Йохауг, Тереза

Тереза Йохауг
Гражданство	Норвегия Норвегия
Дата рождения	25 июня 1988(1988-06-25) (35 лет)
Место рождения	Далсбюгда, Ус, Норвегия
Рост	162
Вес	46
Профессия	студентка
Карьера
Клуб	Нансен
В сборной	с 2007 года
Статус	соревнуется
Медали
Олимпийские игры Золото Ванкувер 2010 эстафета 4x5 км Бронза Сочи 2014 10 км классика Серебро Сочи 2014 30 км Чемпионаты мира Бронза Саппоро 2007 30 км классика Бронза Хольменколлен 2011 дуатлон 7,5+7,5 км Золото Хольменколлен 2011 эстафета 4×5 км Золото Хольменколлен 2011 30 км Серебро Валь-ди-Фьемме 2013 скиатлон 7,5+7,5 км Золото Валь-ди-Фьемме 2013 10 км Золото Валь-ди-Фьемме 2013 эстафета 4×5 км Бронза Валь-ди-Фьемме 2013 30 км Золото Фалун 2015 скиатлон 7,5+7,5 км Золото Фалун 2015 эстафета 4×5 км Золото Фалун 2015 30 км классика
Результаты
Кубок мира
Дебют в Кубке мира 27 января 2007 Побед в Кубке мира 42 Лучшая позиция в Кубке мира 1 (2013/14, 2015/16)
Последнее обновление: 4 апреля 2016

Тере́за Йоха́уг (норв. Therese Johaug; 25 июня 1988, Далсбюгда, Ус, Хедмарк) — норвежская лыжница, олимпийская чемпионка, семикратная чемпионка мира, двукратная обладательница Кубка мира в общем зачёте; модель, дизайнер спортивной одежды. Специализируется в дистанционных видах.

Единственная в мире семикратная победительница (по времени прохождения дистанции) знаменитой гонки в гору Альпе де Чермис на 9 километров, проводимой в рамках заключительного этапа многодневки «Тур де Ски».

В 2012 году удостоена специальной награды Олимпийского комитета Норвегии «Porsgrunds Porselænsfabriks», вручаемой единожды женщинам за победу в 30-километровом марафоне в Осло; в 2013 обладательница «Медали Холменколлена» за выдающиеся достижения в области лыжного спорта.

Спортивная карьера

Тереза начинала со спортивной гимнастики, но став старше, перешла в лыжные гонки. В подростковом возрасте её кумирами были Марит Бьорген и Бенте Скари, на которых она старалась равняться.

Ранние годы

Первый раз Йохауг появилась в гонках под эгидой FIS в 26 ноября 2005 года в норвежском Шушене в гонке на 10 километров, где заняла 5 место. До 2007 года выступала в соревнованиях второго эшелона, в которых показывала стабильный результат (не опускалась ниже 10 места), за что и получила вызов на Кубок мира в составе основной сборной Норвегии.

Сезон 2006/2007

Первое выступление Йохауг в Кубке мира состоялось 27 января 2007 года в эстонском Отепя в гонке на 10 километров классическим стилем, где она заняла 8 место. В рамках проводимого Чемпионата Норвегии в этом же году Тереза завоевала бронзовую и золотую медали в 15-километровом скиатлоне и 30-километровом классическом марафоне соответственно, но настоящий прорыв лыжница совершила на Чемпионате мира по лыжным видам в японском Саппоро. В аналогичном 30-километровом классическом марафоне восемнадцатилетняя Йохауг уверенно выиграла бронзовую медаль, пропустив вперед лишь финскую лыжницу Вирпи Куйтонен и подругу по команде Кристин Стермер Штейру.

С юниорского Чемпионата мира в итальянском Тарвизио Тереза не уехала без награды. В 10-километровом скиатлоне лыжница была третьей. Первый подиум в рамках Кубка мира Йохауг завоевала так же в 2007 году. 24 марта в шведском Фалуне Тереза стала третьей в пасьюте.

В итоговой таблице результатов сезона лыжница остановилась на 44 месте с 92 очками.

Сезон 2007/2008

Результаты Йохауг стремительно росли вверх. Попав в эстафету на второй этап на открытие Кубка мира 2007/2008 годов в норвежском Бейтостолене лыжница одержала свою первую победу вместе с Астрид Якобсен, Вибеке Скофтерюд и Марит Бьорген. Аналогичная победа пришла спустя две недели в швейцарском Давосе.

