Гурбансолтан-Эдже

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Йыланлы»)
Перейти к: навигация, поиск
Город в этрапе
Гурбансолтан-Эдже
туркм. Gurbansoltan eje
Страна
Туркмения
Велаят
Дашогузский
Этрап
Координаты
Прежние названия
Ильялы, Йыланлы
Высота над уровнем моря
81 м
Население
27 455 человек (2010)
Показать/скрыть карты

Гурба́нсолта́н-Эдже́ (туркм. Gurbansoltan eje — Гурбансолтан-мать) — город в этрапе, в Дашогузском велаяте Туркмении. Население — 27 455 человек (оценка 2010)[1].





География

Расположен в 29 км западнее Дашогуза (бывший Ташауз), с которым соединён автодорогой. Стоит на канале Шават на севере Туркмении.

История

Ильялы являлся посёлком городского типа, административным центром этрапа имени Гурбансолтан-Эдже Ташаузской области Туркменской ССР, СССР[2]. В 90-х годах XX века переименован в Йыланлы, получил статус города. В 2004 году переименован в Гурбансолтан-эдже в честь матери Сапармурата Ниязова.

В июне 2016 года Постановлением Меджлиса Туркменистана посёлок имени Гурбансолтан эдже этрапа имени Гурбансолтан эдже отнесен к категории города в этрапе.[3]

Население

Изменение населения Йыланлы
Год 1959 1970 1979 1989 2010
Население (чел) 5 308 8 922 12 206 16 936 27 455

Экономика

В городе находится хлопкоочистительный завод[2].

Напишите отзыв о статье "Гурбансолтан-Эдже"

Примечания

  1. [population-statistics.com/wg.php?x=&men=gcis&lng=es&des=wg&geo=-211&srt=npan&col=abcdefghinoq&msz=1500 World Gazetteer. // population-statistics.com]
  2. 1 2 Ильялы — статья из Большой советской энциклопедии.
  3. [tdh.gov.tm/index.php/ru/2013-04-29-11-55-24/2013-04-13-07-33-58/17445-2016-06-16-23-21-00 Постановление Меджлиса Туркменистана]

Отрывок, характеризующий Гурбансолтан-Эдже

– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»