Шмит, Йорген Хоген

Йорген Хоген Шмит (дат. Jørgen Haagen Schmith; 18 декабря 1910, Копенгаген — 15 октября 1944, Копенгаген, Дания) — датский антифашист, участник движения сопротивления во время немецкой оккупации Дании в 1940—1945 гг., более известный под кличкой Цитрон (Citronen).

Биография

До начала Второй мировой войны работал режиссёром мюзик-холла в Копенгагене. После немецкого вторжения, активный участник сопротивления, член Хольгер Данске, Й. Шмит вместе с соратником по сопротивлению Бентом Форшу-Видом по кличке «Пламя» провел ряд успешных операций против оккупантов.

В июле 1943 года он осуществил диверсию в гараже Citroën, в ходе которой были уничтожены 6 немецких автомобилей и танк. Именно после этой диверсии он получил прозвище «Цитрон» (Ситрон).

19 сентября 1944 г. Цитрон и Пламя провели еще одну операцию, маскируясь под полицейских, но в тот же день немцы арестовали всю датскую полицию. Оба антифашиста были схвачены, но, несмотря на то, что они активно разыскивались гестапо, не были опознаны.

Неоднократно ему удавалось уходить от облав и погонь. Но все же в октябре 1944 года фашисты установили место его нахождения и окружили дом.

Шмит оборонялся в течение нескольких часов против превосходящих сил врага, в ходе схватки уничтожил 11 и ранил около десятка немцев, прежде чем дом был подожжен.

При попытке к бегству из пылающего дома, он был застрелен.

В 2008 году режиссёр Оле Кристиан Мадсен снял фильм «Пламя и Цитрон» о подвиге антифашистов Дании. Главную роль Йоргена Хогена Шмит (Цитрона) исполнил датский киноактёр Мадс Миккельсен.

Посмертно награждён Президентской медалью Свободы (США).

Ссылки

• [natmus.dk/historisk-viden/danmark/besaettelsestiden-1940-1945/flammen-og-citronen/citronen-modstandskampens-altmuligmand/ Citronen (Jørgen Haagen Schmith)] (датск.)

Отрывок, характеризующий Шмит, Йорген Хоген

– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.