Графстрём, Йиллис

Йиллис Графстрём
Личная информация
Награды и медали Олимпийские игры Золото Антверпен 1920 одиночное катание Золото Шамони 1924 одиночное катание Золото Санкт-Мориц 1928 одиночное катание Серебро Лейк-Плэсид 1932 одиночное катание

Йи́ллис Гра́фстрём (швед. Gillis Grafström; 7 июня 1893, Стокгольм, Швеция — 14 апреля 1938, Потсдам, Третий рейх) — шведский фигурист. Первый в истории спортсмен, который сумел выиграть 4 олимпийские награды в фигурном катании (его достижения повторил в 2014 году российский фигурист Евгений Плющенко, который также завоевал рекордные 4 олимпийские медали, из которых две золотые) и один из двух спортсменов, побеждавших как на зимних, так и летних Олимпийских играх (наряду с Эдди Иганом, который выиграл золотые медали в боксе и бобслее).

Биография

Йиллис Графстрём трижды выигрывал золото на Олимпийских играх (в 1920, 1924, и 1928 годах) и один раз серебро на Олимпиаде 1932 года, (проиграв Карлу Шеферу).

На его первых Олимпийских играх в Антверпене сломался один из его коньков, и он должен был пойти в город, чтобы купить новую пару. К сожалению, в продаже были только коньки модели «curly-toed», не те, на которых он привык кататься. Несмотря на это обстоятельство, он все равно победил.

На своих последних Олимпийских играх в 1932 в Лейк-Плэсиде он столкнулся с фотографом на льду и все же сумел стать вторым.

Графстрём был одним из лучших фигуристов в исполнении обязательных фигур. Он изобрёл графстрём-пируэт (на обратном внешнем краю лезвия) и flying sit spin (прыжок во вращение сидя). Он катался на коньках очень изящно и был известен интересными интерпретациями музыки.

Графстрём также тренировал Соню Хени.

С 1925 года и до своей смерти он жил в Германии, в Потсдаме. Тренировался на Борнштедтском озере, когда оно замерзало, или на искусственном катке в парке Фридрихсхайн в берлинском районе Фридрихсхайн.

Графстрём изучал архитектуру в Высшей технической школе Берлина (нем. Technische Hochschule) и после её окончания работал архитектором.

Графстрём коллекционировал графику, картины и скульптуры о катании на коньках. Это собрание было продолжено его женой Цецилией Мендельсон-Бартольди (1898—1995). Сегодня эта коллекция принадлежит Музею мирового фигурного катания в Колорадо-Спрингс (США). Графстрём был также писателем и гравёром.

Графстрём умер в 1938 году в Потсдаме в возрасте 44 лет из-за заражения крови. Сегодня в Потсдаме есть улица, названная в его честь. В 1976 году он был введён в Зал славы мирового фигурного катания.

Спортивные достижения

Соревнования/Сезон	1911—1912	1912—1913	1913—1914	1914—1915	1915—1916	1916—1917	1917—1918	1918—1919	1919—1920	1921—1922	1923—1924	1927—1928	1928—1929	1931—1932
Олимпийские игры									1		1	1		2
Чемпионаты мира			14							1	1		1
Чемпионаты Швеции	2					1	1	1

Ссылки

• [www.olympic.org/uk/athletes/profiles/bio_uk.asp?PAR_I_ID=71728 Краткая биография на официальном сайте Олимпийского движения]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Графстрём, Йиллис

– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.