Кабанов, Павел Алексеевич

Кабанов, Павел Алексеевич
Дата рождения	11 июля 1897(1897-07-11)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	27 февраля 1987(1987-02-27) (89 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Железнодорожные войска
Годы службы	1916—1968
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России Советско-польская война (1919—1921) Великая Отечественная война
Награды и премии	иностранные награды

Павел Алексеевич Кабанов (11 июля 1897 года — 27 февраля 1987 года) — советский военный деятель, генерал-полковник технических войск Советской армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился 11 июля 1897 года в Санкт-Петербурге в семье рабочего. Окончил три класса школы, работал учеником жестянщика.

В Русской императорской армии с 1916 года, участвовал в революционных событиях в столице империи.

В 1918 году вступил в РККА, в этом же году вступил в РКП(б). Участник Гражданской войны. В составе Первой отдельной железнодорожной роты участвовал в восстановлении мостов в местах, где проходили военные действия. Был сначала парторгом, затем помощником дивизионного комиссара.

Окончил курсы при Училище военных сообщений. Был командиром взвода железнодорожных войск, участвовал в строительстве транспортных коммуникаций в УкССР.

С 1932 года по 1936 год учился в Военной-транспортной академии РККА, успешно её окончил. С 1937 года — командир полка железнодорожных войск.

С 1939 года — командир 5-й железнодорожной бригады Особого корпуса железнодорожных войск, служил на Дальнем Востоке. В 1941 году бригада передислоцировалась, теперь она занималась строительством железнодорожных коммуникаций у границы СССР и Германии.

Участник Великой Отечественной войны с лета 1941 года. Бригада Кабанова занималась восстановление разрушенных железнодорожных коммуникаций. С 1942 года Кабанов — начальник Управления военно-восстановительных и заградительных работ. 4 августа 1942 года Кабанову присвоено звание генерал-майора.

Подразделения Управления проделали огромную работу по восстановлению и строительству мостов, железнодорожных путей сообщений, железнодорожных магистралей. Благодаря их работе советским войскам удалось нанести серьёзный урон противнику.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1943 года за особые заслуги в обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени Кабанову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Во время форсирования Днепра подразделениям Кабанова было поручено за короткий строк возвести переправу через Днепр. Приказ был выполнен раньше срока. Во многих военных операциях подразделения Управления обеспечивали снабжение и передвижение войск РККА.

В апреле 1945 года Кабанов назначен на должность начальника Главного управления военно-восстановительных работ Народного комиссариата путей сообщения СССР, в этом же году он занял пост начальника Железнодорожных войск СССР.

7 мая 1960 года Кабанову присвоено звание генерал-полковника технических войск.

30 ноября 1968 года Кабанов ушёл в отставку.

До конца жизни был председателем Совета ветеранов железнодорожных войск. Написал несколько книг о железнодорожных войсках

Умер 27 февраля 1987 года в Москве. Похоронен на Кунцевском кладбище.

Награды

• Медаль «Серп и Молот» № 93
• четыре Ордена Ленина
• Орден Октябрьской Революции
• Два Ордена Красного Знамени
• Орден Кутузова I степени (29.07.1945)
• Два Ордена Отечественной войны I степени
• Два Ордена Трудового Красного Знамени
• Медаль «XX лет РККА»
• Почётное оружие с золотым изображением Государственного герба СССР
• Другие награды

Литература

• Кабанов П. А. Стальные перегоны. — М.: Воениздат, 1973.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9322 Кабанов, Павел Алексеевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Кабанов, Павел Алексеевич

Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.