Йоас, Ханс
Поделись знанием:
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
| Ханс Йоас | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Школа/традиция: | |
| Направление: | |
| Период: | |
| Основные интересы: | |
| Оказавшие влияние: | |
| Награды: |
Премия Макса Планка (2015) |
Ханс Йоас (нем. Hans Joas; 27 ноября 1948, Мюнхен) — немецкий социальный философ и социолог. Почетный профессор кафедры Эрнста Трёльча[1] на факультете теологии в Берлине, работал в разных университетах в Европы и США, опубликовал несколько книг по социальной теории. Вклад Йоаса состоит в переносе и реконструкции традиций философии прагматизма в рамках немецкой социальной теории. Другими важными темами работ Йоаса являются возникновение ценностей прав человека, изменение ценностей в современном обществе, социология религии, социология войны и мира.
Содержание
Книги на русском
- Ханс Йоас. Возникновение ценностей (Алетейя 2013, 312 с., ISBN 978-5-91419-796-1).
- Ханс Йоас, Вольфганг Кнёбль. Социальная теория. 20 вводных лекций (Алетейя 2011, 840 с., ISBN 978-5-91419-524-0).
- Ханс Йоас. Креативность действия (Алетейя 2005, 320 с., ISBN 5-89329-782-9).
Статьи на русском
- Ханс Йоас. Будущее христианства // Социологические исследования. 2009. №11. С.78-88 [2].
- Ханс Йоас. Макс Вебер и происхождение прав человека: исследование культурной инновации // Журнал социологии и социальной антропологии. 2011. Т.14. №1. С.32-50.[3].
- Ханс Йоас. К миру через демократию? // Социологические исследования. 2012. №6. С.24-35 [4].
Интервью и обзорные статьи об авторе на русском
- Ханс Йоас. Действие - это состояние, в котором существуют люди в мире // Социологические исследования. 2010. №8. С.112-122 [5].
- Интервью с профессором Хансом Йоасом // Журнал социологии и социальной антропологии. 2011. Т.14. №1. С.5-31 [6].
- Ханс Йоас: «…если бы не существовало… социологии, то сейчас могла бы появиться идея изобрести ее…» // Социология: Научно-теоретичесский журнал. 2010. №3. С.72-76 [7].
- Титаренко Л.Г. Социология Ханса Йоаса // Социологические исследования. 2012. №5. С.29-38 [8].
Книги на английском
- George Herbert Mead. A Contemporary Re-examination of His Thought (MIT Press 1985, ISBN 978-0-262-10033-5).
- Social Action and Human Nature (with Axel Honneth) (Cambridge University Press 1988, ISBN 978-0-521-33935-3).
- Pragmatism and Social Theory (University of Chicago Press 1993, 978-0-226-40042-6).
- The Creativity of Action (University of Chicago Press 1996, ISBN 978-0-226-40044-0).
- The Genesis of Values (University of Chicago Press 2000, ISBN 978-0-226-40040-2).
- War and Modernity (Blackwell 2003, ISBN 978-0-745-62644-4).
- Social Theory (with Wolfgang Knoebl) (Cambridge University Press 2009, ISBN 978-0-521-87063-4).
- Do We Need Religion? On the Experience of Self-Transcendence (Paradigm 2009, ISBN 978-1-594-51439-5).
- War in Social Thought: A History (with Wolfgang Knoebl) (Princeton University Press 2012, ISBN 978-0-691-15084-0).
- The Sacredness of the Person: A New Genealogy of Human Rights (Georgetown University Press 2012, ISBN 978-1-589-01969-0).
- The Axial Age and Its Consequences (Belknap Press 2012, ISBN 978-0-674-06649-6).
Книги на немецком (избранные)
- Die Kreativität des Handelns. Suhrkamp, Frankfurt am Main 1996, ISBN 978-3-518-28848-1.
- Die Entstehung der Werte, Suhrkamp, Frankfurt am Main 1999, ISBN 978-3-518-29016-3 .
- Die Sakralität der Person. Eine neue Genealogie der Menschenrechte, Suhrkamp, Frankfurt am Main 2011, ISBN 978-3-518-58566-5.
- (mit José Casanova): Religion und die umstrittene Moderne, Stuttgart: Kohlhammer 2010 (Globale Solidarität - Schritte zu einer neuen Weltkultur; Bd 19), ISBN 978-3-17-021234-3.
- Die lange Nacht der Trauer. Erzählen als Weg aus der Gewalt? (Psychosozial-Verlag, Giessen 2015, ISBN 978-3-8379-2267-7).
- Sind die Menschenrechte westlich? (Kösel, München 2015, ISBN 978-3466371266).
Напишите отзыв о статье "Йоас, Ханс"
Ссылки
- ↑ [www.theologie.hu-berlin.de/de/etp Homepage Humboldt-Universität zu Berlin, Faculty of Theology, Ernst-Troeltsch-Honorarprofessur], 11 августа 2015.
- ↑ [ecsocman.hse.ru/data/2010/03/03/1211460086/Ioas_10.pdf Текст статьи], 7 февраля 2016.
- ↑ [jourssa.ru/sites/all/files/volumes/2011_1/Joas_2011_1.pdf Текст статьи], 7 февраля 2016.
- ↑ [ecsocman.hse.ru/data/2012/09/28/1251348609/Yoas.pdf Текст статьи], 7 февраля 2016.
- ↑ [ecsocman.hse.ru/data/2011/02/05/1214886232/Yoas_16.pdf Текст статьи], 7 февраля 2016.
- ↑ [jourssa.ru/sites/all/files/volumes/2011_1/Interview_with_Joas_2011_1.pdf Текст статьи], 7 февраля 2016.
- ↑ [elib.bsu.by/bitstream/123456789/6357/1/pages%20from%20%D0%A1%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D1%8F_2010_%E2%84%963.72-76pdf.pdf Текст статьи], 7 февраля 2016.
- ↑ [ecsocman.hse.ru/data/2012/09/11/1265232959/Titarenko.pdf Текст статьи], 7 февраля 2016.
Внешние ссылки
- [www.hu-berlin.de/de/service/zisneu?ifabsessid=ro12scbshurbbaphtdtdorm945&ifab_modus=detailansicht&ifab_pid=1687623&zuf=0b5a37bc2c7f039ceed54c28073e35b9 Hans Joas in the central informationsystem of the Humboldt-Universität zu Berlin]
Отрывок, характеризующий Йоас, Ханс
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
