Дункер, Йёста
Йёста Дункер | ||
Общая информация | ||
Родился | 16 сентября 1905 Сандвикен, Швеция | |
Умер | 5 июня 1973 (67 лет) Швеция | |
Гражданство | Швеция | |
Рост | 180 см | |
Вес | 81 кг | |
Позиция | нападающий | |
Карьера | ||
Клубная карьера* | ||
1928—1935 | Сандвикен | ? (?) |
Национальная сборная** | ||
1928—1934 | Швеция | 15 (4) |
Тренерская карьера | ||
1948—1950 | Эребру | |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах. |
Йё́ста Ду́нкер (швед. Gösta Dunker; 16 сентября 1905, Сандвикен — 5 июня 1973) — шведский футболист, нападающий, участник чемпионата мира 1934 года в составе сборной Швеции.
Карьера
Много лет выступал за клуб «Сандвикен».
В сборной дебютировал в 1928 году в товарищеском матче с Австрией. Участвовал в двух чемпионатах Скандинавии и в чемпионате мира 1934 года. Сыграл на турнире 2 матча, забил 1 гол. Всего провёл 15 игр за сборную, четырежды забивал голы в ворота соперников.
Итого: 15 матчей / 4 гола; 8 побед, 2 ничьих, 5 поражений.
С 1948 по 1950 год был тренером шведского клуба «Эребру».
Напишите отзыв о статье "Дункер, Йёста"
Примечания
Ссылки
- [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=48779 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
- [www.worldfootball.net/spieler_profil/goesta-dunker/ Профиль на worldfootball.net]
- [www.ceroacero.es/jogador.php?id=21164&epoca_id=0/?edicao_id=34 Профиль на сайте Ceroacero]
- [www.eu-football.info/_player.php?id=5138 Матчи Йёсты Дункера за сборную на сайте European Football]
Это заготовка статьи о футболисте Швеции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Сборная Швеции — чемпионат мира 1934
| ||
---|---|---|
вр Рюдберг • вр Видлунд • защ С. Андерссон • защ Аксельссон • пз Э. Андерссон • пз Карлссон • пз Карлунд • пз Янссон • пз Юханссон • пз Лиебьёрн • пз Русен • пз Снитт • нап О. Андерссон • нап Дункер • нап Густавссон • нап Хольмберг • нап Юнассон • нап Келлер • нап Кроон • нап Лундаль • нап Ульссон • нап Тёрн • Тренер Йожеф Надь |
Отрывок, характеризующий Дункер, Йёста
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.