Кааманьо, Хасинто

У этого человека испанская фамилия; здесь Кааманьо — фамилия отца, а Моралеха — фамилия матери.

Хасинто Кааманьо

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Хасинто Кааманьо Моралеха (исп. Jacinto Caamaño Moraleja, 1759—1825?) — испанский мореплаватель.

Родился в Мадриде в знатной семье из Галисии; его родителями были Хуан Фернандес де Кааманьо и Мариана Моралеха Алосен. В 18 лет вступил во флот, участвовал в испанской торговой миссии в Константинополь. В 1787 году совершил путешествие на Кубу, а затем был переведён в Сан-Блас на тихоокеанском побережье вице-королевства Новая Испания; к тому времени Хасинто Кааманьо уже имел звание «лейтенант фрегата». В 1790 году фрегат «Nuestra Señora del Rosario» совершил плавание из Сан-Бласа в залив Нутка.

В 1792 году на фрегате «Aránzazu» Хасинто Кааманьо отплыл в залив Букарели, и выполнил детальное обследование побережья оттуда на юг вплоть до залива Нутка на острове Ванкувер. К тому времени большая часть побережья уже была изучена европейскими исследователями, однако некоторые места (такие как южная часть острова Принца Уэльского) оставались пропущенными. После экспедиции Кааманьо на картах остались такие названия, как канал Ревильяхихедо, проход Кааманьо, остров Сайас. Однако отчёт об экспедиции Кааманьо долгое время не был опубликован, и его открытия оставались неизвестными, хотя Джордж Ванкувер, встретивший Кааманьо, сделал копию его карт (в особенности мест к северу от Диксон-Энтранс), и внёс часть данных Кааманьо названий в свой атлас.

После возвращения в Сан-Блас Кааманьо совершил плавание через Тихий океан до Филиппин. С 1794 по 1807 годы он занимал различные посты в современных Мексике и Перу, женившись в это время на Франсиске де Артета Сантистеван из современного Эквадора; у них родилось восемь детей. Известно, что в 1820 году он проживал в Гуаякиле, однако никаких сведений о его дельнейшей судьбе не имеется.

Президент Эквадора Хосе Пласидо Кааманьо являлся внуком Хасинто Кааманьо.

В честь Хасинто Кааманьо названы остров Камано в системе заливов Пьюджет-Саунд (административно входит в округ Айленд американского штата Вашингтон), пролив Кааманьо, идущий на восток от пролива Хекате в Канаде, и лежащий севернее пролива Кааманьо остров Хасинто.

Отрывок, характеризующий Кааманьо, Хасинто

В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.