КВ-220

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
КВ-220
Классификация

тяжёлый танк, танк прорыва, штурмовой танк

Боевая масса, т

62,7

Компоновочная схема

классическая

Экипаж, чел.

6 (механик-водитель, стрелок-радист, наводчик, командир, заряжающий, младший механик-водитель)

История
Разработчик

СКБ-2

Производитель

Кировский завод

Годы производства

1940-1941

Годы эксплуатации

1941

Количество выпущенных, шт.

1

Основные операторы

Размеры
Длина корпуса, мм

8830

Ширина корпуса, мм

3410

Высота, мм

3110

Клиренс, мм

430

Бронирование
Тип брони

гомогенная катаная

Лоб корпуса, мм/град.

80-100

Лоб корпуса (верх), мм/град.

80

Лоб корпуса (середина), мм/град.

100

Лоб корпуса (низ), мм/град.

80

Борт корпуса, мм/град.

100

Корма корпуса, мм/град.

100

Днище, мм

30-40

Крыша корпуса, мм

30

Лоб башни, мм/град.

90

Борт башни, мм/град.

75

Корма рубки, мм/град.

75

Вооружение
Калибр и марка пушки

длинноствольная 85-мм. танковая пушка (Ф-30)

Тип пушки

танковая

Боекомплект пушки

91 снарядов

Прицелы

телескопический ТОД-6
перископический ПТ-6и ПТК,
командирская панорама ПТ-1

Пулемёты

3 × 7,62-мм ДТ (4032 патронов)

Другое вооружение

радиостанция 71-ТК-3, переговорное устройство ТПУ-4

Подвижность
Тип двигателя

дизельный В-5, В-2СН [1]

Мощность двигателя, л. с.

В-5 - 700 (515 кВт)
В-2СН - 850 (625 кВт)

Скорость по шоссе, км/ч

33

Скорость по пересечённой местности, км/ч

21,2

Запас хода по шоссе, км

200

Запас хода по пересечённой местности, км

150

Удельная мощность, л. с./т

В-2СН - 13,5

Тип подвески

индивидуальная торсионная

Удельное давление на грунт, кг/см²

0,85

Преодолеваемый подъём, град.

36

Преодолеваемая стенка, м

1,2

Преодолеваемый ров, м

3

Преодолеваемый брод, м

1,6

КВ-220советский экспериментальный тяжёлый танк. Единственный экземпляр был произведён в 1941 году. Танк также классифицировался как танк прорыва и штурмовой танк. Проходил по документам как Объект 220 и Т-220. Разрабатывался в 1940—1941 годах инженерами СКБ-2 Кировского завода под руководством Ж. Я. Котина, ведущим инженером машины был назначен Л.Е. Сычёв, позже Б.П. Павлов.





История создания

Летом 1940 года по итогам Зимней войны и сравнительных испытаний было решено закрыть работы по темам тяжёлых танков СМК и Т-100, и сконцентрироваться на развитии и модернизации танка КВ-1, запущенного в серийное производство. 17 июня 1940 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление № 1288-495сс, в котором Кировскому заводу указывалось создать на базе танка КВ два танка с бронёй 90-мм (один с 76-мм пушкой Ф-32, другой с 85-мм пушкой), два танка с бронёй 100-мм (один с 76-мм пушкой Ф-32, другой с 85-мм пушкой) и одну самоходную установку с 152-мм пушкой БР-2.

Разрабатываемый танк с броней 100-мм на Кировским заводе обозначался как "Т-220", "КВ-220", или "Объект 220". Ведущим инженером машины был назначен Л.Е. Сычёв, позже Б.П. Павлов. Корпуса предполагалось изготовить на Ижорском заводе, первый планировалось передать на Кировский в конце октября, а второй в ноябре. 5 декабря 1940 года танк был закончен, хотя по плану должен был быть изготовлен к 1 декабря 1940 года.

