КВ-2

Запрос «Танк «Клим Ворошилов-2»» перенаправляется сюда; о художественном фильме см. Танк «Клим Ворошилов-2» (фильм).

КВ-2 в Центральном музее Вооружённых Сил
КВ-2 серийный
Боевая масса, т	52
Компоновочная схема	классическая
Экипаж, чел.	6
История
Количество выпущенных, шт.	204
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	6950
Ширина корпуса, мм	3320
Высота, мм	3250
Клиренс, мм	430
Бронирование
Тип брони	гомогенная катаная
Лоб корпуса (верх), мм/град.	75
Лоб корпуса (низ), мм/град.	70
Борт корпуса (верх), мм/град.	75
Борт корпуса (низ), мм/град.	70
Корма корпуса (верх), мм/град.	60—75
Корма корпуса (низ), мм/град.	70
Днище, мм	30—40
Крыша корпуса, мм	30—40
Лоб башни, мм/град.	75
Маска орудия, мм/град.	110
Борт башни, мм/град.	75
Корма рубки, мм/град.	75
Вооружение
Калибр и марка пушки	1 × 152-мм танковая гаубица обр. 1938/40 гг. (М-10Т)
Длина ствола, калибров	24,3
Боекомплект пушки	36 снарядов раздельно-гильзового заряжания
Прицелы	телескопический прицел ТОД-9, перископический ПТ-9, командирская панорама ПТ-К
Пулемёты	3 × 7,62-мм ДТ-29
Подвижность
Тип двигателя	12‑цилиндровый V‑образный дизель жидкостного охлаждения
Мощность двигателя, л. с.	600
Скорость по шоссе, км/ч	34
Скорость по пересечённой местности, км/ч	16
Запас хода по шоссе, км	250
Запас хода по пересечённой местности, км	150
Тип подвески	торсионная
Преодолеваемый подъём, град.	36°
Преодолеваемая стенка, м	0,87
Преодолеваемый ров, м	2,7
Преодолеваемый брод, м	1,6

КВ-2 — советский тяжёлый штурмовой танк начального периода Великой Отечественной войны. Аббревиатура КВ означает «Климент Ворошилов» — официальное название серийных советских тяжёлых танков выпуска 1939—1943 гг., названных в честь героя Гражданской войны в России, военного и политического деятеля Ворошилова Климента Ефремовича. Первоначально именовался "КВ с большой башней".

Эта машина была разработана конструкторским бюро Ленинградского Кировского завода (ЛКЗ) в январе 1940 года в связи с острой необходимостью Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) в хорошо защищённом танке с мощным вооружением для борьбы с фортификациями линии Маннергейма во время советско-финской войны 1939—1940 гг.

Конструкция

Броневой корпус танка сваривался из катаных броневых плит толщиной 75, 40, 30 и 20 мм. Броневая защита равнопрочная (бронеплиты с толщиной, отличной от 75 мм, использовались только для горизонтального бронирования машины), противоснарядная. Броневые плиты лобовой части машины устанавливались под рациональными углами наклона. При этом первые образцы танков КВ-2 отличались от серийных машин формой башни и конфигурацией маски орудия. Башня серийных КВ-2 выпускалась в двух вариантах: первоначальная установка МТ-1 и более поздняя «пониженная» башня меньшей массы. Внешне эти два типа башен легко различимы по их лобовой оконечности: установка МТ-1 имеет наклонные скуловые бронеплиты, а «пониженный» вариант — вертикальные. Оба варианта башен сваривались из катаных бронеплит, их толщина брони равнялась 75 мм. «Пониженная» модификация башни рядом со своей кормовой дверцей имела шаровую установку пулемёта ДТ. Башня устанавливалась на погон диаметром 1535 мм в броневой крыше боевого отделения и фиксировалась захватами во избежание сваливания при сильном крене или опрокидывании танка. Угломерный круг башни размечался в тысячных для стрельбы с закрытых позиций.

Механик-водитель располагался по центру в передней части бронекорпуса танка, слева от него находилось рабочее место стрелка-радиста. Четыре члена экипажа располагались в башне: слева от орудия были места наводчика и заряжающего, а справа — командира танка и помощника заряжающего. Посадка и выход экипажа производились через кормовую дверцу башни и два круглых люка: один в башне на месте командира и один в корпусе на месте стрелка-радиста. Корпус также имел днищевой люк для аварийного покидания экипажем танка и ряд люков, лючков и технологических отверстий для погрузки боекомплекта, доступа к горловинам топливных баков, другим узлам и агрегатам машины.

