Черноморский флот ВМФ СССР
| Краснознамённый Черноморский флот ВМФ СССР | |
| Страна | |
|---|---|
| Подчинение | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация |
Севастополь, Феодосия, Новороссийск, Туапсе, Темрюк, Таганрог |
| Участие в | |
| Знаки отличия |
|
Черноморский флот ВМФ СССР стал преемником Черноморского флота Российской империи[1] и просуществовал вплоть до распада СССР. Впоследствии разделён на Черноморский флот ВМФ России и Военно-морские силы Украины (ВМС Грузии кораблей из состава ЧФ не передавалось[2]).
Награждён орденом Красного Знамени (1965).
Содержание
История
Октябрьская революция и Гражданская война
16 декабря 1917 года в Севастополе был создан Военно-революционный комитет, который взял власть в свои руки.
Моряки флота приняли активное участие в революционных событиях 1917 года и Гражданской войне — в составе Азовской, Волжской и Днепровской военных флотилий и на сухопутных фронтах. С помощью моряков-черноморцев в январе 1918 Советская власть была установлена в Феодосии, Керчи, Евпатории, Ялте, Одессе, Ростове.
В связи с оккупацией германо-австрийскими войсками Украины и Крыма после подписания Брестского мира советское правительство отдало указание о перебазировании Черноморского флота в Новороссийск. В начале мая 1918 года 18 боевых кораблей перешли в Новороссийск: два линкора («Свободная Россия» и «Воля»), десять турбинных эсминцев типа «Новик», шесть миноносцев-угольщиков устаревших типов. Тем не менее, в виду угрозы их захвата германскими интервентами, появившимися на Тамани и неукомплектованностью личным составом экипажей кораблей (особенно офицерским составом), 18 июня 1 линкор, 9 эсминцев и другие суда по приказу В .И. Ленина были затоплены в районе Новороссийска и Туапсе:[3]
Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно.
Пред. СНК В. Ульянов (Ленин)
Ключевую роль в перебазировании флота и выполнении приказа о его потоплении сыграл командир эсминца «Керчь» Владимир Кукель. Оставшиеся в Севастополе корабли были захвачены германскими войсками, часть была введена в строй и использовалась немцами, как часть германских сил на Чёрном море (кроме того, в Севастополь пришли немецкие субмарины). После ухода немцев некоторое время часть боеспособных кораблей контролировали местные белогвардейские части, однако, после прихода флота Антанты, англичане и французы захватили наиболее мощные эсминцы, дредноут, тральщики и германские субмарины, многие эсминцы и подлодки были взорваны или затоплены, у броненосцев и крейсеров были взорваны машинные отделения. Белогвардейцы сумели заполучить в своё распоряжение только старый крейсер «Кагул», несколько изношенных эсминцев и тральщиков, и субмарину «Утка». Позже в их распоряжение попали несколько других кораблей, включая канонерские лодки.
В мае 1919 года Советская власть в Крыму была восстановлена, но, вскоре, Крым был занят белогвардейскими войсками генерала А. И. Деникина. Во главе с генералом Слащёвым, при поддержке белого крейсера «Кагул» и боевых кораблей стран Антанты белогвардейцы получили в распоряжение несколько боевых кораблей бывшего Черноморского флота. В 1919 году в Новороссийске создается Белый Черноморский флот под командованием ВСЮР. В 1920 году Антанта вернула ВСЮР многие современные корабли, захваченные Антантой у немцев, однако подготовленных экипажей не хватало и корабли использовались периодически небольшими группами. Черноморский флот был перебазирован в Севастополь. К 1920 году он уже насчитывал свыше 130 кораблей.
В конце 1920 года при эвакуации белогвардейских войск П. Н. Врангеля корабли и суда Черноморского флота и торговые суда (общим числом свыше 150) ушли в Константинополь, откуда часть флота, реорганизованная 21 ноября 1920 года в Русскую эскадру была переведена в порт Бизерту (Тунис). Торговые и вспомогательные корабли Черноморского флота и часть тральщиков и канонерок, несмотря на сопротивление части экипажей, были проданы частным итальянским и французским фирмам. Оставшиеся к 1924 году в Бизерте боевые корабли были в плохом состоянии, кроме того, за их возвращение французы требовали признания долгов Российской империи от Советской России. В результате, корабли отправили на слом.
В мае 1920 года в составе Рабоче-Крестьянского Красного Флота были образованы Морские силы Чёрного и Азовского морей, которые участвовали в боевых действиях против Белого Черноморского флота.