В этом сезоне Йохауг провела свою первую многодневку «Тур де Ски», где смогла продержаться до конца и в условиях конкуренции занять высокое для себя четырнадцатое место. Выиграла многодневку в тот сезон шведская лыжница Шарлотта Калла, с которой Терезу часто сравнивали в прессе.

Юниорский Чемпионат мира в итальянском Валь Веносте Йохауг выиграла «в одну калитку», не принимая участия только в спринте. Под конец сезона на фоне усталость результаты Терезы немного упали, однако это не помешало ей закрепиться в основном составе сборной.

В итоговой таблице результатов сезона лыжница остановилась на 18 месте с 403 очками.

Сезон 2008/2009

Сезон Кубка мира по лыжным гонкам 2008/2009 начался для Йохауг с победы в эстафете, а также двух третьих мест в французском Ля Клюза в 15-километром скиатлоне и эстафете в экспериментальном составе: вместе с Кристин Мёрер Стемланд, Бэтти-Энн Нильсен, Кристин Стермер Штейра.

В многодневке «Тур де Ски» Йохауг начала с двадцать шестого места в Прологе, однако к концу смогла подняться на девятое итоговое место. В этом же году она впервые выиграла гонку в гору Альпе де Чермис на 9 километров.

Вторая часть сезона сложилась для Йохауг не столь удачно. С Чемпионата мира в чешском Либереце медалей увезти не удалось (лучший результат: четвёртая в эстафете и марафоне), довольно низкие результаты были и в Кубке мира, однако в завершающей многодневке в Фалуне Йохауг заняла второе место.

В итоговой таблице результатов сезона лыжница остановилась на 8 месте с 829 очками.

Сезон 2009/2010 и XXI Зимние Олимпийские Игры в Ванкувере

Начало сезона Йохауг проводила со средними результатами (единственный подиум – второе место в эстафете на открытие сезона в Бейтостолене); не дошла до конца многодневки «Тур де Ски», однако показывая стабильность и давая повод тренерам быть уверенной в ней, отобралась на Олимпийские игры в Ванкувере, где приняла участие в трёх гонках. Двадцатиоднолетняя лыжница стала олимпийской чемпионкой в составе норвежской эстафетной четвёрки: вместе с Вибеке Скофтерюд, Кристин Стермер Штейрой и Марит Бьорген. В этой гонке она бежала на непривычном для себя заключительном четвёртом коньковом этапе [вообще-то, если посмотреть протоколы, то Йохауг в эстафете бежала второй этап]. В других гонках лыжница заняла шестое и седьмое места.

Конец сезона так же неплохо сложился для Терезы: первое место в эстафете в Лахти и третье в 10-километровом пасьюте в Фалуне.

В итоговой таблице результатов сезона лыжница остановилась на 17 месте с 372 очками.

Сезон 2010/2011

Сезон Кубка мира по лыжным гонкам 2010/2011 стал настоящим взлётом в карьере Йохауг, её звёздным часом. Тереза начала с 9 места в 10-километровой гонки в шведском Елливаре и с привычной для себя победы в эстафете там же. Лыжница одержала победу на одном из этапов мини-многодневки в финском Куусамо.

На этапе Кубка мира в Давосе Йохауг завоевала ещё один подиум, а в Ля Клюза – победу в эстафете.

«Тур де Ски» Тереза начала с низкого двадцать второго места в прологе, однако благодаря своим феноменальным возможностям и способностям в гонке в гору выбралась на второе итоговое место, оставшись позади Юстины Ковальчик, а по «чистому» времени снова стала первой с результатом 33 минуты 14,4 секунд. Этот результат по сей день считается лучшим.

Вторую часть сезона Йохауг не слезала с подиумов, однако некоторые этапы до Чемпионата мира в Осло пропускала. В Осло стала двукратной чемпионкой мира в эстафете и коньковом марафоне, так же взяла бронзовую медаль в скиатлоне. Феноменальный отрыв и финиш, которые показала Йохауг в марафоне, навсегда останутся в мировой истории лыжных гонок.

Несмотря на значительные успехи на Чемпионатах мира и Олимпийских играх, только в этом году Йохауг одержала первую личную победу на этапах Кубка мира. Произошло это в укороченном скиатлоне в Лахти 12 марта.

На заключительной мини-многодневке в Фалуне Тереза была третьей.

В итоговой таблице результатов сезона лыжница остановилась на 4 месте с 1173 очками.

