Юбицумэ

Юбицумэ (яп. 指詰め), от выражения «укорачивать палец» (яп. 指を詰める юби о цумэру) — добровольное отрезание себе фаланги пальца в знак преданности. Мотивом может служить чувство вины, протеста, желание принести извинение. В основном практикуется членами преступных сообществ (в частности, якудза), при нарушениях средней серьёзности, за которые не предусмотрена смертная казнь или изгнание. При первом проступке ампутируется фаланга мизинца, при повторении отрезают вторую, а затем третью либо переходят на другие пальцы. Если юбицумэ совершено в качестве извинения перед руководителем, то отсечённая часть пальца оборачивается в ткань и преподносится ему.

Обряд юбицумэ появился в среде бакуто — игроков в азартные игры — и был способом выплаты долга. После отрубания фаланги хватка мечника ослабевала, он становился более зависим от своих соратников.

Совершение юбицумэ не наказуемо, но склонение к нему, а также любое содействие (в том числе предоставление инструментария) — преступно. Тем не менее в 1993 году инспекции, проведённые японским правительством, показали, что 44,8 % членов якудза совершали юбицумэ; из них 15 % совершали этот ритуал по крайней мере дважды. Несколько случаев ареста членов преступных организаций произошли по подозрению в принуждении к юбицумэ.

Юбицумэ совершали не только преступники, но и люди из других низших слоёв общества. Гейша из Симбаси по имени Тэруха в 1915 году отрезала себе фалангу пальца в знак преданности по отношению к своему любовнику. После этого случая за ней закрепилось прозвище «девятипалая гейша» (яп. 9本指の芸者).

Литература

• Союз писателей СССР. [books.google.com/books?id=RQg8AQAAIAAJ Иностранная литература]. — Известия, 1994. — С. 195.
• Kaplan D., Dubro A. Yakuza. — University of California Press, 2003.
• Mallory S.L. [books.google.com/books?id=JA9l0pOlUZQC Understanding Organized Crime]. — Jones& Bartlett Learning, 2011. — ISBN 9781449675776.
• Kirkup J.R. [books.google.com/books?id=3jfKoXwZGQgC A History of Limb Amputation]. — Springer, 2007. — ISBN 9781846285097.
• Benson M., French J.L. [books.google.com/books?id=cQr2KHlbgQYC Organized Crime]. — Facts On File, Incorporated, 2009. — (Criminal Investigations Series). — ISBN 9781438118024.
• Kaplan D.E., Dubro A. [books.google.com/books?id=6Kln-SUqKW0C Yakuza: Japan's Criminal Underworld]. — University of California Press, 2012. — ISBN 9780520274907.
• Stark D.H. [books.google.com/books?id=_6gEAQAAIAAJ The Yakuza: Japanese Crime Incorporated]. — University of Michigan, 1981.

Отрывок, характеризующий Юбицумэ

Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.