По сравнению с обычным КВ бронирование данного танка достигало 100-мм. Для Т-220 разработали новую башню, в которой установили 85-мм пушку Ф-30.[2] Данное орудие было специально спроектировано для этого танка в КБ завода № 92 под руководством Грабина и осенью 1940 года успешно прошло испытания в танке Т-28. Это увеличило массу танка, что привело к удлинению шасси (7 опорных катков и 4 ролика на один борт). В качестве силовой установки вместо 500-сильного В-2К использовался опытный четырёхтактный 12-цилиндровый V-образный 700-сильный (515 кВт) В-5, или по другим данным В-2Ф (В-10) мощностью 850 л.с. Экипаж танка и приборное оборудование не изменились. 30 января 1941 года опытный образец КВ-220 поступил на испытания, но на следующий день испытания были прекращены, из-за выхода из строя двигателя.

В марте 1941 года руководство Красной Армии получило от разведки информацию о том, что в Германии разработаны танки с мощным бронированием, уже поступающие на вооружение Вермахта. Было решено принять ответные меры. 7 апреля 1941 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняло постановление №827-345сс. В нём определялись новые параметры для танка КВ-3. Так, танк должен был иметь броню 115-120-мм, новую башню с вооружением 107-мм пушкой ЗИС-6. Новый танк получил заводское обозначение объект 223 и разрабатывался на базе Т-220. Ранее название КВ-3 планировалось дать танку Т-150, с бронёй 90-мм и 76-мм пушкой Ф-34.

Для ускорения работ по испытанию новых узлов и агрегатов нового танка КВ-3 решено было использовать КВ-220. 20 апреля 1941 года КВ-220 догруженный до 70 тонн (расчетной массы КВ-3) и новым двигателем, вышел на испытания. 20 мая танк был отправлен на капитальный ремонт. Помимо текущих доработок на него установили форсированный двигатель В-2СН, который мог развивать максимальную мощность до 850 л.с. Последний этап испытаний проходил с 30 мая по 22 июня и был прерван в связи с начавшейся войной. К этому времени танк прошёл 1985 км.

После нападения Германии на Советский Союз танкостроительные программы были серьёзно пересмотрены. Так 26 июня 1941 года вышел приказ №253сс Наркомата Тяжёлого Машиностроения, согласно которому, подготовка производства КВ-3 с Кировского завода снималась и переносилась на Челябинский тракторный завод. Однако Т-220 не был эвакуирован в Челябинск, а находился на Кировском заводе. И только в начале октября 1941 года было принято решение передать опытные танки в войска. Танк прошёл необходимый ремонт, на нём была уставлена башня от серийного КВ с 76,2-мм пушкой ЗИС-5 (по другим данным - 76,2-мм пушка Ф-32) и отправили на фронт.

Боевое применение

16 октября 1941 года танк отправился в распоряжение 124-й танковой бригады. Командир бригады Д. И. Осадчий в своих воспоминаниях пишет:

Осенью 1941 года наша бригада получила на пополнение несколько танков КВ, один из которых назывался «За Родину». Он был изготовлен в единственном экземпляре на Кировском заводе. Он обладал теми же возможностями, что и танк КВ, но имел усиленную броневую защиту, вес более 100 тонн и более мощный двигатель с турбиной. При движении на высших передачах двигатель свистел и этот свист был очень похож на свист пикирующих «юнкерсов». Первое время после получения танка при его движении в бригаде даже подавали сигнал «Воздух!» Танк поступил в мою роту и сначала хотели назначить его командиром меня, но потом его командиром стал мой заместитель, опытный танкист лейтенант Яхонин. Танк считался практически неуязвимым для артиллерии противника и предназначался для штурма укрепленных позиций.