Восстановление и реконструкция флота
В 1921 было принято решение о восстановлении Черноморского флота на основе ВМС Черного и Азовского морей (с 1935 — вновь Черноморский флот). К 1928 оно было в основном закончено, и началась его техническая реконструкция. Флот был усилен за счёт боевых кораблей, переведённых с Балтики. В 1929—1937 Черноморский флот получил свыше 500 новых боевых кораблей. Были созданы ВВС флота, береговая оборона, система ПВО.
Великая Отечественная война
К началу Великой Отечественной войны на Чёрном море был создан хорошо оснащенный по тому времени флот в составе 1 линкора, 5 крейсеров, 3 лидеров и 14 эсминцев, 47 подводных лодок, 2 бригад торпедных катеров, нескольких дивизионов тральщиков, сторожевых и противолодочных катеров, ВВС флота (св. 600 самолётов) и сильной береговой обороны.
В состав Черноморского флота входили Дунайская (до ноября 1941) и созданная в июле 1941 Азовская военная флотилии.
Высокая боевая готовность Черноморского флота сорвала попытки вывести из строя его основные силы в первые же дни войны. Авиация Черноморского флота нанесла ответные удары по Констанце, Сулине, Плоешти.
В ходе войны флот оборонял базы и побережье, защищал свои коммуникации, действовал на коммуникациях противника, наносил авиаудары по его береговым объектам.
Флот участвовал в обороне Одессы (1941) и Севастополя (1941—1942); командующий флотом возглавлял Севастопольский оборонительный район.
Важное значение имела крупнейшая Керченско-Феодосийская десантная операция 1941—1942.
В 1942—1943 Черноморский флот участвовал в битве за Кавказ. Подводные лодки из Батуми и Поти совершали 600-мильные переходы для действий на коммуникациях противника, надводные силы, авиация и морская пехота сражались за Новороссийск и в районе Туапсе.
За годы войны Черноморский флот (не считая действия входивших в его состав флотилий) высадил 13 десантов. Героическими страницами в истории Черноморского флота стали десанты в районе Южной Озерейки и Станички (в районе Мысхако) в феврале 1943, оборона «Малой земли», Новороссийская десантная операция 1943, Керченско-Эльтигенская десантная операция 1943.
Азовская военная флотилия, находившаяся в составе Черноморского флота, своими действиями по поддержке сухопутных войск участвовала в освобождении портов Азовского моря. Корабли и части Черноморского флота участвовали в освобождении Крыма, Николаева, Одессы, в Ясско-Кишинёвской операции 1944 года. Дунайская военная флотилия, входившая в состав Черноморского флота, прошла с боями от низовьев Дуная до Вены.
Послевоенные годы
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
В послевоенные годы Черноморский флот претерпел коренную реорганизацию, пополнился новыми кораблями, другим вооружением и военной техникой, реактивной авиацией. Корабли ЧФ участвовали во многих длительных морских и океанских походах, несли боевую службу в Средиземном море и на Атлантике.
Распад СССР и раздел флота
Проблема статуса Черноморского флота, возникнув на межгосударственном уровне в конце 1991 — начале 1992 годов, сразу же привела к конфронтации и последовавшему затяжному кризису в российско-украинских отношениях[4].
24 августа 1991 года, то есть задолго до официального прекращения существования СССР, Украина, на основании принятого Верховным Советом «Акта провозглашения независимости», приступила к созданию суверенного независимого государства, гарантом безопасности и территориальной целостности которого должны были стать собственные вооружённые силы. В соответствии с постановлением Верховного Совета Украины «О воинских формированиях на Украине», принятым в тот же день, все воинские формирования, дислоцированные на её территории, были формально переподчинены Верховному Совету Украины. В октябре 1991 года Верховный Совет Украины принял решение о переподчинении Украине Черноморского флота[4].
30 декабря 1991 года в Минске состоялась встреча глав государств СНГ, в ходе которой страны — участницы СНГ подписали ряд документов по военным вопросам, в соответствии с которыми министерство обороны бывшего СССР подлежало ликвидации, а вместо него создавалось Главное командование Вооружённых сил СНГ. Государства СНГ получили право создавать собственные вооружённые силы на базе частей и подразделений ВС СССР, которые дислоцировались на территории этих государств, за исключением тех из них, которые признавались «стратегическими силами» и должны были остаться под объединённым командованием СНГ[4].
