим любовным связям с врачом, ему всё-таки удаётся получить разрешение. Анализируя данные, Бонд замечает, что сумма, которую ему передал банкир, в точности равна сумме выкупа, которую требовали террористы за Электру Кинг. Значит, к этому делу причастен тот самый террорист, Ренард, который похищал дочь Кинга. В шотландском отделении МИ-6 специалисты рассказывают, что Ренард был ранен в голову из пистолета. Эта рана смертельная, но Ренард умрёт только через несколько недель, а до этого времени у него будут отключаться нервы и чувства, и он будет всё сильней. Там же, в Шотландии, Q говорит Бонду, что уходит в отставку, и показывает своего преемника, которого Бонд в шутку назвал следующей буквой алфавита — R. Тот даёт Бонду куртку-палатку и модифицированный BMW Z8, которые в будущем окажут помощь Бонду. Джеймс отправляется в Азербайджан, где знакомится и сближается с Электрой Кинг. Они вместе катаются на горных лыжах, где на них нападают террористы, но Бонд успешно отбивается от них. Он проводит расследование, в течение которого понимает, что Электра Кинг на самом деле заодно с Ренардом, которого полюбила за время своего пребывания в плену. Ренард похищает плутониевую бомбу, и Бонд прибегает к помощи учёного-атомщика, доктора Кристмас Джонс. Они понимают планы Электры: взорвать одной половиной бомбы свой нефтепровод, перешедший ей по наследству, а второй — пролив в Стамбуле, чтобы нефть могли перегонять только по её трубопроводу. В Баку Бонду и Джонс помогает русский мафиози Валентин Жуковский. Он спасает Джеймсу жизнь, но его самого убивает Электра, которая к тому моменту взяла в плен М. Бонд освобождает М, убивает Электру Кинг и Ренарда, а сам остаётся жив.

В ролях

Актёр	Роль
Пирс Броснан	Джеймс Бонд Джеймс Бонд
Софи Марсо	Электра Кинг Электра Кинг
Дениз Ричардс	Кристмас Джонс доктор Кристмас Джонс
Роберт Карлайл	Ренард Ренард
Джуди Денч	M M
Робби Колтрейн	Валентин Жуковский Валентин Жуковский
Саманта Бонд	Манипенни мисс Манипенни
Десмонд Ллевелин	Q Q
Джон Клиз	R R
Мария Грация Кучинотта	Джульетта да Винчи сигарница Джульетта да Винчи
Ульрих Томсен	Саша Давыдов Саша Давыдов
Майкл Китчен	Билл Таннер Билл Таннер
Колин Сэмон	Чарльз Робинсон Чарльз Робинсон
Серена Скотт Томас	Молли Вармфлеш доктор Молли Вармфлеш
Дэвид Колдер	Роберт Кинг сэр Роберт Кинг
Клод-Оливер Рудольф	Акакиевич полковник Акакиевич
Джефф Натталл	Арков доктор Арков
Клиффорд Джозеф Прайс	Бульон «Бык» мистер Бульон «Бык»
Патрик Малахейд	Лачейс банкир Лачейс

Критика

Несмотря на противоречивые отзывы критиков, фильм собрал в мировом прокате 361 млн долларов.

Факты

• Первый фильм, использовавший технологию объёмного звучания Dolby Digital EX 6.1.
• Главную тему к фильму — песню с одноимённым названием «The World Is Not Enough» — исполнила группа Garbage.
• Это был последний фильм с участием Десмонда Ллевелина, который исполнял роль Q с 1963 года (Из России с любовью). В этом фильме Q представляет Бонду своего преемника (актёр Джон Клиз), которого Бонд в шутку называет R (следующая буква английского алфавита). Ллевелин погиб в автокатастрофе в декабре 1999 года.
• Автомобиль Джеймса Бонда BMW Z8.
• Строящийся в фильме большой нефтепровод, прокладываемый для доставки каспийской нефти на Запад — через Азербайджан, Грузию и Турцию в обход Ирана и России, существует на самом деле. Это нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан.
• Сцена, где Джеймс Бонд впервые появляется в Азербайджане (едет на своём BMW Z8 в районе нефтяных вышек), снималась в посёлке Биби-Эйбат.
• Фраза "И целого мира мало" - надпись на родовом гербе Бонда. Герб фигурировал в фильме "На секретной службе её величества (1969). Бонд так и говорит Электре - "семейный девиз".
• В фильме присутствуют многочисленные "ляпы", связанные с использованием псевдо русских обозначений на одежде и технике. Художники картины по ошибке перемешали кириллицу и греческий алфавит.

Награды

• 1999 год — Премия «Bogey Award in Gold» за лучший фильм
• 2000 год — Номинация на премию «Saturn Award» за лучший фильм
• 2000 год — Премия «BMI Film Music Award» за лучшую музыку к фильму (Дэвид Арнольд)
• 2000 год — Премия «Blockbuster Entertainment Award» лучшему актёру (Пирс Броснан)
• 2000 год — Номинация на премию «Blockbuster Entertainment Award» лучшей актрисе (Дэнис Ричардс)
• 2000 год — Номинация на премию «Blockbuster Entertainment Award» лучшей актрисе второго плана (Софи Марсо)
• 2000 год — Премия «Golden Screen» за лучший фильм
• 2000 год — Номинация на премию «Golden Slate» за лучшие визуальные эффекты
• 2000 год — Премия «Empire Award» лучшему актёру — Пирс Броснан
• 2000 год — Номинация на премию «Sierra Award» за лучшую песню — «The World Is Not Enough»
• 2000 год — Номинация на премию «Golden Reel Award» за лучший монтаж звука
• 2000 год — Номинация на премию «Golden Satellite Award» за лучшую песню — «The World Is Not Enough»
• 2000 год — Премия «Золотая малина» за худшую женскую роль второго плана — Дэнис Ричардс
• 2000 год — Номинация на антипремию «Золотая малина» за худшую экранную пару — Пирс Броснан и Дэнис Ричардс

Книга по фильму

В 1999 году Раймонд Бенсон написал одноимённый кинороман И целого мира мало.

Ссылки

• «И целого мира мало» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.mgm.com/title_title.php?title_star=BOND19 Официальная страничка фильма] на сайте MGM

Отрывок, характеризующий И целого мира мало

– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.