Йеллоустонский национальный парк
Йеллоустонский национальный парк англ. Yellowstone National Park | |
Категория МСОП — II (Национальный парк) | |
44°40′00″ с. ш. 110°30′00″ з. д. / 44.66667° с. ш. 110.50000° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.66667&mlon=-110.50000&zoom=10 (O)] (Я)Координаты: 44°40′00″ с. ш. 110°30′00″ з. д. / 44.66667° с. ш. 110.50000° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.66667&mlon=-110.50000&zoom=10 (O)] (Я) | |
Расположение | Вайоминг, Монтана, Айдахо |
Страна | США |
Площадь | 8983 км²[1] |
Дата основания | 1 марта 1872 года |
Посещаемость | 2 870 295[2] (2006) |
Управляющая организация | Служба национальных парков США |
Сайт | [www.nps.gov/yell www.nps.gov/yell] |
Объект всемирного наследия | |
---|---|
Yellowstone National Park (Йеллоустонский национальный парк) | |
Ссылка | [whc.unesco.org/ru/list/28 № 28] в списке объектов всемирного наследия ([whc.unesco.org/en/list/28 en]) |
Тип | Природный |
Критерии | vii, viii, ix, x |
Регион | Европа и Северная Америка |
Включение | 1978 (2-я сессия) |
Согласно археологическим данным люди начали жить на территории, занимаемой парком, 11 000 лет назад. Современные исследователи впервые появились в регионе в 1805 году (участники экспедиции Льюиса и Кларка), но до 1860-х годов здесь не проводилось никакой хозяйственной или научной деятельности. В первые годы после возникновения парка он находился под управлением армии США, а в 1917 году управление было передано созданной за два года до этого Службе национальных парков.
На огромной территории парка находятся озёра, реки, каньоны и пещеры. Озеро Йеллоустон, одно из самых больших высокогорных озёр в Северной Америке, расположено в центре Йеллоустоунской кальдеры, самого большого супервулкана на континенте. Кальдера считается дремлющим супервулканом; он извергался с огромной силой несколько раз за последние два миллиона лет. Большая часть территории парка покрыта застывшей лавой; в парке находится одно из пяти существующих в мире гейзерных полей.
В парке растёт около двух тысяч видов растений, встречаются несколько сотен видов млекопитающих, птиц, пресмыкающихся и рыб, в том числе находящихся под угрозой уничтожения. Большая часть территории покрыта лесом, меньшая — степью. Каждый год случаются лесные пожары; около трети всех лесов выгорело в результате катастрофических пожаров 1988 года. В парке проложено несколько сот километров асфальтовых дорог, по которым осуществляется доступ посетителей. Имеются многочисленные возможности для активного отдыха.
Содержание
История
Согласно археологическим данным люди начали жить на территории, которую сейчас занимает парк, по крайней мере 11 000 лет назад. Современные исследователи впервые появились в регионе в 1805 году (экспедиция Льюиса и Кларка), а в 1807 году Джон Колтер, участник экспедиции, обнаружил геотермальные источники. Сообщения об источниках и гейзерах считались недостоверными вплоть до 1860-х годов, когда научная экспедиция Дэвида Фолсома в 1869 году поднялась вдоль реки Йеллоустон к озеру Йеллоустон. За ней последовали сразу несколько экспедиций, и в 1872 году президент Улисс Грант подписал закон, устанавливающий природоохранную зону — первый в США национальный парк — в местности около озера Йеллоустон[7]. Широкую известность природные достопримечательности парка получили благодаря картинам художника Томаса Морана, в честь которого позднее названа одна из гор в Йеллоустоне.
Первым суперинтендантом парка был назначен Натаниэль Лэнгфорд. Ему не было выделено достаточно ресурсов (ему даже не платили зарплату), и в результате браконьерство стало настолько серьёзной проблемой в парке, что Лэнгфорд вынужден был уйти в отставку в 1877 году. Его преемник, Филетус Норрис, добился того, что Конгресс США, наконец, выделил денежные средства для парка. В частности, на эти деньги были построены дороги и первые туристические объекты. В 1880-е годы к северному выходу (а в 1908 году к западному выходу) была подведена железная дорога, что существенно увеличило количество посетителей (железнодорожное сообщение было закрыто в 1960-е годы).
