Йоркшир и Хамбер
Поделись знанием:
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входит в | |
| Включает |
5 церемониальных графств |
| Административный центр | |
| Население (2012) |
5 316 700 (7-е место) |
| Плотность |
344,79 чел./км² (5-е место) |
| Площадь |
15 420 км² |
|
| |
| [www.lgyh.gov.uk// Официальный сайт] | |
Йоркшир и Хамбер (англ. Yorkshire and the Humber) — регион на востоке Англии. Включает девять церемониальных графств, а также несколько десятков унитарных и муниципальных районов. Административный центр — Лидс.
Содержание
География
Регион Йоркшир и Хамбер занимает территорию 15 420 км² (5-е место среди регионов), омывается с востока Северным морем, граничит на юге с регионом Восточный Мидленд, на западе с регионом Северо-Западная Англия, на севере с регионом Северо-Восточная Англия.
Городские агломерации
В регионе Йоркшир и Хамбер расположены 6 крупных городских агломераций с населением более 100 тысяч человек (по данным 2001 года, в порядке убывания численности населения)[1]:
- Западный Йоркшир (городская агломерация) 1 499 465
- Шеффилд (городская агломерация) 640 720
- Кингстон-апон-Халл 301 416
- Дерн-Валли 207 726
- Гримсби/Клиторпс 138 842
- Йорк 137 505
Демография
На территории региона Йоркшир и Хамбер по данным 2012 года проживает 5 316 700 человек (7-е место среди регионов), при средней плотности населения 344,79 чел./км²[2].
Политика
Местное самоуправление Йоркшир и Хамбера (LGYH) объединяет усилия 22 местных советов , четырех подразделений пожарной и спасательной служб, четырех подразделений полицейского управления и двух подразделений ассоциации национальных парков, находящихся на территории региона Йоркшир и Хамбер[3].
Агентство по развитию «Йоркшир Форвард» (en:Yorkshire Forward) создано в 1999 году, его основная цель — развитие экономики региона Йоркшир и Хамбер[4].
Административное деление
Регион Йоркшир и Хамбер включает в себя восемь политически независимых друг от друга административных единиц — два метрополитенских графства (Уэст-Йоркшир и Саут-Йоркшир), неметрополитенское графство Норт-Йоркшир и пять унитарных единиц (Ист-Райдинг-оф-Йоркшир, Йорк, Кингстон-апон-Халл, Северный Линкольншир и Северо-Восточный Линкольншир). Метрополитенские графства, неметрополитенские графства и унитарные единицы объединены в пять церемониальных графств — Ист-Райдинг-оф-Йоркшир, Уэст-Йоркшир, Линкольншир†, Норт-Йоркшир† и Саут-Йоркшир, для обеспечения ими церемониальных функций. Метрополитенские и неметрополитенские графства делятся в общей сложности на шестнадцать метропольных и неметропольных районов. Унитарные единицы разделения на районы не имеют.
|
|
Ист-Райдинг-оф-Йоркшир (церемониальное графство)
Уэст-Йоркшир (церемониальное графство, метрополитенское графство)
Линкольншир† (церемониальное графство)
Норт-Йоркшир† (церемониальное графство)
Саут-Йоркшир (церемониальное графство, метрополитенское графство) |
† — церемониальные графства Линкольншир и Норт-Йоркшир включают в себя административные единицы также и из других регионов
Статус сити
В регионе Йоркшир и Хамбер расположены семь из 50 административных единиц Англии, имеющих статус «сити»:
- Сити-оф-Брадфорд с главным городом Брадфорд является центром Епархии Брадфорд (диоцез, Diocese of Bradford) с 1919 года[5], имеет местное самоуправление и возглавляется лорд-мэром Брадфорда Питером Хилом, родившимся в городе Саутвик, Западный Суссекс[6].
- Йорк является центром провинции Йорк, с тех пор как первым архиепископом Йорка в 732 году стал брат короля Нортумбрии Экгеберт[7]. Йорк Сити имеет местное самоуправление и возглавляется лорд-мэром Йорка Сьюзен Галоуэй[8].
- Кингстон-апон-Халл имеет местное самоуправление и возглавляется Лорд-Мэром Халла. 27 мая 2010 года 98-м лорд-мэром Халла стал Дэвид Джеммел (David Gemmell), родившийся в Халле[9].
- Лидс имеет местное самоуправление и возглавляется мэром с 1661 года, когда королём Англии Карлом II была выпущена специальная грамота. Лидс последовательно возглавлялся 240 мэрами до 1897 года, когда королевой Викторией должность мэра была переименована в лорд-мэра Лидса. В 2010 году 117-м лорд-мэром Лидса стал Джеймс Маккэна, родившийся 1945 году в Дублине, Ирландия[10].
- Рипон является центром Епархии Рипона и Лидса (диоцез, Diocese of Ripon and Leeds) с 1836 года — это первая вновь образованная епархия Англии после Реформации Английской церкви[11]. Рипон имеет местное самоуправление и с 2010 года возглавляется Мэром Рипона Гари Уилом, срок полномочий мэра составляет два года[12].
- Уэйкфилд стал центром Епархии Уэйкфилд (диоцез, Diocese of Wakefield) в 1888 году[13], имеет местное самоуправление и возглавляется Мэром Уэйкфилда Тони Уоллисом, родившимся в 1951 году в Каслфорде, пригороде Уэкфилда[14].