Сезон 2011/2012

Этот сезон стал для Йохауг ещё лучше, чем предыдущий. В 2012 году лыжница забралась в тройку лучших лыжниц мира по результатам Общего зачёта Кубка мира.

Тереза начала с победы в Шушене в эстафете и седьмого места в 10-километровой гонке свободным стилем там же. На мини-многодневке в Куусамо заняла второе место.

Провела хороший «Тур де Ски», где показала, что равных в гонке в гору ей нет, и заняла итоговое третье место, пропустив вперёд Юстину Ковальчик и Марит Бьорген.

На последующих этапах так же стабильно попадала на подиум, а свою вторую победу в личных гонках в Кубке мира одержала в скиатлоне в Рыбинске, обойдя соперниц на последнем подъёме и вырвавшись вперед. Её преимущество над Юстиной Ковальчик в той гонке составило около 30 секунд.

Победы продолжились. В аналогичном скиатлоне в Лахти Йохауг снова стала первой. На заключительной мини-многодневке в Фалуне была четвёртой. Помимо Кубка Мира в этом сезоне у Терезы в активе две серебряные и золотая медаль с Чемпионата Норвегии.

В итоговой таблице результатов сезона лыжница остановилась на 3 месте с 1787 очками.

Сезон 2012/2013

Сезон 2012/2013 стал для Терезы непростым по большему счёту из-за того, что несколько этапов и «Тур де Ски» пропускала её подруга по команде Марит Бьорген из-за болезни.

Йохауг ударно начала сезон. С двух побед на предсезонных гонках в Бейтостолене и с победы и второго места на открытие Кубка мира в Елливаре. В Кусамо чуть сбавила и стала только четвёртой.

Этапы до «Тур де Ски» лыжница пропускала, предпочтя им высокогорные тренировки к предстоящему Чемпионату мира в Валь-ди-Фиемме. «Тур» так же получился непростым, но второе итоговое место и блестящая коронная гонка в гору, в которой лыжница отыграла 1 минуту 41 секунду у Ковальчик, скрасили предыдущие результаты.

На этапах Кубка мира, предшествующих Чемпионату миру Тереза одержала ещё одну победу в личных гонках на 10 километров, после чего стала безоговорочным фаворитом в такой же гонке в Валь-ди-Фиемме.

С Чемпионата мира увезла четыре медали, две из которых золотые (эстафета и гонка на 10 километров), одна серебряная (скиатлон) и одна бронзовая (классический марафон). Получая в каждой гонке, в которой принимала участие, по медали показала наибольшую эффективность среди других лыжниц.

Ещё одним звёздным часом для лыжницы стал 30-километровый марафон в Осло, где в своем стиле двухгодичной давности она финишировала с отрывом в 50 секунд от ближайшей преследовательницы. Так же Йохауг получила «Медаль Холменколлена» из рук самого короля Норвегии Гаральда V за выдающиеся достижения в области лыжного спорта.

В итоговой таблице результатов сезона лыжница остановилась на 2 месте с 1507 очками.

Сезон 2013/2014 и XXII Зимние Олимпийские Игры в Сочи

В сезоне 2013/2014 Тереза одержала победу в Тур де Ски, правда в отсутствии Юстины Ковальчик и Марит Бьёрген, которая принимала участие только в первых стартах Тура. Стоит отметить, что Тереза стала первой норвежской лыжницей, одержавшей победу в Тур де Ски. Этот успех во многом предопределил и первую победу Йохауг в общем зачёте Кубка мира и дистанционных видах, где она набрала 1545 и 750 очков соответственно. Тем не менее судьба Большого хрустального глобуса решалась на последних стартах в Фалуне, где Марит Бьёрген была очень близка к победе в Общем зачете, но Терезе все таки удалось удержать желтую майку, одержав две подряд победы в скиатлоне и 10 км гонке-преследования свободным стилем.

Однако успех в Тур де Ски сказался на результатах её выступлений на Олимпиаде в Сочи, где она осталась без золота, завоевав тем не менее серебряную медаль в гонке на 30 км и бронзу на дистанции 10 км.

Сезон 2014/2015

На главном старте сезона чемпионате мира в Фалуне Тереза стала главной героиней выиграв 3 золотые медали в скиатоне, в гонке на 30 км классическим стилем и эстафете, доведя тем самым количество своих побед на чемпионатах мира до 7.

