Кабачник, Мартин Израилевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мартин Израилевич Кабачник
Дата рождения:

27 августа (9 сентября) 1908(1908-09-09)

Место рождения:

Екатеринбург,
Пермская губерния,
Российская империя

Дата смерти:

15 апреля 1997(1997-04-15) (88 лет)

Место смерти:

Москва, Российская Федерация

Научная сфера:

химик-органик

Учёная степень:

доктор химических наук (1943)

Учёное звание:

академик АН СССР (1958), академик РАН (1991)

Альма-матер:

РХТУ

Награды и премии:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Мартин Израилевич Каба́чник (1908—1997) — советский химик-органик.



Биография

Родился 27 августа (9 сентября) 1908 года в Екатеринбурге. Окончил 2-й МХТИ в 1931 году. Работал в Лаборатории по исследованию и синтезу растительных и животных веществ АН СССР (ЛАСИН) в области химии гетероциклических соединений, развивая идеи А. Е. Чичибабина, преподавал коллоидную химию в Военно-химической академии на кафедре физической химии, которой руководил Н. А. Шилов. В 1936 году в списке его трудов насчитывалось более 20 статей и авторских свидетельств. Кандидат химических наук (1936) без защиты диссертации. Доктор химических наук (1943).

Член-корреспондент АН СССР (1953), действительный член АН СССР (1958). Создатель и заведующий лабораторией фосфорорганических соединений ИНЭОСАН (1954). Член КПСС с 1957 года.

Основные труды посвящены главным образом развитию химии фосфорорганических соединений и теоретическим вопросам органической химии. Им выполнены исследования в области таутомерии, строения и реакционной способности фосфорорганических соединений, изучено сопряжение в системах с тетраэдрическим атомом фосфора, разработаны новые комплексообразующие реагенты — фосфорорганические комплексоны.

В 1961—1964 годах— заместитель председателя Научного совета по элементоорганической химии при Отделении химических наук АН СССР (с 1965 года — председатель). С 1963 года Член Бюро Отделения общей и технической химии АН СССР.

Создал одну из крупнейших в стране научных школ. Также был основателем, активным докладчиком и участником работающего до настоящего времени фосфорорганического коллоквиума ИНЭОС РАН, в задачи которого входят реферирование последней научной литературы, рецензии статей, посылаемых в печать и доклады ведущих ученых по специальным вопросам химии фосфора.

Имел тесные научные связи со многими ведущими учеными мира, часто выступал с блестящими докладами на многочисленных конференциях в стране и за рубежом. В 1975 году избран членом Германской академии естествознания «Леопольдина». Член Польского химического общества (с 1978 года), почетный гражданин Лодзи.

Член редколлегии журналов «Вестник Академии наук СССР», «Успехи химии», «Журнал органической химии», «Теоретическая и экспериментальная химия», Phosphorus and Sulfur, «Агрохимия», Synthesis, Реферативного журнала «Химия» и «Биоорганическая химия». С 1976 году член редакционного совета БСЭ.

Умер 15 апреля 1997 года. Похоронен в Москве на Донском кладбище.

Награды и премии

Напишите отзыв о статье "Кабачник, Мартин Израилевич"

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11983 Кабачник, Мартин Израилевич]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50595.ln-ru Профиль Мартина Израилевича Кабачника] на официальном сайте РАН
  • Кабачник, Мартин Израилевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  • [www.bmstu.ru/scholars/kabachnik_m_i МГТУ им. Баумана: Кабачник Мартин Израилевич]. Проверено 13 мая 2013. [www.webcitation.org/6GkWDF2lG Архивировано из первоисточника 20 мая 2013].


Отрывок, характеризующий Кабачник, Мартин Израилевич

Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.