Юргенсон, Айли
| Айли Юргенсон | ||
| Награды и премии: |
| |
|---|---|---|
Айли Юргенсон (эст. Aili Jürgenson, р. 25 мая 1931, в замужестве Айли Йыги) — эстонская школьница, которая ночью 8 мая 1946 года взорвала временный деревянный памятник советским солдатам в Таллине. Она действовала совместно со своей школьной подругой Агеэдой Паавел. Своим мотивом Юргенсон назвала ответную месть за уничтожение властями памятников эстонским солдатам, погибшим в войне за независимость Эстонии. Обе школьницы были приговорены к длительным срокам лишения свободы. В 1998 году получила из рук эстонского президента государственную награду — орден Орлиного креста.
Биография
Поздно вечером 8 мая 1946 года Айли с подругой заложили взрывное устройство в основание советского памятника. Памятник находился вблизи остановки общественного транспорта, однако при взрыве никто не пострадал. Тем не менее, той же ночью властям удалось восстановить памятник и уже утром 9 мая он снова был на месте[1].
Первоначально Айли не попала в круг подозреваемых, однако через восемь дней её арестовали после того, как она пыталась найти врача для одного из «лесных братьев» (участника вооружённых националистических групп, не признававших советской власти). Своё 15-летие Айли встретила в таллинской тюрьме МВД. Трибунал признал её виновной в терроризме и приговорил к восьми годам заключения. Юргенсон отбывала наказание в лагере системы ГУЛАГ в Коми. Позднее Юргенсон вспоминала, что она не могла терпеть, как советские власти разрушают их памятники[2].
В лагере работала на угольной шахте, познакомилась и вышла замуж за Юло Йыги, участника диверсионной группы абвера «Эрна». В начале 1970-х супруги вернулись в Эстонию, где Юргенсон работала спортивным инструктором. В 1991 году была реабилитирована.
В 1998 году Юргенсон и её подругу Агеэду Паавел президент Эстонии Леннарт Мери наградил орденом Орлиного креста за военные заслуги как «борца за свободу»[3]. Принимала участие в деятельности партии «Союз Отечества», в частности, дискутировала с противниками переноса Бронзового солдата.
Напишите отзыв о статье "Юргенсон, Айли"
Примечания
- ↑ [www.ohtuleht.ee/162478/koolitudrukud-ohkisid-tonismae-vabastajate-monumendi Koolitüdrukud õhkisid Tõnismäe «vabastajate» monumendi | Õhtuleht]
- ↑ [www.postimees.ee/1549531/ohkijamemm-kaua-me-seda-pronkssodurit-kardame «Õhkijamemm»: kaua me seda pronkssõdurit kardame! — Eesti uudised — Postimees.ee]
- ↑ [www.president.ee/en/estonia/decorations/bearer/2064/aili-jogi Vabariigi President]
 |
Значимость предмета статьи поставлена под сомнение. Пожалуйста, покажите в статье значимость её предмета, добавив в неё доказательства значимости по частным критериям значимости или, в случае если частные критерии значимости для предмета статьи отсутствуют, по общему критерию значимости. Подробности могут быть на странице обсуждения.
|
Отрывок, характеризующий Юргенсон, Айли
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