Для борьбы с браконьерством и разрушением природных памятников в 1886 году в парк прибыли части армии США, построившие поселение Кэмп Шеридан (позже переименованное в Форт Йеллоустоун) около Мамонтовых горячих источников. В 1916 году была создана Служба национальных парков США, использовавшая опыт армии в управлении парком. 31 октября 1918 года национальный парк Йеллоустон был передан в её подчинение.
Во время Великой депрессии для искусственного увеличения занятости были созданы специальные гражданские части (Гражданский корпус охраны окружающей среды), в задачи которых, среди прочего, входило создание туристической инфраструктуры в национальных парках. С 1933 по 1941 год они построили информационные центры, кемпинги и современную сеть асфальтированных дорог. После краткого упадка в 1940-е годы, связанного с войной, число посетителей вновь увеличилось. Для расширения инфраструктуры управлением национальных парков в 1956 году была принята десятилетняя программа развития, «Миссия 66». Последний по времени туристический комплекс, Кэнион Вэлли, был построен в 2006 году.
26 октября 1976 года национальный парк Йеллоустон был признан международным биосферным заповедником, а 8 сентября 1978 года включён в список Всемирного Наследия ЮНЕСКО (под номером 28, среди первых объектов списка).
Предположительно, эта страница или раздел нарушает авторские права. Её содержимое, вероятно, скопировано с archive.is/sG0fL практически без изменений.
Пожалуйста, проверьте [web.archive.org/web/*/archive.is/sG0fL дату появления предполагаемого источника в Архиве Интернета] и сравните с датой внесения правок в статью. Если вы считаете, что это не так, выскажите ваше мнение на странице обсуждения этой статьи. Если Вы автор, то оформите разрешение на использование текста. Дата обнаружения нарушения: 3 января 2016. Выявившему нарушение: Пожалуйста, поместите сообщение {{subst:nothanks cv|pg=Йеллоустонский национальный парк|url=archive.is/sG0fL}} – ~~~~ на страницу обсуждения участника, добавившего данный материал в статью.Последнее изменение сделано участником Grindcore Beaver (вклад, журналы) в 15:21 UTC (3940060 минут назад). Администраторам: ссылки сюда, история, журналы, удалить. Автору статьи: Авторские права, Получение разрешений, Что делать? |
Когда в 1995 году четырнадцать волков были выпущены на волю в Йеллоустонском национальном парке, ученые и не подозревали, что это кардинально изменит всю экосистему парка.
Волков не было в парке 70 лет, и все это время там царствовали олени, которые за годы бесконтрольного размножения (все усилия людей по контролю их популяции не приносили успеха) нанесли сильнейший урон местной флоре. Четырнадцать волков, конечно, не смогли съесть всех оленей, но они заставили тех осторожнее выбирать места для пастбищ и избегать некоторых участков парка. На тех местах начала возрождаться растительность. За шесть лет количество деревьев увеличилось в пять раз. Появились бобры, которым деревья нужны для постройки плотин. В заводях завелись ондатры, утки и рыбы. Волки уменьшили популяцию шакалов, что привело к увеличению количества зайцев и мышей, а те в свою сторону привлекли в парк ястребов, хорьков и лис. В парк пришли медведи, так как они смогли отгонять волков от их добычи или доедать их объедки. В парке увеличилось количество ягод.
Но самое удивительное, волки изменили течение рек. Их русла выпрямились и стабилизировались, уменьшилась эрозия берегов. Случилось это потому, что влияние волков на оленей привело к взрывному росту деревьев и травы по берегам рек, что привело к их укреплению. Поменялась сама география парка, а все благодаря четырнадцати волкам, выпущенным туда менее двадцати лет назад.
