Йирасек, Алоис

Алоис Йирасек
Alois Jirásek
Портрет Алоиса Йирасека, выполненный Яном Вилимеком
Место рождения:	Гронов, Чехия
Гражданство:	Чехия
Род деятельности:	писатель, общественный деятель
Жанр:	проза

Алоис Йирасек (чеш. Alois Jirásek; 1851, Гронов — 1930) — чешский писатель и общественный деятель. Член Чешской академии наук и искусства.

Биография

Алоис Йирасек родился в 1851 году в городе Гронове.

Работал школьным учителем. Автор объёмного цикла исторических романов, изображающих движение гуситов, период австрийского господства («тьмы») и национального возрождения; создал драматическую серию «Ян Гус», «Ян Жижка», «Псоглавые» и «Ян Рогач». Он также автор ярко написанных и переведённых на многие языки «Старинных чешских сказаний» — обработки (а в ряде случаев и собственной беллетристики по мотивам) чешских легенд для детей и юношества.В книгу кроме собственно чешских включены и словацие легенды о Яношике и еврейские о Големе. В своём стиле Йирасек ориентируется на Вальтера Скотта, его позиция — патриотическая, конфликты довольно прямолинейны, что делало его романы и пьесы очень популярными в период становления независимой Чехословакии. Именно Йирасек прочёл на Вацлавской площади в 1918 прокламацию независимости Чехословакии. С 1920 Йирасек был депутатом Сената от крайне правой Национал-демократической партии. Умер в Праге, но похоронен был в родном Гронове.

В 1930—1940-е годы Йирасек критиковался левыми (например, Юлиусом Фучиком) за участие в создании официозной «буржуазной» мифологии Чехословацкой республики. Однако после прихода к власти коммунистов в 1948 творчество Йирасека по личному распоряжению К. Готвальда активно пропагандировалось как образец патриотизма (ср. борьбу с космополитизмом в СССР), а чешские писатели-коммунисты ему подражали.

В 1953 году режиссёр Вацлав Кршка снял биографический фильм о писателе «Молодые годы».

Ссылки

• [magazines.russ.ru/nlo/2005/71/bob17.html Александр Бобраков-Тимошкин. Бегство от «памяти жанра»: стратегии идеологизации и деидеологизации в чешской исторической прозе]
• [kramerius.nkp.cz/kramerius/MShowPageDoc.do?id=4207489&mcp=&idpi=23335683&author= Starinnyja skazanija češskago naroda]

Отрывок, характеризующий Йирасек, Алоис

Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.