Кабеса де Вака (фильм)
| Кабеса де Вака | |
| Cabeza de Vaca | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Николас Эчевариа |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Длительность |
111 минут |
| Сборы |
789 тыс. $ |
| Страна |
Мексика |
| Год | |
| IMDb | |
«Кабеса де Вака» (исп. Cabeza de Vaca) — исторический фильм режиссёра Николаса Эчевариа по мотивам мемуаров испанского конкистадора Альвара Нуньеса Кабесы де Вака "Кораблекрушения". Премьера состоялась в 1991 году на Берлинском кинофестивале.
Сюжет
Первая половина XVI века. Альвар Нуньес Кабеса де Вака — испанский конкистадор, альгвасил и главный казначей экспедиции Панфило де Нарваэса отправляется в Новый Свет в поисках золота и рабов. Целью завоевателей становится ещё неизученная Флорида. После долгих странствий, страдая от голода, болезней и атак индейцев, горстка выживших испанцев на двух плотах оказывается у неизвестных берегов.
Панфило де Нарваэс бросает соотечественников на смерть и уплывает. Альвар Нуньес и его спутники причаливают к берегу. В джунглях на конкистадоров нападают индейцы и почти всех убивают. Альвара продают в рабство карлику-шаману, который зарабатывает на жизнь тем, что наводит порчу на важных касиков и жрецов, а затем за вознаграждение исцеляет их.
Спустя годы Альвар сам становится шаманом и получает свободу. Он отправляется в путешествие по пустынным землям, в пути исцеляя индейцев. Встретив выживших членов экспедиции Нарваэса, Альвар решает двигаться на запад к морю. В одном из городов, с помощью магических камней, он воскрешает мёртвую девушку. После этого слава о «великом целителе» разносится по материку и индейцы начинают считать его посланником солнца.
Путешествие по прериям и горам Америки длится два года. Дорога смирения и добродетели приводит бывшего завоевателя на территорию Новой Галисии, где испанцы строят самую большую церковь в Новом Свете. В лагере капитана Алькараса Альвар сталкивается с жестокостью и непониманием соотечественников. Он видит клетки, в которых сидят индейцы, просит поработителей обрести веру в добро и отпустить узников. В ответ Алькарас приказывает его арестовать. Тем же вечером спутники Альвара с удовольствием присоединяются к другим конкистадорам и сочиняют небылицы о золотых городах, которые якобы видели во время странствий.
Трагической кульминацией картины становится находка в повозке с трупами тела индейского юноши, которого Альвар когда-то вылечил и спас от смерти. Развязка фильма — демонстрация ложной святости испанской конкисты, за которой стоят разбой и разорение. Десятки рабов-индейцев несут огромный серебряный крест навстречу восходящему солнцу под монотонную дробь барабанщика.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Хуан Диего | Альвар Нуньес Кабеса де Вака |
| Даниэль Качо | Андреас Дорантес |
| Карлос Кастанон | Алонсо дель Кастильо |
| Хирардо Вильярреаль | Эстебанико |
| Оскар Йольди | Эрнандо де Эскивель |
| Бо Мэлансон | Панфило де Нарваэс |
Интересные факты
- Фигура обнаженного гиганта, нарисованная шаманом на песке, не имеет ничего общего с культурой речных племён Америки. Для её создания Николас Эчеверия воспользовался памятником кельтского искусства, так называемым «Великаном из Серн-Эббас» — контррельефом шестидесятиметрового гиганта, выложенного на склоне холма близ деревни Серн-Эббас в графстве Дорсет на юго-западе Англии[1].
- Фильм считается одним из первых в карьере известного мексиканского кинооператора Гильермо Наварро.
Награды и номинации
- 1991 — номинация на премию «Золотой медведь» за лучший иностранный фильм (Николас Эчеверия)
Напишите отзыв о статье "Кабеса де Вака (фильм)"
Примечания
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0101529/trivia?ref_=tt_trv_trv], Cabeza de Vaca (1991) Trivia
Ссылки
- «Кабеса де Вака» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.rottentomatoes.com/m/cabeza_de_vaca/ «Кабеса де Вака»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
Отрывок, характеризующий Кабеса де Вака (фильм)
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