Несмотря на то, что Черноморский флот имел статус оперативно-стратегического объединения, который мог быть реализован лишь при сохранении единства его структуры, политическое руководство Украины трактовало минские соглашения по-иному и фактически изначально взяло курс на раздел флота. С этим не могло согласиться руководство России, личный состав и командование Черноморского флота и в основном пророссийски настроенное население Крыма и Севастополя. Началось противостояние, продлившееся в общей сложности более пяти лет[4].
5 апреля 1992 года президент Украины Леонид Кравчук подписал Указ «О переходе Черноморского флота в административное подчинение Министерству обороны Украины». 7 апреля президент Российской Федерации Борис Ельцин издал Указ «О переходе под юрисдикцию Российской Федерации Черноморского флота». «Война указов» завершилась встречей двух президентов в Дагомысе. Оба президента отменили свои указы, было подписано соглашение о дальнейшем развитии межгосударственных отношений, в котором указывалось на необходимость продолжения переговорного процесса по созданию ВМФ России и ВМС Украины на базе Черноморского флота[4].
3 августа 1992 года состоялись российско-украинские переговоры на высшем уровне. Президенты России и Украины подписали соглашение о принципах формирования ВМФ России и ВМС Украины на базе Черноморского флота бывшего СССР, согласно которому Черноморский флот становится Объединённым флотом России и Украины с объединённым командованием, сохранявшим символику и атрибуты уже не существовавшего СССР[4]. Процесс раздела флота проходил довольно болезненно — многие военнослужащие и их семьи были вынуждены покинуть Севастополь и сменить гражданство. Большую часть кораблей списали и продали на металлолом, закрылось множество предприятий, обслуживавших флот, тысячи севастопольцев остались без работы, город погрузился в жестокий экономический кризис.В то же время неопределённый статус флота продолжал оставаться источником трений между двумя государствами. Отношения военнослужащих украинского и российского флотов, как отмечают источники, оставались весьма напряжёнными, доходя порой до физического противостояния между ними[5]. Сложившаяся в 1993—1994-х годах ситуация на полуострове находилась на грани вооружённого конфликта между Россией и Украиной[6][7].
Напряжённость удалось постепенно снизить подписанием двусторонних соглашений между Россией и Украиной, на основании которых произошёл раздел Черноморского флота СССР с созданием Черноморского флота России и ВМС Украины с раздельным базированием на территории Украины.
15 апреля 1994 года в Москве президенты России и Украины Борис Ельцин и Леонид Кравчук подписали Соглашение о поэтапном урегулировании проблемы Черноморского флота, в соответствии с которым ВМС Украины и Черноморский флот РФ базируются раздельно[8].
9 июня 1995 года президенты России и Украины Борис Ельцин и Леонид Кучма подписали Соглашение о раздельном базировании российского Черноморского флота России и Военно-морских сил Украины[8].
28 мая 1997 года главы правительств России и Украины подписали в Киеве три соглашения по Черноморскому флоту (ЧФ):
- Соглашение между Российской Федерацией и Украиной о параметрах раздела Черноморского флота;
- Соглашение между Российской Федерацией и Украиной о статусе и условиях пребывания Черноморского флота Российской Федерации на территории Украины;
- Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Украины о взаиморасчётах, связанных с разделом Черноморского флота и пребыванием Черноморского флота Российской Федерации на территории Украины[9].
12 июня 1997 года на кораблях российского Черноморского флота был поднят исторический Андреевский флаг.
Процесс раздела наследства бывшего Краснознамённого Черноморского флота СССР и окончательного формирования на его базе Военно-морских сил Украины и Черноморского флота Российской Федерации в основном завершился к 2000 году. К этому времени была также формально разрешена проблема статуса Севастополя как основной военно-морской базы двух флотов на Чёрном море[4].
Примечательна судьба советского авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов»: он был достроен к 1989 г.; в декабре 1991 г. ввиду своего неопределённого статуса прибыл из Чёрного моря и присоединился к российскому Северному флоту, в составе которого остаётся по сей день. При этом все самолёты и лётчики остались на Украине, повторное укомплектование произошло только в 1998 г. 4 февраля подводная лодка Б-177 с экипажем Б-808 вышла в море с официальной целью «учения», но вместо этого перешла на Северный флот.
Строившийся одновременно с «Адмиралом Кузнецовым» авианесущий крейсер «Варяг» (однотипный «Адмиралу Кузнецову») к моменту распада СССР находился на 85-процентной готовности и позднее был продан Украиной Китаю.
