Йорк (округ, Мэн)
Страна | |
---|---|
Статус | |
Входит в | |
Административный центр | |
Дата образования | |
Население (2000) |
186 742 чел. |
Плотность |
73 чел./км² |
Площадь |
3292 км² |
Часовой пояс | |
Индекс FIPS |
23031 |
[www.yorkcountyme.gov Официальный сайт] |
Округ Йорк (англ. York County) — округ, расположенный в штате Мэн, США с населением в 186 742 человек по данным переписи населения 2000 года.[1]
Административным центром округа является город Альфред.
Содержание
География
По данным Бюро переписи населения США, общая площадь округа — 3293 км², из которых: 2566 км² — земля и 726 км² (22,06 %) — вода. Река Пискатака образует естественную границу со штатом Нью-Гэмпшир.
Соседние округа
- Оксфорд — север
- Камберленд — северо-восток
- Рокингхэм — юго-запад
- Страффорд — запад
- Кэрролл — северо-запад
Охраняемые природные территории
- Национальный заповедник Рейчел-Карсон (часть)
Демография
Перепись населения | |||
---|---|---|---|
Год переписи | Нас. | %±
<tr><td style="text-align:center">1790</td><td style="padding-left:8px">28 892</td><td></td><td style="padding-left:8px"> |
По данным переписи населения 2000 года[1] в округе Йорк проживало 186 742 человека, 50 851 семья, насчитывалось 74 563 домашних хозяйства и 94 234 жилых дома. Средняя плотность населения составляла 73 человека на один квадратный километр. Расовый состав округа по данным переписи распределился следующим образом: 97,56 % белых, 0,42 % чёрных или афроамериканцев, 0,24 % коренных американцев, 0,73 % азиатов, 0,03 % жители Океании, 0,85 % смешанных рас, 0,17 % — других народностей. Испано- и латиноамериканцы составили 0,7 % от всех жителей округа.
Из 74 563 домашних хозяйств в 32,2 % — воспитывали детей в возрасте до 18 лет, 55 % представляли собой совместно проживающие супружеские пары, в 9,5 % семей женщины проживали без мужей, 31,8 % не имели семей. 24,9 % от общего числа семей на момент переписи жили самостоятельно, при этом 9,7 % составили одинокие пожилые люди в возрасте 65 лет и старше. Средний размер домашнего хозяйства составил 2,47 человек, а средний размер семьи — 2,96 человек.
Население округа по возрастному диапазону по данным переписи 2000 года распределилось следующим образом: 24,8 % — жители младше 18 лет, 6,9 % — между 18 и 24 годами, 30 % — от 25 до 44 лет, 24,8 % — от 45 до 64 лет и 13,6 % — в возрасте 65 лет и старше. Средний возраст жителей округа составил 38 лет. На каждые 100 женщин в округе приходилось 94,5 мужчин, при этом на каждых сто женщин 18 лет и старше приходилось 91,4 мужчин также старше 18 лет.
Средний доход на одно домашнее хозяйство в округе составил 43 630 долларов США, а средний доход на одну семью в округе — 51 419 долларов. При этом мужчины имели средний доход в 36 317 доллар в год против 26 016 долларов среднегодового дохода у женщин. Доход на душу населения в округе составил 21 225 долларов США в год. 5,9 % от всего числа семей в округе и 8,2 % от всей численности населения находилось на момент переписи населения за чертой бедности, при этом 9,9 % из них были моложе 18 лет и 8,5 % — в возрасте 65 лет и старше.
Населённые пункты
Города
- Эйктон
- Альфред
- Эйрундел
- Беруик
- Биддефорд
- Бакстон
- Керниш
- Дэйтон
- Элиот
- Холлис
- Кеннебанк
- Кеннебанкпорт
- Киттери
- Лебанон
- Лаймерик
- Лаймингтон
- Лаймен
- Ньюфилд
- Норт-Беруик
- Огункит
- Олд-Орчард-Бич
- Парсонсфилд
- Сако
- Санфорд
- Шэйпли
- Саут-Беруик
- Уотерборо
- Уэллс
- Йорк
Статистически обособленные местности
Напишите отзыв о статье "Йорк (округ, Мэн)"
Примечания
- ↑ 1 2 [factfinder.census.gov «American FactFinder»] (англ.). Бюро переписи населения США. Проверено 17 сентября 2010. [www.webcitation.org/65jESGrbU Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
Ссылки
- [www.yorkcountyme.gov Официальный сайт округа]
- [www.mainegenealogy.net/individual_place_record.asp?place=york_county Maine Genealogy: Округ Йорк]
Кэрролл | Оксфорд | Камберленд | ||
Страффорд | ||||
Йорк | ||||
Рокингхэм | Атлантический океан |
|
Отрывок, характеризующий Йорк (округ, Мэн)
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.