- Шеффилд является центром Епархии Шеффилд (диоцез, Diocese of Sheffield) с 1914 года[15], имеет местное самоуправление и возглавляется мэром с 1843 года. В 1893 году, с выпуском королевской грамоты, Шеффилд получил статус «сити»[16], а в 1897 году королевой Викторией должность мэра была переименована в лорд-мэра Шеффилда[17]. В 2010 году 114-м лорд-мэром Шеффилда стал Алан Лоу, родившийся в Барнсли, Саут-Йоркшир[18].
Экономика
В регионе Йоркшир и Хамбер находится штаб-квартира и производственные мощности компании, выпускающей автомобили под маркой Джинетта.
Порт Гримсби и Иммингем, крупнейший в Великобритании, с грузооборотом 65,3 миллиона тонн[19].
Спорт
Четыре из двадцати четырех профессиональных футбольных клубов, выступающих в сезоне 2011/2012 в Чемпионате Футбольной лиги , базируется в регионе Йоркшир и Хамбер:
- «Барнсли»
- «Донкастер Роверс»
- «Лидс Юнайтед»
- «Халл Сити»
Четыре из двадцати четырех клубов, выступающих в Первой Футбольной лиге:
Два из двадцати четырех клубов, выступающих во Второй Футбольной лиге Англии:
Два из двадцати четырех профессиональных или полупрофессиональных клубов в Национальной Конференции:
Три из двадцати двух клубов, выступающих в Северной Конференции:
- «Галифакс Таун»
- «Гизли»
- «Харрогейт Таун»
Достопримечательности
В регионе Йоркшир и Хамбер расположены две из 28 группы объектов, включенных в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО в Великобритании:
- Королевский парк Стадли и развалины Фаунтинского аббатства
- Фабричный посёлок Солтейр
Напишите отзыв о статье "Йоркшир и Хамбер"
Примечания
- ↑ [www.statistics.gov.uk/downloads/census2001/ks_ua_ew_part1.pdf Статистика по городским агломерациям 2001 год (pdf)]
- ↑ [www.ons.gov.uk/ons/guide-method/census/2011/uk-census/index.html 2011 Census, Population and Household Estimates for the United Kingdom]: ([www.ons.gov.uk/ons/rel/census/2011-census/key-statistics-and-quick-statistics-for-wards-and-output-areas-in-england-and-wales/rft-qs211ew-ward.zip 2011 Census: QS211EW Ethnic group (detailed), wards in England and Wales (ZIP 7239Kb)])
- ↑ [www.lgyh.gov.uk/About-Us/Our-members/ Состав местного самоуправления Йоркшир и Хамбера]
- ↑ [www.yorkshire-forward.com/about Информация об агентстве «Йоркшир Форвард»]
- ↑ [www.bradfordcathedral.co.uk/history.html История собора в Брадфорде]
- ↑ [www.bradford.gov.uk/bmdc/government_politics_and_public_administration/lord_mayor лорд-мэр Сити-оф-Брадфорд]
- ↑ [www.yorkminster.org/timeline/ История Йоркского Собора]
- ↑ [www.york.gov.uk/council/lordmayor/ лорд-мэр Йорка]
- ↑ [www.hullcc.gov.uk/portal/page?_pageid=221,52552&_dad=portal&_schema=PORTAL лорд-мэр Халла]
- ↑ [www.leeds.gov.uk/files/Internet2007/2010/22/20102011lmjimmckennabio.pdf Биография Лорд-Мэра Лидса и историческая справка о мэрстве в Лидсе(pdf)]
- ↑ [www.riponcathedral.org.uk/ourstory.php История Собора в Рипоне]
- ↑ [www.cityofripon.com/index.asp?Type=B_LIST&SEC={6EB5F4ED-4C81-45A5-AB06-92893D56CA57} Мэр и совет Рипона]
- ↑ [www.wakefieldcathedral.org.uk/History%20&%20Architecture/history.html История собора в Уэйкфилде]
- ↑ [www.wakefield.gov.uk/CouncilAndDemocracy/Mayor/CurrentMayor/Mayor.htm?wbc_purpose=Basicdefault.htmdefault.htm+eastingdefault.htm Биография Мэра Уэйкфилда]
- ↑ [www.sheffield.anglican.org/index.php/resources/diocese/statistics Статистика Епархии Шеффилд]
- ↑ [www.sheffield.gov.uk/your-city-council/lord-mayor/history-of-lord-mayor История лорд-мэрства в Шеффилде]
- ↑ [www.sheffield.gov.uk/your-city-council/lord-mayor/past-mayors Предыдущие мэры Шеффилда]
- ↑ [www.sheffield.gov.uk/your-city-council/lord-mayor/current-lord-mayor Биография лорд-мэра Шеффилда]
- ↑ [www.blackseatrans.com/article.php?articleID=2291 «Порты Её Величества». Юрий Станков]
Ссылки
- [www.lgyh.gov.uk/ Местное самоуправление Йоркшир и Хамбера]
- [www.yorkshire-forward.com/ Йоркшир Форвард — региональное агентство по развитию]
- [www.goyh.gov.uk Government Office for Yorkshire and the Humber]
- [www.rayh.gov.uk Regional Assembly for Yorkshire and the Humber]
| |
|
|---|---|
 Англия |  Шотландия | Уэльс |  Северная Ирландия
| |
| Регионы Англии: Большой Лондон | Восточная Англия | Восточный Мидленд | Западный Мидленд | Йоркшир и Хамбер | Северо-Восточная Англия | Северо-Западная Англия | Юго-Восточная Англия | Юго-Западная Англия | |
Отрывок, характеризующий Йоркшир и Хамбер
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