Командующие флотом
- 11 января 1935 — 15 августа 1937 флагман флота 2 ранга Кожанов, Иван Кузьмич
- 15 августа — 30 декабря 1937 флагман флота 2 ранга Смирнов-Светловский, Пётр Иванович
- январь 1938 — март 1939 флагман 2-го ранга Юмашев, Иван Степанович
- 25 марта 1939 — 23 апреля 1943 вице-адмирал Октябрьский, Филипп Сергеевич
- 24 апреля 1943 — 10 марта 1944 вице-адмирал Владимирский, Лев Анатольевич
- 10-28 марта 1944 врио вице-адмирал Басистый, Николай Ефремович
- 28 марта 1944 — 18 ноября 1948 адмирал Октябрьский, Филипп Сергеевич
- январь-апрель 1945 года врио вице-адмирал Басистый, Николай Ефремович
- 18 ноября 1948 — 2 августа 1951 адмирал Басистый, Николай Ефремович
- 2 августа 1951 — 12 июля 1955 адмирал Горшков, Сергей Георгиевич
- 12 июля — 8 декабря 1955 вице-адмирал Пархоменко, Виктор Александрович
- 8 — 15 декабря 1955 врио адмирал Андреев, Владимир Александрович
- 15 декабря 1955 — 3 февраля 1962 адмирал Касатонов, Владимир Афанасьевич
- 3 февраля 1962 — 9 декабря 1968 адмирал Чурсин, Серафим Евгеньевич
- 9 декабря 1968 — 7 марта 1974 адмирал Сысоев, Виктор Сергеевич
- 7 марта 1974 — 22 апреля 1983 адмирал Ховрин, Николай Иванович
- 22 апреля 1983 — 26 июля 1985 адмирал Калинин, Алексей Михайлович
- 26 июля 1985 — октябрь 1991 адмирал Хронопуло, Михаил Николаевич
Комиссары, члены Военного совета
- Роменец В. В. (18.11.17 — 1.3.18);
- Спиро В. Б. (2.3 — 6.4.18);
- Глебов-Авилов Николай Павлович (14.5 — 18.6.18);
- Баранов А. В. (8.5 — 21.10.20);
- Лудри, Иван Мартынович (27.11.20 — 13.5.21);
- Кожанов, Иван Кузьмич,
- Рудный М. М. (1920—1922);
- Шор И. И. (1921—1922);
- Богданов М. С. (1922—1923);
- Зосимов А. Г. (1922—1923);
- Анскин А. Я. (1923—1924);
- Киреев, Григорий Петрович (1923—1926);
- Дуплицкий, Дмитрий Сергеевич (1925—1927);
- Автухов Владимир Павлович (1926);
- Окунев, Григорий Сергеевич (1927—1930);
- Гугин, Григорий Иванович (1932—1937);
- Разгон, Израиль Борисович (1936—1937);
- Земсков, Сергей Иванович (1937);
- Фельдман, Пётр Максимович(1937—1938);
- Морозов Сергей Дмитриевич (1938—1939);
- Никитин Василий Андреевич (1939);
- Муравьев Алексей Тимофеевич (1939—1940);
- Кулаков Николай Михайлович (4.5.40 — 28.12.43);
- Азаров Илья Ильич (26.10.41 — 6.3.43);
- Рогов, Иван Васильевич (28.12.43 — 11.2.44, врио);
- Азаров Илья Ильич (февр. 1944 — май 1947);
- Бондаренко Пётр Тихонович (1947—1950);
- Кулаков Николай Михайлович (1950—1955);
- Быстриков, Григорий Федотович (1955—1957);
- Торик Николай Антонович (1957—1966);
- Руднев Иван Семенович (5.2.66 — 5.5.75);
- Медведев Павел Николаевич (5.5.75 — 2.01.81);
- Лихвонин Рудольф Николаевич (с 2.01.81 — 25.12.85);
- Некрасов Владилен Петрович (с 25.12.85)
Списочный состав Черноморского флота (по состоянию на 1989—1991 гг.)