Двигатель

КВ-2 оснащался четырёхтактным V-образным 12-цилиндровым дизельным двигателем В-2К мощностью 500 л. с. (382 кВт) при 1800 об/мин, впоследствии мощность двигателя довели до 600 л. с. (441 кВт). Пуск двигателя обеспечивался стартером СТ-700 мощностью 15 л. с. (11 кВт) или сжатым воздухом из двух резервуаров ёмкостью 5 л в боевом отделении машины. КВ-2 имел плотную компоновку, при которой основные топливные баки объёмом 600—615 л располагались и в боевом, и в моторно-трансмиссионном отделении.

Трансмиссия

Танк КВ-2 оснащался механической трансмиссией, в состав которой входили:

• многодисковый главный фрикцион сухого трения «стали по феродо»;
• пятиступенчатая коробка передач тракторного типа;
• два многодисковых бортовых фрикциона с трением «сталь по стали»;
• два бортовых планетарных редуктора.
• ленточные плавающие тормоза

Все приводы управления трансмиссией — механические. При эксплуатации в войсках наибольшее число нареканий и рекламаций в адрес завода-изготовителя вызывали именно дефекты и крайне ненадёжная работа трансмиссионной группы, особенно у перегруженных танков КВ выпуска военного времени. Практически все авторитетные печатные источники признают одним из самым существенных недостатков танков серии КВ и машин на его базе низкую общую надёжность трансмиссии в целом.

Ходовая часть

Подвеска машины — индивидуальная торсионная с внутренней амортизацией для каждого из 6 двускатных опорных катков малого диаметра по каждому борту. Напротив каждого опорного катка к бронекорпусу приваривались ограничители хода балансиров подвески. Ведущие колёса со съёмными зубчатыми венцами цевочного зацепления располагались сзади, а ленивцы — спереди. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась тремя малыми обрезиненными поддерживающими катками по каждому борту. Механизм натяжения гусеницы — винтовой; каждая гусеница состояла из 86—90 одногребневых траков шириной 700 мм и шагом 160 мм.

Электрооборудование

Электропроводка в танке КВ-2 была однопроводной, вторым проводом служил бронекорпус машины. Исключение составляла цепь аварийного освещения, которая была двухпроводной. Источниками электроэнергии (рабочее напряжение 24 В) были генератор ГТ-4563А с реле-регулятором РРА-24 мощностью 1 кВт и четыре последовательно соединённые аккумуляторные батареи марки 6-СТЭ-128. Потребители электроэнергии включали в себя:

• электромотор поворота башни;
• наружное и внутреннее освещение машины, приборы подсветки прицелов и шкал измерительных приборов;
• наружный звуковой сигнал и цепь сигнализации от десанта к экипажу машины;
• контрольно-измерительные приборы (амперметр и вольтметр);
• средства связи — радиостанция и танковое переговорное устройство;
• электрика моторной группы — стартер СТ-700, пусковое реле РС-371 или РС-400 и т. д.

Средства наблюдения и прицелы

Общая обзорность танка КВ-2 ещё в 1940 году оценивалась в докладной записке Л. Мехлису от военинженера Каливоды как крайне неудовлетворительная. Командир машины имел единственный смотровой прибор в башне — панораму ПТК. Механик-водитель в бою вёл наблюдение через смотровой прибор с триплексом, который защищался броневой заслонкой. Этот смотровой прибор устанавливался в бронированном люке-пробке на лобовой бронеплите по продольной осевой линии машины. В спокойной обстановке этот люк-пробка мог быть выдвинут вперёд, обеспечивая механику-водителю более удобный непосредственный обзор с его рабочего места.

Для ведения огня КВ-2 оснащался двумя орудийными прицелами — телескопическим ТОД-9 для стрельбы прямой наводкой и перископическим ПТ-9 для стрельбы с закрытых позиций. Головка перископического прицела защищалась специальным броневым колпаком. Для обеспечения возможности огня в тёмное время суток шкалы прицелов имели приборы подсветки. Курсовой и кормовой пулемёты ДТ могли комплектоваться прицелом ПУ от снайперской винтовки с трёхкратным увеличением.

