Йорг Ланц фон Либенфельс

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Йёрг Ланц фон Либенфельс»)
Перейти к: навигация, поиск
Йорг Ланц фон Либенфельс
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Адольф Йозеф Ланц, называвший себя Йорг Ланц фон Либенфельс (нем. Jörg Lanz von Liebenfels; 19 июля 1874, Вена — 22 апреля 1954, Вена) — австрийский публицист и журналист. Бывший монах, а также основатель журнала «Остара», в котором он публиковал антисемитские и националистские теории.





Ранние годы

19 июля, 1874 году Вене, в тогдашней Австро-Венгрии, родился сын школьного наставника Иоганна Ланца и его жены Катарины. Они принадлежали к среднему классу, а их предки были венскими бюргерами с начала XVIII века.

Ланц стал монахом в цистерцианском ордене в 1893 году, приняв имя Георг и поселившись в монастыре Хайлигенкройц. В 1894 году он объявил себя «просвещённым» после находки надгробной плиты Рыцаря-Храмовника и стал развивать свои теории о «белокуром арийстве» и «низших расах». Он покинул монастырь в 1899 году. Хотя Ланц заявил, что сделал это по причине «возрастающей нервности», официальные документы содержат запись о «плотской любви» в качестве причины. Некоторые комментаторы считают, что имеется в виду связь Ланца фон Либенфельса с женщиной, возможно, даже из его же семьи, разрыв с которой мог впоследствии внести лепту в его поздний антифеминизм.

В 1902 году изменил фамилию на «Ланц-Либенфельс».[1] Заявлял, что в том же году получил докторскую степень, хотя об этом нет никаких документов. В настоящее время твёрдо установлено, что он самовольно, мошенническим путём, «наградил» себя докторским званием.[2] С 1910 года он стал называть себя Ланц фон Либенфельс. В Швабии и швейцарском кантоне Тургау существовала дворянская фамилия Лантц (или Ланц) фон Либенфельс. Однако нет никаких данных о его родстве с этой фамилией, самые ранние сведения о которой относятся к 1790 году. Отсюда следует, что его принадлежность к знатному роду выдумана им самим.

Вполне вероятным (но всё же не всеми принятым) и преобладающим в настоящее время является предположение о еврейском происхождении его матери.[3]

Работа над «Теозоологией»

В 1904 году он публикует свою книгу «Theozoologie» («Теозоология»), в которой оправдывает стерилизацию больных и представителей «низших рас», а также принудительный труд «кастрированных неприкасаемых» и восхваляет «арийскую расу» как «народ бога» («Gottmenschen»). Ланц оправдывал свою неогностическую расовую идеологию попыткой придать ей библейский фундамент. Согласно ему, Ева, которую он описывает как изначально божественное существо, вступила в связь с демоном и дала рождение «низшим расам». Кроме того, он заявлял, что это привело к тому, что белокурых женщин привлекают в основном «тёмные люди», а это можно остановить только «расовым разделением», так что «ариохристианские владыки» «снова могли бы править темнокожими зверолюдьми» и достичь полной «божественности». Копию этой книги Ланц отправил шведскому писателю и драматургу Августу Стриндбергу, от которого впоследствии получил полный энтузиазма ответ, называющий его «пророческим голосом».

Годом позже, в 1905 году, он основывает журнал «Ostara, Briefbücherei der Blonden und Mannesrechtler», став его единственным автором и редактором. Сам Ланц заявлял, что у него было до ста тысяч подписчиков, но принято считать, что эта цифра значительно завышена. Среди прочих, читателями этого издания были также Адольф Гитлер и Дитрих Эккарт. Ланц заявлял, что однажды молодой Гитлер посещал его, получив два недостающих номера журнала.

Как ученик Гвидо фон Листа, Ланц развивал его теории.

Взаимодействие с арийскими обществами

В 1905 году Ланц и около пятидесяти других сторонников Листа подписали декларацию о создании Guido-von-List-Gesellschaft (Общества Гвидо фон Листа), которое официально было основано в 1908 году. Также Ланц создаёт свою собственную эзотерическую организацию Ordo Novi Templi (Орден Нового Храма) в 1907 году. Эти движения должны были «развивать расовое самосознание составлением родословных и расовыми исследованиям, соревнованиями в красоте и устройством расовых поселений будущего в малоразвитых частях Земли» («das Rassebewusstsein durch Stammbaum- und Rassekundeforschung, Schönheitswettbewerbe und die Gründung rassistischer Zukunftsstätten in unterentwickelten Teilen der Erde zu fördern»). Для развития этого дела Ланц приобретает развалины замка Верфенштайн в Австрии. Организация не сумела привлечь большое число членов: по оценкам, орден насчитывал около трёхсот человек, наиболее выдающимся из которых был поэт Фриц фон Херцмановски-Орландо. Заявления Ланца о том, что организация была создана ещё до 1900 года и о его встрече с Августом Стриндбергом в 1896 году, когда он убедил последнего присоединиться к ордену, были признаны сфабрикованными.

После восхождения Гитлера в двадцатых годах, Ланц пытался зарекомендовать себя как одного из идеологических предшественников Адольфа Гитлера. В предисловии к первому номеру третьей серии «Остары», около 1927 года, он, например, писал: «Следует напомнить, что движения фашизма и свастики (он явно ссылается на нацистскую партию) являются лишь побочными ответвлениями идей Остары» («Es sei daran erinnert, daß die 'Hakenkreuz-' und Faschistenbewegungen im Grunde genommen, nur Seitenentwicklungen der Ostara-Ideen sind.»).