География
Примерно 96 % территории парка находится в штате Вайоминг, 3 % в штате Монтана, и ещё 1 % в штате Айдахо. Парк имеет примерно прямоугольную форму. С севера на юг протяжённость Йеллоустонского парка составляет 102 километра, с востока на запад 87 километров. Протяжённость асфальтовой дороги («Большой Петли»), проходящей через основные достопримечательности парка, 230 километров; сюда не входят ни подъезды к выходам из парка, ни боковые ответвления, ни перемычка между Норрис и Кэнион. Реки и озёра занимают 5 процентов территории парка, при этом самое большое озеро, Озеро Йеллоустон (352,2 км², глубина 122 м, береговая линия 177 км, высота над уровнем моря 2357 м), является самым большим высокогорным озером в Северной Америке. Леса занимают 80 процентов территории, на большей части остальной площади находятся степи.
Две трети территории парка, включая озеро Йеллоустон и почти все туристические достопримечательности, принадлежит к бассейну Атлантического океана (река Йеллоустон, вытекающая из одноимённого озера — крупнейший приток реки Миссури, которая, в свою очередь, является крупнейшим притоком Миссисипи). Остальная треть относится к бассейну Тихого океана. Река Снейк, протекающая через территорию парка — крупнейший приток реки Колумбия.
Парк расположен на Йеллоустонском плато, на средней высоте примерно 2400 м над уровнем моря. Почти со всех сторон плато ограничено хребтами Скалистых гор высотой от 2700 до 3400 метров над уровнем моря: хребет Галлэтин (англ. Gallatin Range) на северо-западе, горы Медвежьего Зуба (англ. Beartooth Mountains) на севере, хребет Абсарока (англ. Absaroka Range) на востоке, хребет Титон (англ. Teton Range) и хребет Мэдисон (англ. Madison Range) на юго-западе и западе. Высшая точка парка — Орлиный пик (англ. Eagle Peak) высотой 3462 м над уровнем моря; низшая находится в долине ручья Риз (англ. Reese Creek), 1610 м, всё это образует активный вулкан Йеллоустоун.
В Йеллоустонском парке (северо-восточная часть) находится один из крупнейших в мире окаменелых лесов: при извержении, произошедшем несколько тысяч лет назад, деревья попали в золу и их древесина минерализовалась. Из 290 водопадов высотой 15 футов (4,5 метра) и выше, самый высокий и самый большой по расходу воды — Нижний Водопад на реке Йеллоустон, высотой 94 метра.
Через плато вода проложила два глубоких каньона — каньон реки Йеллоустон на северо-востоке парка (в нём находятся Верхний и Нижний водопады), и каньон реки Льюис на юге.
Геология
Йеллоустон находится на северо-восточном краю равнины реки Снейк, гигантской арки, вырезанной в горах, которая прослеживает путь Северо-Американской тектонической плиты через центр активности земной мантии за последние 17 миллионов лет. Современные пейзажи парка отражают последние проявления активности этого центра, расположенного тут совсем близко к поверхности земли под земной корой. Йеллоустоунская кальдера — самая большая вулканическая система Северной Америки. Часто её называют «супервулканом», так как она образовалась в результате катастрофического извержения 630 тысяч лет назад. В парке прослеживаются также и следы двух других, более ранних извержений, оставивших после себя скальные образования из вулканического туфа. Все три извержения подняли огромное количество пыли, которую разнесло по всей Северной Америке. Остатки пыли были обнаружены в сотнях километров от парка. Предположительно, образовавшиеся пепел и газы поднялись в атмосферу и привели к изменению климата и исчезновению многих видов животных и растений, в основном в Северной Америке.
Ещё одно, относительно небольшое извержение, произошло 160 тысяч лет назад и привело к образованию небольшой кальдеры в западной части Йеллоустонского озера. Два последующих вулканических цикла, последний из которых завершился 70 тысяч лет назад, привели к тому, что большая часть этой кальдеры оказалась погребённой под толстыми застывшими потоками лавы.