Средства связи

Средства связи включали в себя коротковолновую радиостанцию 71-ТК-3 и внутреннее переговорное устройство ТПУ-4-Бис на 4 абонента. Радиостанциями оснащались все выпущенные танки КВ-2.

Танковое переговорное устройство ТПУ-4-Бис позволяло вести переговоры между членами экипажа танка даже в сильно зашумленной обстановке и подключать шлемофонную гарнитуру (головные телефоны и ларингофоны) к радиостанции для внешней связи.

Вооружение

На танке КВ-2 устанавливалась 152-мм корабельная гаубица обр. 1938/40 гг.(М-10Т) танковый вариант полевой гаубицы образца 1938 года (М-10). Гаубица М-10Т монтировалась на цапфах в башне и была полностью уравновешена, однако башня с орудием М-10Т уравновешенной не являлась: её центр масс не располагался на геометрической оси вращения. Как результат, штатный электромотор привода поворота башни даже при небольшом крене машины не справлялся со своей задачей. Гаубица М-10Т имела вертикальные углы наводки от −3 до +18°, при фиксированном положении башни она могла наводиться в небольшом секторе горизонтальной наводки (т. н. «ювелирная» наводка). Выстрел производился посредством ручного механического спуска.

Боекомплект орудия составлял 36 выстрелов раздельного заряжания. Выстрелы (снаряды и метательные заряды в гильзах) укладывались в башне и вдоль обоих бортов боевого отделения. По сравнению с широким ассортиментом боеприпасов 152-мм гаубицы М-10 штатный боекомплект КВ-2 был ограничен только одним видом боеприпасов:

• осколочно-фугасная стальная гаубичная граната ОФ-530 массой 40 кг (масса взрывчатого вещества — тротил или аммотол — от 5,47 до 6,86 кг) и специальным зарядом, получаемым из штатного заряда Ж-536 буксируемой гаубицы М-10 удалением нескольких равновесных пучков пороха.

Однако на практике в обстановке хаоса лета 1941 года из-за отчаянного положения с обеспеченностью КВ-2 положенными по штату боеприпасами применялись любые виды 152-мм гаубичных снарядов, подходящих к гаубице М-10, которые только удавалось найти (в некоторых военных округах комплектность была на уровне 10 %, в других штатных боеприпасов для КВ-2 не было вовсе). То есть могли использоваться как бетонобойные снаряды Г-530, так и осколочные гаубичные гранаты сталистого чугуна О-530А, зажигательные снаряды, старые фугасные гранаты, шрапнель. Стрельба на полном заряде категорически запрещалась, так как из-за большой отдачи и отката могло заклинить башню, от сотрясения могли пострадать узлы и агрегаты моторно-трансмиссионной группы. По последней причине стрельба дозволялась только с места, что ещё больше повышало уязвимость танка в бою. Бронепробиваемость снарядов танковой гаубицы М-10Т в доступных источниках не приводится, однако на практике ей было по силам пробить броню любого бронеобъекта вермахта в 1941 и начале 1942 года. Бронепробиваемость морского полубронебойного снаряда обр. 1915/28 гг. составляла 72 мм стали с расстояния 1500 метров под углом 60 градусов.

На серийном танке КВ-2 устанавливались три 7,62-мм пулемёта ДТ: спаренный с орудием, а также курсовой и кормовой в шаровых установках. Боекомплект ко всем ДТ составлял 3087 патронов. Эти пулемёты монтировались таким образом, что при необходимости их можно было снять с монтировок и использовать вне танка. Также для самообороны экипаж имел несколько ручных гранат Ф-1 и иногда снабжался пистолетом для стрельбы сигнальными ракетами. -->.

В начальном периоде войны КВ-2 легко уничтожал любой танк противника, и почти всегда безнаказанно, так как его броню не пробивали ни снаряды танковых орудий, ни штатной противотанковой артиллерии. Эффективно бороться с КВ-2 могли только изначально не предназначавшиеся для этих целей зенитные орудия Flak 18/36/37.

