Кёртис, Иэн

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Йен Кертис»)
Перейти к: навигация, поиск
Иэн Кёртис
Ian Curtis
Основная информация
Полное имя

Иэн Кевин Кёртис

Дата рождения

15 июля 1956(1956-07-15)

Место рождения

Манчестер, Великобритания

Дата смерти

18 мая 1980(1980-05-18) (23 года)

Место смерти

Макклсфилд, Чешир, Великобритания

Годы активности

1976—1980

Страна

Великобритания Великобритания

Профессии

музыкант, поэт

Инструменты

гитара, клавишные, мелодика

Жанры

пост-панк
готик-рок

Коллективы

Joy Division

Лейблы

Factory</br >Enigma

Иэн Ке́вин Кёртис (англ. Ian Kevin Curtis; 15 июля 1956 — 18 мая 1980) — британский музыкант, поэт, вокалист и автор всех текстов песен группы Joy Division.





Биография

Иэн Кёртис родился в Memorial Hospital на Олд Траффорд в Манчестере, его детство прошло в районе Хёрдлсфилд в Маклсфилде. С ранних лет мальчик увлекался поэзией и развивал в себе литературные способности. Получив в 11 лет стипендию для поступления в маклсфилдскую King’s School, он не использовал эту возможность, однако продолжил всё сильнее увлекаться искусством, литературой и музыкой. По окончании средней школы Кёртис поступил на работу государственным служащим — сначала в Манчестере, потом в Маклсфилде.

Основными литературными примерами для подражания были для него Уильям Берроуз, Джеймс Баллард и Джозеф Конрад (заголовки песен «Interzone», «Atrocity Exhibition» и «Colony» заимствованы у каждого из них, соответственно). В музыке его любимыми исполнителями были Дэвид Боуи и The Doors.

Признан английской музыкальной критикой одной из самых ярких фигур британской сцены конца 1970-х, оказавших влияние на развитие музыкального течения пост-панк.

23 августа 1975 года Кёртис женился на школьной подруге Деборе Вудрафф (ему было 19, ей — 18). 16 апреля 1979 года у них родилась дочь Натали.

Joy Division

В конце 1976 года Кёртис присоединился к Бернарду Диккену и Питеру Хуку, решившим организовать рок-группу, впоследствии названную Warsaw и затем Joy Division (название было сменено, чтобы избежать путаницы с другой панк-группой, Warsaw Pakt). Кёртис стал вокалистом и автором всех текстов песен (изредка аккомпанируя себе на гитаре), а также полноправным лидером группы:

По природе своей Иэн был слишком для своего времени незлоблив. Он мог иногда вести себя агрессивно, но внутренней озлобленности в нём не было. Он шёл навстречу людям. Видел, что кто-то расстроен или растерян, тут же спешил расспросить и чем-то помочь. Для нас же с Бернардом (Самнером) он стал настоящим учителем. Давал нам читать Берроуза и Керуака, слушать Kraftwerk и The Doors. Он был удивительным воспитателем. А когда кто-нибудь начинал ныть от нескончаемых неудач, непременно пытался приободрить: «Да брось ты, прорвёмся!»[1]

Мрачные, погребальные тексты Кёртиса создали Joy Division репутацию беспросветно депрессивной группы. Низкий, безучастный голос Кёртиса контрастировал с его выступлениями на сцене, на которой певец словно погружался в транс, сопровождая пение неистовыми, роботоподобными телодвижениями, также напоминающими конвульсии эпилептика. Эпилепсией Кёртис действительно страдал, хотя участники группы узнали об этом не сразу.

…Всё переменилось вечером 27 декабря 1978 года после концерта в лондонском Hope & Anchor. По пути домой с Иэном случился эпилептический припадок, и я четыре часа просидел с ним, удерживая язык. Весь ужас состоял в том, что он постоянно корил себя, ощущал себя обузой. Очень старался продолжать как ни в чём ни бывало, и мы были благодарны ему за это, но… Может быть, нам следовало бы более внятно выражать свою благодарность. Но упоминать болезнь было никак нельзя, это усугубило бы положение. Оставалось отделываться пустыми фразами — а это было ещё хуже. Бросишь ему: «Да ладно, все нормально!» — он тут же и выкинет такую штуку, которая тут же докажет обратное. В этом смысле он был сам себе худшим врагом.

— Питер Хук [1]

Болезнь прогрессировала по мере деятельности группы. Под конец припадки случались во время выступлений.

Самоубийство

Весной 1980 года, несмотря на растущие перспективы Joy Division, сам Кёртис был в депрессии. Его брак был подорван любовью к бельгийке Анник Оноре, припадки эпилепсии происходили всё чаще. 18 мая Кёртис сделал петлю на веревке для сушки белья и повесился в своём доме в Маклсфилде, через несколько недель после первой попытки самоубийства. Жена певца обнаружила тело Кёртиса утром на кухне. На проигрывателе продолжал крутиться альбом «The Idiot» Игги Попа. Вечером предыдущего дня Кёртис просмотрел фильм «Строшек» Вернера Херцога, а также провёл телефонный разговор с Пи-Орриджем из Throbbing Gristle, который по окончании беседы был уверен в скором суициде Кёртиса. Тело певца было кремировано 23 мая.

Факт смерти Кёртиса повлиял на рост известности Joy Division и, как следствие, на внимание, которое было оказано вышедшим летом того же года финальным пластинкам группы. Оставшиеся участники Joy Division решили продолжить свою деятельность под названием New Order.

Память

Иэн Кёртис стал культовой фигурой в истории рок-музыки и был неоднократно назван «крёстным отцом пост-панка и готик-рока». Также его творчество оказало значительное влияние на инди-рок и соответстующую культуру[2] поскольку лейбл Factory Records, на котором записывалась группа «Joy Division», изначально являлся независимым музыкальным лейблом. «Предсмертная» песня Иэна Кёртиса «Love Will Tear Us Apart» стала одной из самых перепеваемых песен по всему миру.

Биография Кёртиса была обрисована в двух художественных фильмах — «Круглосуточные тусовщики» (2002) и «Контроль» (2007).

Библиография

  • Curtis, Deborah. Touching from a Distance. London: Faber & Faber, 1995. ISBN 0-571-17445-0.
  • Middles, Mick / Reade, Lindsay. Torn Apart: The Life Of Ian Curtis. London: Omnibus Press, 2006. ISBN 1-84449-826-3.
  • Morley, Paul. Joy Division. London, 2007.
На русском языке
  • Кертис, Дебора. Touching from a Distance. Казань: «ИЛ-music», 2013. ISBN 978-5-9904994-3-0

Напишите отзыв о статье "Кёртис, Иэн"

Примечания

  1. 1 2 Q, ноябрь 2007. Peter Hook interview. Стр 110
  2. [m.colta.ru/articles/jagermeisterindieawards/4909?part=2 10 важнейших инди-групп по версии Colta.ru]

Отрывок, характеризующий Кёртис, Иэн

Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.