Извержения, начавшиеся 630 тысяч лет назад и происходившие постоянно, пока соответствующий период активности не закончился 70 тысяч лет назад, оставили множество следов на территории парка. Йеллоустонскую кальдеру регулярно заливали потоки лавы: остатки риолитовой лавы можно видеть на Обсидиановых скалах (англ. Obsidian Cliffs), остатки базальтовой лавы — на скалах Шипитерс (англ. Sheepeaters Cliffs). Слои лавы лучше всего заметны на склонах каньона реки Йеллоустон. Резкий профиль каньона ясно указывает, что он был проложен рекой, вынужденной размывать слои лавы, а не ледником.
Йеллоустон — это громадное гейзерное поле. На территории парка находятся около 3 тысяч гейзеров, что составляет 2/3 всех гейзеров в мире. Среди них — самый большой в мире гейзер «Пароход» (англ. Steamboat Geyser), а также один из самых известных — гейзер «Старый служака» (англ. Old Faithful Geyser), выбрасывающий струи горячей воды на высоту более сорока метров с интервалом от 45 до 125 минут, однако преимущественно извержения происходят с интервалом в 90 минут[8] — именно благодаря своей предсказуемости гейзер и стал столь популярным.
Всего в мире существует 5 гейзерных полей, включая Йеллоустон. Другие, менее масштабные гейзерные поля: 1) в России — Долина гейзеров в северной части полуострова Камчатки, около 40 гейзеров (расположена в малонаселённой местности, доступной туристам только на вертолёте); 2) в Чили — Эль-Татио (El Tatio) — в горах недалеко от границы с Боливией, в 100 км по горной дороге к северу от посёлка Сан-Педро-де-Атакама, примерно 80 гейзеров; 3) в Новой Зеландии — район Уаимангу возле города Роторуа на Северном острове; 4) гейзерные поля в Исландии. Среди этих 5-ти мест Национальный Парк Йеллоустоун — самая уникальная и наиболее посещаемая территория с гейзерными полями на Земле.
Кроме гейзеров, в парке находится около десяти тысяч разнообразных геотермальных источников, в том числе горячие и сероводородные источники, грязевые вулканы и множество других. Это половина всех геотермальных источников в мире. В мае 2001 года была создана Йеллоустонская вулканическая обсерватория. В число её задач входит не только наблюдение за вулканической и геотермальной активностью, но и оценка возможной опасности, связанной с этой активностью.
Так, в 2003 году доступ туристов в бассейн гейзеров Норрис был ограничен, так как была зарегистрирована повышенная активность и более высокая температура воды по сравнению с обычной у некоторых гейзеров бассейна. Несколько гейзеров стали столь горячими, что испускали пар вместо воды. Одновременно исследования обнаружили неизвестный конус на дне Йеллоустонского озера, который, впрочем, не представлял угрозы немедленного извержения. В 2004 году пять бизонов погибли от геотермальных газов в бассейне Норрис. В 2006 году было обнаружено, что почва сразу в двух местах в парке поднимается со скоростью 4-6 сантиметров в год. Это вызвало повышенный интерес средств массовой информации к вулканической и геотермальной активности в парке. Эксперты настаивают на том, что в ближайшее время нет повышенного риска извержения.