Йохауг и спринтерские виды

Слабым местом Терезы Йохауг в лыжных гонках являются спринтерские виды. Показав себя изначального хорошей дистанционщицей с феноменальной выносливостью, Йохауг раз за разом «проваливает» спринты. Это одна из проблем лыжницы в многодневках, из-за которой она зачастую откатывается на много позиций назад. В большинстве случаев она не проходит даже квалификацию и не попадает в тридцатку лучших, которая даёт право соревноваться в следующих стадиях спринтерских забегов.

По сообщениям самой лыжницы в межсезонье 2012 года она обращала особое внимание на спринт.

Лучшее место в спринте классическим стилем на Кубке мира у Йохауг 20-е, 21 января 2012 года в эстонском Отепя. На этапах многодневок – 8-е, 25 ноября 2011 года в финском Куусамо.

На крупных международных соревнованиях лыжница в спринтах не участвует.

«Королева Горы»

Король и Королева горы – это неофициальное звание получают лыжник и лыжница, показавшие лучшее время в гонке на 9 километров в гору Альпе де Чермис. Тереза Йохауг единственная в мире семикратная победительница этой гонки по «чистому» времени прохождения дистанции. Ей же принадлежит рекорд трассы: 32:16.4 минут в 2015 году.

Год	Участник	Страна	Время
2007	Катержина Нойманова	Чехия	34:24.5
2008	Валентина Шевченко	Украина	34:06.2
2009	Тереза Йохауг	Норвегия	35:07.7
2010	Кристин Штейра	Норвегия	35:49.8
2011	Тереза Йохауг	Норвегия	33:14.4
2012	Тереза Йохауг	Норвегия	34:17.7
2013	Тереза Йохауг	Норвегия	34:12.4
2014	Тереза Йохауг	Норвегия	34:19.8
2015	Тереза Йохауг	Норвегия	32:16.4
2016	Тереза Йохауг	Норвегия	33:14.8

Семья

Родители: мама Гру и отец Турвальд. Тереза – второй ребёнок в семье из четырёх. У неё есть старший брат Йоаким, а также младший Карстейн, названный в честь дедушки, наряду с сестрой занимается лыжными гонками (род. 1992 г.), и сестра Вероника.

Карьера модели и дизайнера одежды

Помимо лыжных гонок Йохауг занимается дизайном спортивной одежды собственной линии «Johaug», снимается в фото сессиях для глянцевых журналов, занимается благотворительностью и изучает экономику в Тронхеймской школе бизнеса. Тереза является лицом компании Schwartzkopf в линии средств ухода за волосами «GLISS».

Обладательница идеальной нордической внешности Тереза Йохауг востребована среди модельеров и дизайнеров одежды; часто снимается в фото сессиях для модных журналов. Она появлялась в таких изданиях как EGER, Donald, Løv, .no и др. Постоянная участница в презентации одежды Dale, которая является официальной одеждой норвежской сборной на Чемпионатах мира и других соревнованиях.

С 2012 года занимается разработкой собственной линии одежды под торговой маркой «Johaug». В октябре 2013 года планируется запуск персонального интернет-магазина.

Самая популярная женщина Норвегии

По данным опросов некоторых норвежских СМИ Йохауг является самой популярной лыжницей и женщиной Норвегии наряду с Марит Бьорген. В некоторых изданиях приводятся сведенья, что она популярнее Короля лыжных гонок Петтера Нортуга.

Упоминания в массовой культуре

В 3 серии сериала «Лиллехаммер» на 19 минуте офицер полиции Арви Эстли смотрит репортаж с телеканала TV2 о Терезе Йохауг.

Появление на телевидении

Йохауг нечасто появляется в развлекательных ночных шоу на норвежском телевидении. В частности в 2010 и 2012 годах она была замечена в эфире шоу Senkveld на канале TV2. Так же Тереза принимала участие в шоу шведского канала SVT24 в 2012 году.

В 2011 году телеканалом NRK снят [www.youtube.com/watch?v=5fYWPf5BZ0A документальный сюжет] о её жизни в горной деревне Далсбюгда.

Йохауг принимает [www.youtube.com/watch?v=hoMPRUm2PrU активное участие] в продвижении города Осло в качестве столицы Зимних Олимпийских игр 2022 года.