После аннексии Австрии нацистской Германией в 1938 году Ланц надеялся на покровительство Гитлера, но того, возможно, смущали его прежние связи. Так, было запрещено издавать писания Ланца. Наиболее примечательные копии «Остары» были изъяты из обращения. После войны Ланц обвинил Гитлера не только в краже, но и извращении своей идеи, а также в принадлежности к «низшей расовой породе». По другой версии, Гитлера приводил в замешательство сам Либенфельс. Среди исследователей нет согласия в том, подвергся ли Гитлер прямо или косвенно значительному влиянию работ Либенфельса, равно как нет серьёзных свидетельств тому, что он вообще интересовался оккультным движением, кроме его расовых аспектов. Но всё же связь между этими двумя фигурами раз за разом подчёркивалась критиками и оккультистами во времена и после Третьего рейха.

Публикации

В своих публикациях Ланц смешивает фёлькишские и антисемитские идеи с арианизмом, расизмом и эзотеризмом. Список публикаций на русском языке:

  • Йорг Ланц фон Либенфельс «Теозоология».

Напишите отзыв о статье "Йорг Ланц фон Либенфельс"

Ссылки

  • [white-society.org/index.php?name=Pages&op=showcat&cid=81 Некоторые работы Либенфельса на русском языке]

Примечания

  1. Nicholas Goodrick-Clarke: Lanz von Liebenfels. In: Dictionary of Gnosis and Western Esotericism, Hrsg. Wouter J. Hanegraaff, Leiden 2006, S. 673-675, hier S. 674.
  2. Elke Kimmel: Lanz, Josef Adolf. In: Wolfgang Benz (Hrsg.): Handbuch des Antisemitismus. Band 2: Personen. De Gruyter, Berlin u. a. 2009, Шаблон:Falsche ISBN, S. 454f.
  3. Brigitte Hamann: Hitlers Wien, 7. Aufl. München 1997, S. 309.

Литература

  • Peter Emil Becker: Zur Geschichte der Rassenhygiene. Wege ins Dritte Reich. Thieme, Stuttgart 1988, ISBN 3-13-716901-1 (Kapitel „Jörg Lanz von Liebenfels“, S. 334–396).
  • Шаблон:BBKL
  • Wilfried Daim: Der Mann, der Hitler die Ideen gab. Jörg Lanz von Liebenfels. Isar, München 1958, ISBN 3-928127-73-X.
  • Wilfried Daim (1982, ISBN 3-428-00194-X), [daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb0000001/bsb00016330/images/index.html?seite=642 Josef Lanz], vol. 13, Berlin: Duncker & Humblot, сс. 626–627, <daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb0000001/bsb00016330/images/index.html?seite=642> ; ([www.deutsche-biographie.de/ppn118569635.html full text online])
  • Nicholas Goodrick-Clarke: Die okkulten Wurzeln des Nationalsozialismus. Marix, Wiesbaden 2012, ISBN 978-3-937715-48-3 (Kapitel „Jörg Lanz von Liebenfels und die Theozoologie“, S. 83–95).
  • Nicholas Goodrick-Clarke: Lanz von Liebenfels. In: Dictionary of Gnosis and Western Esotericism, Hrsg. Wouter J. Hanegraaff, Leiden 2006, S. 673–675.
  • Ekkehard Hieronimus: Jörg Lanz von Liebenfels. In: Uwe Puschner, Walter Schmitz, Justus H. Ulbricht (Hrsg.): Handbuch zur „Völkischen Bewegung“ 1871–1918. Saur, München u. a. 1996, ISBN 3-598-11241-6, S. 131–146 (unveränderter Nachdruck 1999, ISBN 3-598-11421-4).
  • Ekkehard Hieronimus: Lanz von Liebenfels. Lebensspuren. In: Albrecht Götz von Olenhusen (Hrsg.): Wege und Abwege. Beiträge zur europäischen Geistesgeschichte der Neuzeit. Festschrift für Ellic Howe zum 20. September 1990. Hochschulverlag, Freiburg 1993, ISBN 3-8107-5051-4, S. 157 ff.
  • Elke Kimmel: Lanz, Josef Adolf. In: Wolfgang Benz (Hrsg.): Handbuch des Antisemitismus. Band 2: Personen. De Gruyter, Berlin u. a. 2009, Шаблон:Falsche ISBN, S. 454f.
  • Rudolf J. Mund: Jörg Lanz v. Liebenfels und der Neue Templer Orden. Rudolf Arnold Spieth, Stuttgart 1976, ISBN 3-88093-004-X.
  • Walther Paape: Drum haben wir ein Tempelhaus gegründet. Der Neutemplerorden (Ordo Novi Templi, ONT) des Lanz von Liebenfels und sein Erzpriorat Staufen in Dietfurt bei Sigmaringen. Gmeiner-Verlag, Meßkirch 2007. ISBN 3-89977-205-9.
  • Walther Paape: Im Wahn des Auserwähltseins. Die Rassereligion des Lanz von Liebenfels, der Neutemplerorden und das Erzpriorat Staufen in Dietfurt – Eine österreichisch-deutsche Geschichte. Gmeiner-Verlag, Meßkirch 2015. ISBN 978-3-8392-1720-7.

Отрывок, характеризующий Йорг Ланц фон Либенфельс

В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.