Каждый год в парке Йеллоустон происходят тысячи мелких землетрясений. Почти все они незаметны для человека. В историческое время произошло по крайней мере шесть значительных землетрясений магнитуды 6 и выше, в том числе землетрясение магнитуды 7,5 с эпицентром чуть севернее границы парка в 1959 году. Это землетрясение привело к огромному оползню, частично разрушившему дамбу, защищавшую озеро Хебген (англ. Hebgen Lake). Осадочные породы, вынесенные оползнем, непосредственно ниже по течению перегородили реку и создали новое озеро, известное как Озеро Землетрясения (англ. Earthquake Lake). В результате землетрясения погибли 28 человек, началось извержение нескольких гейзеров в северо-западной части парка, образовались большие трещины в грунте, извергающие пар, некоторые горячие источники с чистой водой стали грязными. 30 июня 1975 года внутри парка произошло землетрясение магнитуды 6,1, но разрушения были незначительными. В течение трёх месяцев в 1985 году было зарегистрировано около трёх тысяч небольших землетрясений в северо-западной части парка, что, по всей видимости, было связано с опусканием Йеллоустонской кальдеры. В парке постоянно происходят более мелкие группы землетрясений (в апреле-мае 2007 года было отмечено 16 землетрясений магнитудой до 2,7). В 2014 году произошло более шести десятков землетрясений, одно из крупнейших было магнитудой 4.8. Это сильнейшие толчки за 30 летнюю историю наблюдений.[9]
Флора
В парке произрастают 1870 видов растений, из которых 1700 — местные виды, а ещё 170 являются предположительно заносными. Имеется восемь видов хвойных деревьев, при этом скрученная широкохвойная сосна занимает 80 процентов всех лесных площадей. Другие виды, в том числе псевдотсуга Мензиса (или псевдотсуга Дагласа, или пихта Дагласа — Pseudotsuga menziesii) и сосна белокорая встречаются небольшими группами по всей территории парка, при этом около семи процентов популяции этого вида сосны поражено грибом-паразитом Cronartium ribicola, который вызывает так называемую пузырчатую ржавчину. Ещё одно хвойное дерево, растущее в парке, — сосна горная веймутова (Pinus monticola). Самые частые лиственные деревья — осины, ивы, берёзы (встречаются большей частью в подлеске). Интересно, что площадь осиновых лесов в парке уменьшалась в течение всего XX века, но недавно вновь стала увеличиваться.
Большая часть цветковых растений цветёт в период между маем и сентябрем. Одно из них, аброния песколюбивая, или йеллоустонская песчаная вербена (Abronia ammophila) из семейства никтагиновые (Nyctaginaceae), обнаружено в диком виде только в границах парка; другие виды абронии обычно растут в гораздо более тёплом климате, и появление в парке этого растения, по всей видимости, связано с микроклиматом, создаваемым геотермическими источниками. Это редкое растение существует примерно в 8000 экземплярах, все они растут в песчаных почвах по берегам озера Йеллоустон.
Ещё одно из эндемичных растений парка — злак Agrostis rossae из рода полевица.
В горячих водах озера наблюдается образование бактериальных колоний причудливой формы, состоящих из триллионов бактерий. Бактерия Thermus aquaticus, живущая в озере, широко используется в исследованиях генома.
Заносные растения распространились на территории парка относительно недавно. Большая их часть встречается в местах наибольшей концентрации туристов, особенно вдоль дорог, но есть и примеры их распространения вглубь парка, что угрожает местным видам. Среди наиболее активно распространяющихся заносных растений можно отметить тимофеевку (Phleum pratense) и костёр кровельный (Bromus tectorum). С некоторыми заносными растениями приходится бороться прополкой и распылением ядовитых веществ.
Фауна
В парке водятся почти 60 видов млекопитающих, в том числе редкие: волк, рысь и медведь гризли. Среди больших млекопитающих встречаются также американский бизон, чёрный медведь (барибал), олень вапити, лось, чернохвостый олень, снежная коза, вилорог, толсторог и пума.
Поголовье бизона в парке относительно велико, около четырёх тысяч, и одно из самых больших в США. Это вызывает озабоченность фермеров, опасающихся, что бизоны передадут инфекции домашним коровам. Как минимум половина бизонов парка заражена бруцеллёзом, но случаев заражения домашнего скота пока не зафиксировано. Служащие парка периодически вынуждены загонять бизонов, вышедших с территории парка, обратно.
