Йиржиго з Подебрад
«Йиржиго з Подебрад» Jiřího z Poděbrad Линия A | |
Пражский метрополитен | |
Дата открытия: | |
---|---|
Проектное название: |
Jiřiho Náměsti |
Тип: | |
Глубина заложения, м: |
45 м |
Количество платформ: |
1 |
Длина платформы, м.: |
107 м |
Ширина платформы, м.: |
20,45 |
Архитекторы: |
Anna Hübschmannová |
Инженеры-конструкторы: |
Miroslav Urban |
Станцию возвело: |
DP-Metroprojekt Praha |
Код станции: |
JP |
«Йиржиго з Подебрад» (чеш. Jiřího z Poděbrad) — станция на Линии А пражского метрополитена. Открыта в 1980 году. Названа в честь площади Йиржи из Подебрад.
Характеристика станции
Йиржиго з Подебрад — пилонная трехсводчатая станция глубокого заложения с укороченным центральным нефом и семью проходами на платформу. На станции работают два эскалатора. Длина станции — 107 м, глубина заложения — 45 м. Единственный выход со станции ведет в подземный вестибюль. На строительство станции было потрачено 264 миллиона чешских крон.
В 2001 году на станции произошел пожар. В 1990-х годах архитектура станции (как и многих других станций в Праге) была испорчена появлением рекламных щитов и экранов. В 2008 году было заменено освещение платформ.
Фотографии
- Praha, Jiřího z Poděbrad, výstup.jpg
Вход на станцию
- Praha, Jiřího z Poděbrad, střední loď stanice metra.jpg
Главный проход
- Praha, Jiřího z Poděbrad, Přijíždějicí vlak metra.jpg
Поезд на станции
- Praha, Jiřího z Poděbrad, nápis v metru.jpg
Табличка с названием станции
- Praha, Jiřího z Poděbrad, eskalátory.jpg
Эскалаторы
- Praha, Jiřího z Poděbrad, boční loď.jpg
Платформа
- Praha, Vinohrady, obnažený tunel ve stanici Jiřího z Poděbrad (2001?).jpg
Станция после пожара (2001 год)
← Немоцнице Мотол | Пражский метрополитен | Депо Гостиварж → |
---|---|---|
линия A · линия B · линия C | ||
Намести Миру | Йиржиго з Подебрад | Флора |
Напишите отзыв о статье "Йиржиго з Подебрад"
Отрывок, характеризующий Йиржиго з Подебрад
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.