Результаты

Раздел заполняется

Результаты выступлений в Кубке мира

2013/14 Итоги Куусамо Лиллехаммер Давос Асайо Тур де Ски Нове Место Шклярска Пореба Тоблах Лахти Драммен Осло Фалун Очков Место 15M 10C Эст 15F Сп Сп КС ТдС Сп КС Сп 10С 10С Сп Сп 10F Сп 30С 25М — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 2012/13 Итоги Елливаре Куусамо Квебек Кэнмор Тур де Ски Либерец Ля Клюза Сочи Давос Лахти Драммен Осло Стокгольм Фалун Очков Место 10F Эст 15М КС Сп 10С Сп Ски ТдС Сп КС 10С Эст Сп Ски КС Сп 10F Сп 10С Сп 30F Сп 25М 1503 2 2 1 4 — — — — — 2 — — 2 1 — — — — 1 49 4 — 1 — 2 2011/12 Итоги Шушен Куусамо Дюссельдорф Давос Рогла Тур де Ски Милан Отепя Москва Рыбинск Нове Место Шклярска Пореба Лахти Драммен Осло Стокгольм Фалун Очков Место 10F Эст 15М Сп КС 15F Сп 10С Сп ТдС Сп КС Сп 10С Сп 10F Ски 15С Эст Сп 10С Ски Сп Сп 30С Сп 25М 1787 3 7 1 2 — — 3 — 2 50 3 — — 20 3 — 4 1 3 1 — 3 1 — — 3 — 4 2010/11 Итоги Елливаре Куусамо Дюссельдорф Давос Ля Клюза Тур де Ски Либерец Отепя Рыбинск Драмен Лахти Стокгольм Фалун Очков Место 10F Эст 15М Сп КС 10С Сп 15F Эст Тдс Сп КС 10С Сп 10М Сп Эст 10С Сп 10М Сп Сп 25М 1174 4 9 1 10 — — 3 — 13 1 2 — — 3 — — — — 4 — 1 — — 3 2009/10 Итоги Бейтостолен Куусамо Дюссельдорф Давос Рогла Тур де Ски Отепя Рыбинск Кэнмор Лахти Драмен Осло Стокгольм Фалун Очков Место 10F Эст Сп 10С СП КС 10F Сп Сп 15С ТдС 10С Сп Сп 15М КС 10F Сп 15М Эст Сп 30F Сп Сп 25M 372 17 17 2 — 22 — — 28 — — 25 DNF — — — — — — — 3 1 — 3 53 — 7 2008/09 Итоги Елливаре Куусамо Ля Клюза Давос Дюссельдорф Тур де Ски Ванкувер Отепя Либерец Рыбинск Вальдидентро Лахти Тронхейм Стокгольм Фалун Очков Место 10F Эст Сп 10С 15F Эст 10С Сп Сп КС ТдС Спр 15М КС 10С Сп 10F Сп Сп 10С Сп 10F Сп 10C Сп 30C Сп 25M 829 8 4 1 — 13 3 3 — — — — 6 — — — 5 — — — — — — 17 — 10 33 7 — 2 2007/08 Итоги Дюссельдорф Бейтостолен Куусамо Давос Рыбинск Тур де Ски Кэнмор Отепя Либерец Фалун Стокгольм Лахти Драмен Осло Бормио Очков Место Сп КС 10F Эст Сп 10С 10С Эст 15F Сп ТдС 15М Сп 10F Сп 10C Сп 10F Эст 7,6F КС Сп Сп 10С Сп 30С 3,3F 10C 10F 403 18 — — 10 1 — 6 20 1 — — 14 — — — — 3 — — — — — — — — — 4 19 — 21 2006/07 Итоги Дюссельдорф Елливаре Куусамо Конье Ля Клюза Тур де Ски Рыбинск Отепя Давос Чангчун Лахти Драммен Осло Стокгольм Фалун Очков Место Сп КС 10F Эст Сп 10С 10С 15F Эст ТдС 15F Сп 10C Сп 10F Эст Сп 10F Сп 10C Сп 30С Сп 15М Эст 92 44 — — — — — — — — — — — — 8 — 33 8 — — — — — — — 3 4

Примечания к таблице: Сп - спринт КС - командный спринт Эст - эстафета Ски - скиатлон 10/15F - 10/15 километров свободным стилем 10/15С - 10/15 километров классическим стилем М - положение в общем зачёте многодневки

Ссылки

• [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=CC&competitorid=121309&type=result Тереза Йохауг] — статистика на сайте FIS  (англ.)

Отрывок, характеризующий Йохауг, Тереза

Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.