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
| Тип | Бортовой номер | Наименование | В составе флота | Современное состояние | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| Крейсеры | |||||
| |
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
 Россия. В 1997 году продан на слом в Индию |
| |
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
Россия. Разделан на металл |
| |
|
|
|
Россия |
Россия, переименован в «Москву». Флагманский корабль |
| Большие противолодочные корабли | |||||
| |
|
|
|
|
Россия. Разделан на металл |
| |
|
|
|
|
Россия как СКР. Разделан на металл |
| |
|
|
|
|
Россия. В 1996 году продан на слом в Индию |
| |
|
|
|
|
Россия. Разделан на металл |
| |
|
|
|
|
Россия. Затоплен российскими военными у входа в озеро Донузлав, для блокады кораблей ВМС Украины[10][11][12]. |
| |
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
Россия. Разделан на металл |
| |
|
|
|
Россия |
Россия |
| |
|
|
|
|
Россия. Разделан на металл |
| |
|
|
|
|
Россия. В 1994 году продан на слом в Индию |
| |
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
Россия |
Россия |
| |
|
|
|
|
Россия. В 1994 году продан на слом в Индию |
| Эскадренные миноносцы | |||||
| |
|
|
|
|
Россия как учебное судно. Разделан на металл |
| |
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
Память
- Monument to Heroes of the Black Sea Fleet Squadron in Sevastopol.jpg
Памятник героям Черноморской эскадры 1941—1944 гг. в Севастополе с изображением флагмана, линкора «Севастополь», в центре сверху и списком 28 боевых кораблей, отличившихся в боях с немецко-фашистскими захватчиками
- Commemorative plaque 7 (OT-34 in Simferopol).jpg
На мемориальной плите у танка-памятника освободителям Симферополя в сквере Победы в Симферополе
См. также
- Черноморский флот Российской империи
- Запасной командный пункт Черноморского флота
- Корабли и суда обеспечения ВМФ России и СССР
- 5-я оперативная эскадра
- Черноморский флот ВМФ России
- Военно-морские силы Украины
Напишите отзыв о статье "Черноморский флот ВМФ СССР"
Примечания
- ↑ [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/Ч/Черноморский-флот Черноморский флот] // «Ташкент» — Ячейка стрелковая / [под общ. ред. А. А. Гречко]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1976. — С. 458—459. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 8).</span>
- ↑ Чуприн К. В. Вооружённые силы стран СНГ и Балтии: справочник / Под общ. ред. А. Е. Тараса. — Мн.: Современная школа, 2009. — С. 619. — 832 с. — ISBN 978-985-513-617-1.
- ↑ Степанов Ю. Г., Цветков И. Ф. [base13.glasnet.ru/text/novik/5-3.htm ] = Эскадренный миноносец «Новик». — Л.: Судостроение, 1981. — С. 165.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [fondiv.ru/articles/3/193/ Андрей Федоровых. Раздел Черноморского флота в цифрах и фактах]
- ↑ [tyzhden.ua/Publication/3799 Холодна війна за Крим]
- ↑ [www.day.kiev.ua/ru/article/tema-dnya-podrobnosti/evgeniy-marchuk-krym-mozhno-vernut Евгений МАРЧУК: «Крым можно вернуть»]
- ↑ [bintel.com.ua/uk/article/krym-94-chast'-5-pochti-vojna/ КРИМ 94. Частина 5 «За крок до війни…»]
- ↑ 1 2 [ria.ru/defense_safety/20090324/165866414.html История раздела Черноморского флота. Справка]
- ↑ [www.mid.ru/BDOMP/Brp_4.nsf/arh/BD34111BFB4D090444257CAF002F9556?OpenDocument Сообщение для СМИ «О направлении ноты МИД России по Черноморскому флоту» // Официальный сайт МИД РФ, 03 апреля 2014 года]
- ↑ [top.rbc.ru/politics/06/03/2014/909539.shtml Минобороны Украины: Российские военные затопили корабль в Крыму]
- ↑ [www.blackseanews.net/read/77469 BSNews :: Затопленный российский БПК «Очаков» в Донузлавской бухте / Фоторепортаж]
- ↑ [news.liga.net/photo/politics/996485-rossiyskie_voennye_zatopili_korabl_u_vkhoda_v_ozero_donuzlav.htm#3 Российские военные затопили корабль у входа в озеро Донузлав]
</ol>
Ссылки
- [www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/05/592/41.html Был наш флот — хозяин вод] // zavtra.ru
- [www.uwms.artefactworkshop.ru/flot/4_8.php Черноморцы — Герои Советского Союза]
Литература
- [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/Ч/Черноморский-флот Черноморский флот] // «Ташкент» — Ячейка стрелковая / [под общ. ред. А. А. Гречко]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1976. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 8).</span>
Отрывок, характеризующий Черноморский флот ВМФ СССР
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