В 1926 году в рамках мер по защите поголовья вапити в парке Йеллоустон была полностью уничтожена популяция волков, после чего койот стал самым большим хищником, охотящимся на грызунов. Но койоты не охотятся на больших копытных, и в результате случаи болезней среди последних существенно участились. Практика уничтожения волков была прекращена в парке только в 1935 году. Затем пришлось принимать меры по защите волков. В 1973 году Конгресс США принял Акт о видах под угрозой уничтожения, упоминающий, в том числе, волков. В 1990-е годы в парке выпустили 66 макензийских равнинных волков; в 2005 году в парке их численность составляла 118 голов.
В парке и окрестностях живут, по оценкам, 600 медведей гризли, причем около половины из них в парке. Поголовье вапити составляет примерно 30 тысяч. К редким видам из больших млекопитающих относятся пума (25 особей) и росомаха (количество неизвестно). В 2003 были замечены следы рыси, но саму рысь увидеть с 1998 года не удавалось.
В парке водятся 18 видов рыб, в том числе йеллоустонский лосось (Oncorhynchus clarki bouvieri), 6 видов рептилий (черепахи и змеи), 4 вида амфибий и 311 видов птиц (в том числе исключительно редкий американский журавль, а также белоголовый орлан, американский белый пеликан и лебедь-трубач). Почти все виды птиц гнездятся в парке.
Лесные пожары
Пожары встречаются в естественных экосистемах, и растения, так или иначе, к ним приспособились. Так, у пихты Дугласа толстая кора, которая в большинстве случаев защищает сердцевину от пожара. Шишки сосны скрученной широкохвойной открываются при повышении температуры, так как плавится смола, скрепляющая чешуйки, и семена сосны при пожаре разлетаются. Деревья, которые защищены хуже, растут во влажных местах, где меньше вероятность пожара, или размножаются вегетативно от не поврежденных пожаром корней. По оценкам, в экосистемах, подобных Йеллоустонскому парку, низовые пожары (при которых сгорает трава) происходят раз в 30—35 лет, а лесные пожары — раз в 300 лет.
Ежегодно в парке от удара молнии возникает в среднем 35 лесных пожаров, а от шести до десяти начинаются, как правило, из-за неосторожности людей. В парке находятся три пожарных вышки, кроме того, для предотвращения пожаров производится постоянный осмотр территории парка с воздуха. Основной сезон пожаров — с конца июня по середину сентября, пожары во второй половине дня отличаются большей интенсивностью. Подавляющее большинство пожаров распространяется не больше чем на полгектара, и только в исключительных случаях пожары успевают распространиться более, чем на 40 гектаров (100 акров) до того, как потухнут естественным путём. В настоящее время политика парка состоит в том, что пожары искусственного происхождения нужно тушить, а за пожарами естественного происхождения следует наблюдать и тушить только в том случае, когда они угрожают людям, зданиям, или выходят из-под контроля. Практикуются также специальные плановые поджоги под тщательным контролем пожарных и рейнджеров, с целью выжечь сухую древесину и предотвратить возможность большого неконтролируемого пожара в будущем. Эта практика установилась только в 1970-е годы, до этого считалось, что любые пожары безусловно вредны. В результате увеличилось количество сухой древесины, и в дальнейшем лесные пожары стали выходить из-под контроля, и политика тушения пожаров естественного происхождения была изменена.
В сухое лето 1988 года (самый сухой год за время наблюдения) в парке произошли катастрофические пожары. В день их наибольшего распространения, 20 августа, сгорело 610 км² леса. За всё время пожары затронули 3213 км² леса, что составляет примерно 36 процентов площади парка. Погибли двое пожарных, материальный ущерб составил 120 миллионов долларов. Пожары прекратились сами собой осенью из-за дождей. Их следы в настоящее время хорошо заметны в парке.
Климат
Так как парк находится в горах, на его территории имеются заметные климатические различия. Рекордно высокая температура (37 °C) наблюдалась в 1936 году, рекордно низкая (-54 °C) в 1933 году. Летом (с июня по начало сентября) максимальная дневная температура колеблется обычно между 20 и 25 градусами, а ночью высоко в горах может опускаться ниже нуля. Летом часто случаются грозы. Весной и летом дневная температура обычно колеблется между 0 и 20 градусами, ночная — между −5 и −20. Зимы холодные, со средними температурами ниже −5 °C.
