Отс, Каарель Хансович

Карл Отс Karl Ots
Дата рождения	18 августа 1882(1882-08-18)
Дата смерти	4 февраля 1961(1961-02-04) (78 лет)
Место смерти	Таллин, ЭССР, СССР
Страна	СССР СССР
Профессии	оперный певец
Певческий голос	баритон, тенор
Награды	Народный артист Эстонской ССР (1957)

Каарель (Карл) Хансович Отс (эст. Kaarel (Karl) Ots) (18 августа 1882 года, — 4 февраля 1961 года) — эстонский оперный певец (тенор). Народный артист Эстонской ССР (1957) .

В 1918 году окончил Петроградскую народную консерваторию (педагог Г. А. Морской), после чего совершенствовался в Италии.

Вернулся в Петербург, где у него и его жены Лидии Александровны Отс (урождённой Вийкхольм) (1898—1988) 21 марта 1920 года родился сын Георг. Через полгода осенью 1920 года семья переехала в Эстонию. Всю дальнейшую жизнь провел в Таллине. С 1920 года артист хора, затем солист театра оперы и балета «Эстония».

Критика отмечает: «Особенно удавались Отсу партии, насыщенные драматизмом, героикой».

Сын: известный оперный певец Георг Отс.

Исполнял вначале баритоновые партии:

• «Фауст» — Валентин
• «Севильский цирюльник» — Фигаро

C 1922 — теноровые партии:

• «Пиковая дама» П. И. Чайковского — Герман
• «Аида» Дж. Верди — Радамес
• «Лоэнгрин» Р. Вагнера — Лоэнгрин
• 1928 — «Викинги» Лава — Юло (первый исполнитель)
• 1949 — «Берег бурь» Эрнесакса — Сааре Юхан (первый исполнитель)
• «Каупо» А.Ведро — Каупо

Отрывок, характеризующий Отс, Каарель Хансович

Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»