В декабре 1941 года (точной даты я не помню) наша бригада получила задачу прорвать оборону немцев на участке Усть-Тосно — железнодорожный мост, форсировать р. Тосна и во взаимодействии с частями 43-й стрелковой дивизией развить наступление на Мгу. В первом эшелоне атаковал 2-й танковый батальон под командованием майора Панкина, танковый взвод 1-го батальона и танк «За Родину» моей роты. В данном бою танк получил задачу захватить железнодорожный мост через р. Тосна и удержать плацдарм до подхода основных сил. Бой развернулся на открытой местности. Промерзший верхний слой торфяника с трудом выдерживал танк. Когда он подошел вплотную к мосту, то был встречен огнём немецких тяжелых орудий и с ним пропала радиосвязь. Я находился в это время на КП батальона. Когда с танком «За Родину» прервалась связь, я попытался пробраться к месту боя вдоль железнодорожной насыпи. Когда мне удалось подползти к танку, я увидел, что с него сбита башня, а весь экипаж погиб.

Согласно архивным данным ЦАМО РФ[3] танк «За Родину» изготовленный в единственном экземпляре это именно КВ-220. Определяя массу танка, Осадчий немного ошибся, так как масса КВ никогда не превышала 100 тонн. По всей видимости, танк был поражен снарядом 150-мм немецкой пушки sFH18, в результате чего на нём сдетонировал боекомплект.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3942 дня]

Машины на базе

На базе Т-220 проектировалась и создавалась опытная САУ «212», однако уже в мае 1941 года в качестве базы, вместо КВ-220, уже упоминается КВ-3.

Шасси САУ «212», планировалось использовать для создания 107-мм и 130-мм самоходных установок тяжелых артиллерийских систем. Разрабатываемая 130-мм самоходная установка обозначалась как СУ-Б-13, и должна была быть вооружена 130-мм морской пушкой Б-13, ранее с таким вооружением, на базе танка Т-100, была создана тяжёлая самоходная артиллерийская установка СУ-100-Y. Проекта же, создания самоходной установки вооружённой новой разрабатываемой 107-мм пушки М-75 так и не последовало.

КВ-220 в массовой культуре

Компьютерные игры

КВ-220 можно встретить в игре «World of Tanks»[4], а также в War Thunder[5]

Напишите отзыв о статье "КВ-220"

Примечания

  1. Свирин М.Н. Танковая мощь СССР / Свирин М.Н.. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — С. 319. — 640 с. — ISBN 978-5-699-31700-4.
  2. [www.battlefield.ru/kv3-kv4-kv5-kv7-kv9-kv220.html Тяжелый танк КВ-3 и тяжелый танк прорыва КВ-220]
  3. [img14.imageshost.ru/img/2013/04/28/image_517cfc055cc36.jpg ЦАМО РФ, фонд 3674, опись 47417, дело № 2, стр.17]
  4. [wiki.worldoftanks.ru/%D0%9A%D0%92-220 КВ-220] (рус.). World of Tanks Wiki. Проверено 20 марта 2012. [www.webcitation.org/6950xTgA7 Архивировано из первоисточника 11 июля 2012].
  5. [warthunder.ru/ War Thunder - бесплатная онлайн-игра про войну!]. warthunder.ru. Проверено 22 июля 2016.

Ссылки

  • Валерий Потапов. [www.battlefield.ru/kv3-kv4-kv5-kv7-kv9-kv220.html КВ-3, КВ-4, КВ-5, КВ-7, КВ-9, КВ-220]. The Russian battlefield, 20.09.2005 — 27.09.2011.
  • [bronetehnika.narod.ru/superkv/superkv.html Тяжёлые танки Т-150, КВ-220 и КВ-3 (об. 223)]. Энциклопедия бронетехники РККА.
  • [aviarmor.net/tww2/tanks/ussr/kv220.htm КВ-220. Танк прорыва]. Aviarmor.
  • [youtube.com/watch?v=vO8pUMSYU84 Тяжёлые танки ИС и КВ] на YouTube
  • [worldoftanks.ru/ru/content/history/tanks/objekt-212/ Объект 212 Несостоявшийся истребитель ДОТов. (Из книги Ю. Пашолка «Самоходные установки на базе КВ»)]

Отрывок, характеризующий КВ-220

При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.