Уровень осадков сильно варьирует по всей территории парка. Меньше всего — 380 мм в год — выпадает около Мамонтовых горячих источников, больше всего — 2000 мм в год — на северо-западе парка. Снег может выпасть в любое время года.
Очень редко случаются торнадо. Наиболее сильный ураган зафиксирован 21 июля 1987 года, скорость ветра составила от 93 до 116 м/сек. После торнадо осталась полоса разрушения шириной около 3 км и длиной 38 км, в которой были повалены деревья в сосновом лесу.
Туристический потенциал
Йеллоустонский национальный парк является одним из самых посещаемых в США. С 1960-х годов его ежегодно посещают не менее двух миллионов туристов. В 2006 году парк посетили 2 870 295 человек[2]. Девять отелей (2238 номеров), магазины, заправочные станции и большинство кемпингов управляются концессионерами парка, на предприятиях которых в пиковый период (летом) заняты 3700 человек. Кроме них в парке работают 800 постоянных и сезонных сотрудников Службы национальных парков США.
В национальном парке находятся 9 информационных центров и музеев, некоторые из которых отнесены к историческим памятникам.
В летний период места в отелях и кемпингax нужно резервировать за несколько месяцев вперёд. Многие посетители останавливаются также в ближайших населённых пунктах, расположенных за пределами парка.
Через парк проходят несколько асфальтированных дорог, ведущих к главным достопримечательностям. Эти дороги организованы в виде большой восьмёрки, т. н. «Большого кольца», имеющего в длину 225 км и охватывающего основные достопримечательности парка. «Большое кольцо» соединено радиальными дорогами с пятью выездами из парка. Общая протяженность асфальтированных дорог составляет 499 км. На зиму почти все они закрыты для автомобильного движения из-за того, что проходят через перевалы.
С июля по сентябрь до парка можно добраться на автобусах от Солт-Лейк-Сити и Бозмена; в самом парке общественного транспорта нет.
В парке проложено 1770 километров маркированных троп. Альпинизм и скалолазание не развиты в связи с тем, что горы в Йеллоустонском парке состоят в основном из очень хрупких вулканических пород. Охота полностью запрещена, а домашних животных можно выводить на прогулку только на поводке и только вблизи дорог, в кемпингах или вблизи информационных центров. Лов рыбы разрешён после получения соответствующей лицензии.
В нумизматике
В 2010 году в США была выпущена монета номиналом 25 центов «Йеллоустоун» (штат Вайоминг) из серии «Национальные парки США». Материал — медно-никелевый сплав.
Напишите отзыв о статье "Йеллоустонский национальный парк"
Примечания
- ↑ [www.nps.gov/yell/planyourvisit/factsheet.htm Yellowstone Fact Sheet]. National Park Service (August 10, 2006). Проверено 7 марта 2007. [www.webcitation.org/65V0MuXlW Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].
- ↑ 1 2 [www2.nature.nps.gov/NPstats/select_report.cfm?by=year History of total annual visits for Yellowstone NP]. Park Vistation Report. National Park Service. Проверено 15 июня 2007. [www.webcitation.org/65V0NYAOU Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].
- ↑ Соединенные Штаты Америки: Общегеографическая карта / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 2005 г.; гл. ред. Г. В. Поздняк; ред. Г. Ф. Кравченко. — 1:6 000 000, 60 км в 1 см. — М., 2005 (М.: ПКО «Картография»). — ISBN 5-85120-228-9. — 200 экз.