Производство

В феврале 1940 года КВ-2 был официально принят на вооружение РККА и серийно выпускался на ЛКЗ до июля 1941 года. Причиной снятия с производства послужила начавшаяся Великая Отечественная война. Всего ЛКЗ построил 204 танка КВ-2, которые активно применялись в боевых действиях 1941 года и тогда же были практически все потеряны.

Производство КВ-2
	Январь	Февраль	Март	Апрель	Май	Июнь	Июль	Август	Сентябрь	Октябрь	Ноябрь	Декабрь	Всего
1940		3	1				10	10			25	55	104
1941					60	40							100
Итого													204

Сохранившиеся экземпляры

До настоящего времени полностью сохранился один экземпляр КВ-2, в настоящее время экспонирующийся в Центральном музее Вооружённых Сил в Москве, и еще один танк КВ 2 (Полностью на ходу) в Музее военной техники "УГМК" г. Верхняя Пышма Свердловской области [museum.elem.ru/ru/ Музей «Боевая Слава Урала»]

Танк КВ-2 раннего выпуска (с «большой башней») экспонируется на открытой площадке музея военной техники «Боевая слава Урала» в г. Верхняя Пышма.

Кроме того, возле музея ВВС СФ п. Сафоново Мурманской области экспонируется бутафория КВ-2, изготовленная на базе танка ИС-2М для съёмок в фильме «Танк „Клим Ворошилов-2“» в 1989 году и по своему внешнему виду очень далёкая от оригинала.

КВ-2 в кинофильмах

• Танку посвящён х/ф «Танк „Клим Ворошилов-2“» режиссёра Игоря Шешукова, снятый на киностудии им. М. Горького в 1990 году по одноимённой повести Валерия Залотухи. Для съёмок использовался корпус танка ИС-2М с установленным на него макетом башни КВ-2.
• Во франшизе «Girls und Panzer» (серия аниме и манг) — боевая единица команды школы «Правда», любимый танк ее командира. Впрочем, там же словами персонажей описываются и недостатки этой машины.

В массовой культуре

Стендовый моделизм

Танк КВ-2 различных модификаций ограниченно представлен в стендовом моделизме. Сборные пластиковые модели-копии танка КВ-2 в масштабе 1:35 выпускаются фирмами «Звезда» (Россия) поздних выпусков, «АРК-модел» (Россия) ранних выпусков, «Трумпетер» (Китай) в двух вариантах: КВ-2 раннего выпуска (с «большой башней») и серийный с заниженной башней, а так же другими фирмами моделей.

Литература

Танк КВ-2 является одним из главных персонажей в сюжете фантастического рассказа «Визионер» Владислава Каштанова. Также именно КВ-2 является основным танком главных героев книг "Три танкиста из будущего" и "Два танкиста из будущего" Анатолия Логинова.

Игры

В игре Company of Heroes 2 КВ-2 является одним из сверхюнитов Советского Союза. Однако становится доступен только после покупки DLC - командира.А также World of Tanks и War Thunder

КВ-2 в компьютерных играх

КВ-2 можно увидеть в играх серии Panzer General, «Вторая мировая», «Ground War: Tanks», «World of Tanks», «World of Tanks Blitz», «War Thunder», «Sudden Strike 2», «Sudden Strike 3: Arms for Victory», «Блицкриг», «В тылу врага 2: Братья по оружию», в модификации «Освобождение 1941-45» (Liberation mod) для Operation Flashpoint: Resistance; «Close Combat 3 The Russian Front» и его ремейке «Close Combat: Cross of Iron», «Company of Heroes 2», Codename Panzers."Чёрные бушлаты","В тылу врага"всех модификаций игры.

Стоит отметить, что отражение тактико-технических характеристик бронетехники и особенностей её применения в бою в компьютерных играх часто очень далеки от реальности.

Ссылки

• [www.battlefield.ru/kv2.html Тяжелый штурмовой танк КВ-2]. The Russian Battlefield. [www.webcitation.org/65c5M5Lzb Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].
• [mechcorps.rkka.ru/files/kv2/kv2.htm Подборка фотографий КВ-2 периода Великой Отечественной войны].
• [samlib.ru/v/vlad_v_k/visionary.shtml Рассказ «Визионер», В.В. Каштанов]

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий КВ-2

Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“