- ↑ Запад США // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 1999 г. ; отв. ред.: Т. Г. Новикова, Т. М. Воробьёва. — 3-е изд., стер., отпеч. в 2002 г. с диапоз. 1999 г. — М. : Роскартография, 2002. — С. 238—239. — ISBN 5-85120-055-3.</span>
- ↑ Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 138.</span>
- ↑ [bigenc.ru/text/2028801 Йеллоустонский национальный парк] // Исландия — Канцеляризмы. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2008. — С. 262. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 12). — ISBN 978-5-85270-343-9.</span>
- ↑ [www.nps.gov/gegr/historyculture/index.htm History & Culture]. General Grant National Memorial. National Park Service (July 25, 2006). Проверено 23 апреля 2007. [www.webcitation.org/65V0O8YpA Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].
- ↑ [www.geyserstudy.org/geyser.aspx?pGeyserNo=OLDFAITHFUL Old Faithful]. The Geyser Observation and Study Association (20 сентября 2007). Проверено 7 октября 2007. [www.webcitation.org/65V0OnUJ0 Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].
- ↑ [www.planet-nwes.ru/iz-natsional-nogo-parka-ssha-jelloustoun-begut-ne-tol-ko-bizony/ Из Йеллоустоуна бегут животные]. www.planet-nwes.ru. Проверено 16 декабря 2015.
</ol>
Литература
- 100 лучших национальных парков. Величайшие сокровища человечества на пяти континентах / Пер. с англ. — М.: Мир книги, 2006. — ISBN 90-366-1574-7, ISBN 5-486-00917-8 — С. 10—11.
- Шварцбах М. Знаменитые гейзеры: …29. Йеллоустонский национальный парк (США) // Великие памятники природы: (Известные места геологических исследований) / Мартин Шварцбах; Сокр. пер. с нем. Г. И. Денисовой. — М.: Мир, 1973. — С. 249-259. — 336 с.
- Краснов, А. Н. Йеллоустонский парк // [ashipunov.info/shipunov/school/books/andrei_nikolaevich_krasnov_1916.djvu Профессор Андрей Николаевич Краснов (1862—1914)] / Сб. под ред. прив.-доц. Харьковского ун-та В. И. Талиева. — Харьков: Тип. Сергеева, 1916. — С. 203—214. — 224 с.
Фильмография
- Документальный фильм BBC Yellowstone: Battle for Life[en];
- «2012» — фильм-катастрофа режиссёра Роланда Эммериха, вышедший в 2009 году.
- Документальный фильм BBC, состоящий из трёх серий «Супервулкан»
Ссылки
- [www.nps.gov/yell/ Официальный сайт национального парка (англ.)]
- Интервью с вулканологами. [onznews.wdcb.ru/news15/info_150214.html Йеллоустоунский супервулкан. Мнение специалистов.] Вестник Отделения наук о Земле РАН
Вебкамеры
- Гейзер «Старый служака»
- [www.nps.gov/archive/yell/tours/livecams/mammoth/mammothcam2.htm Мамонтовы горячие источники]
Отрывок, характеризующий Йеллоустонский национальный паркНа всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами. Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую. Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения. Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму. Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления. Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его. Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них. Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами. – Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь. После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви. Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны. С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти. Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися. – И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана. Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя. Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера. Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него. – А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом. – Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то. – Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке. – Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие! Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть. – Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру. – Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то. Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого. – Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати. – Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались? – Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер. – Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего? – Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя. – Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек. – А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку. – Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве. – Ты кто же, солдат? – Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали. – Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер. – Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро. – Как, как это ты сказал? – спросил Пьер. – Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери. – Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить… – Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер. – Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе. Помолчав несколько времени, Платон встал. – Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая: – Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель. – Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер. – Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься? – Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра? – А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул. Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе. В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника. Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые. Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости. Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность. Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно. Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу. – Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати. Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву. Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда. Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит. Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова. Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным. В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею. Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен. Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю. В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении. Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы. Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов. Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна. – Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук. Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью. – Что князь? – спросила она. – Их сиятельство с ними в том же доме стоят. «Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он? – Люди сказывали, все в том же положении. Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки. Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее. – Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.] Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он? – Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам. – Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна. – Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик! Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни. Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них. – Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна? Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе. – Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем. – Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна? У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей. |