Кабинет министров Великобритании

В политической структуре Великобритании Кабинет (Cabinet of the United Kingdom) состоит из правительственных официальных лиц, выбранных Премьер-министром (Prime Minister of the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland), большинство из них являются министрами правительства, в основном главами департаментов в должности «государственного секретаря». Формально члены Кабинета выбираются исключительно из одной из палат Парламента.нет

Технически Кабинет является одним из комитетов Тайного совета, поэтому все его члены автоматически назначаются Тайными советниками. Решения правительства и премьер-министра принимаются от имени монарха на специальных заседаниях Тайного совета в присутствии Лорда Председателя и ограниченного числа советников; данные решения называются «указ-в-совете» (Order-in-Council).

По конституционной теории в британской системе правительства Кабинет был формальным органом принятия ключевых решений исполнительной власти.

Современная система Кабинета была установлена Ллойд-Джорджем, когда тот был Премьер-министром в 1916—1922, с Офисом Кабинета и секретариатом, структурой комитетов, встречами (Minutes) и более чёткими отношениями с министрами департаментов.

Эта централизация привела к увеличению полномочий Премьер-министра с среди равных в кабинете Асквита 1906 до уровня доминирующих фигур Ллойд Джорджа, Болдуина и Черчилля.

История

Традиционно монарх был лидером кабинета. Глава Правительства был нужен лишь для исполнения решений и политики монарха. Министры были лишь слугами, проводившими (ministered) волю монарха. Традиционный Кабинет средневековой Англии состоял из:

• Хозяйство:
  • Дворецкий
  • Казначей
  • Хранитель Тайной печати
  • Церемониймейстер
  • Гардеробщик
• Суд:
  • Адмиралтейство
  • Канцлер
  • Прошения общин
  • Казначейство
  • Королевская скамья
• Войска:
  • Маршал
  • Констебль
  • Адмирал

Заседания Кабинета

Кабинет министров собирается на регулярной основе, как правило, еженедельно во вторник утром, для обсуждения наиболее важных вопросов государственной политики, и принятия решений. На протяжении длительного периода времени, кабинет министров заседал в четверг, и это было изменено только после заявления премьер-министра Гордона Брауна, о том, что совещания будут перенесены на вторник. Продолжительность совещаний зависит от стиля Премьер-министр и политических условий, но сегодня заседание может длиться всего 30 минут, что свидетельствует о формальном утверждении решений, принятых в комитете, в кулуарных группах, или в двусторонних встречах между премьер-министром и главами отдельных департаментов Правительства, а обсуждения в Кабинете министров несколько ограничены.

Кабинет министров имеет множество подкомитетов, которые сосредоточены на конкретных областях политики, особенно тех, которые затрагивают сферу деятельности нескольких министерств, и поэтому нуждаются в координации. Они могут быть постоянными или созданы на короткий срок для рассмотрения конкретных вопросов («специальные комитеты»). Новый министр также часто члены этих комитетов, помимо государственных секретарей. Осуществлением государственной деятельности в рамках кабинета и его многочисленных комитетов управляется небольшой секретариат кабинета министров.

Большинство премьер-министров имели так называемый «кухонный кабинет», состоящий из собственных надежных советников, которые могут быть членами кабинета министров, но зачастую являются личными советниками премьера. В последние правительства (обычно с Маргарет Тэтчер), и особенно Тони Блэра, было сообщено, что многие или даже все основные решения были приняты до заседания кабинета министров. Это заявление было сделано бывшими министрами, такими, как Клэр Шорт и Крис Смит, в средствах массовой информации.

Отношения с Парламентом

В Соединенном Королевстве существуют две ключевых конституционных конвенции, касающихся ответственности кабинета перед парламентом, коллективная ответственность кабинета министров и отдельных министров.

Это вытекает из того факта, что члены кабинета министров являются членами парламента, и, следовательно, подотчетны ему, потому что парламент обладает верховенством. Коллективная ответственность кабинета означает, что члены кабинета министров принимают решения коллективно, и поэтому ответственность за последствия этих решений несут на коллективной основе.

Индивидуальная ответственность министров определяется Конвенцией о том, что в качестве руководителя департамента, министр несет ответственность за свои действия, а также неудачи тоже своего отдела. Поскольку гражданская служба является постоянной и анонимной, в условиях грубой некомпетентности в их отделе, министр «должен» уйти в отставку. Может быть, удивительно, что это довольно редкое явление в практике, возможно, потому, что, хотя многие будут рассматривать некомпетентность более вредным, чем личный скандал, он имеет меньший интерес к более популистские элементы средств массовой информации, и менее восприимчивы к недвусмысленное доказательство. Ближайший пример в последние годы, пожалуй, Эстель Моррис, который ушел в отставку государственного секретаря по вопросам образования и профессиональной подготовки в 2002 году по собственному желанию (после серьёзных проблем и неточностей в обозначении уровня экзаменов). Обстоятельства, при которых эта Конвенция применяется, разумеется, не представляется возможным определить строго, и зависят от многих других факторов. Если репутация министра считается запятнаной скандалами (например, когда выяснилось, что у Дэвида Мэллора были внебрачные отношения), они очень часто приводят к отставке. Это часто является следствием короткого периода интенсивности средств массовой информации и оппозиционного давления. В целом, несмотря на многочисленные скандалы, в Великобритании серьёзные случаи коррупции (например, принятие взятки), относительно редки по сравнению со многими другими демократиями. Одна из причин в том, что в сила кнут-системы и системы политических партий, противопоставляется силе отдельных политиков. Это означает, что депутаты и министры имеют мало возможностей для коррупции.

Вопросы могут быть представлены в Кабинет министров, ни в палате парламента (процесс, называемый запрос в политической науке), который может быть либо на письменные или устные ответы. Кабинет министров должен ответить на них, либо сам, либо через заместителей. Письменные ответы, которые, как правило, являются более конкретными и подробными, чем устные вопросы, как правило, написанных гражданского служащего. Ответы на письменные и устные вопросы публикуются в парламенте. Парламент не может уволить отдельных министров (хотя члены, конечно, может призвать к их отставке), но Палата Общин имеет возможность определять судьбу всего правительства. В случае вотума недоверия правительству пропуска, а затем королева будет стремиться восстановить доверие либо роспуск парламента и выборы нового, или путём присоединения к отставке всего правительства её коллективно.

В Соединённом Королевстве в парламентской системе, исполнительная власть не отделена от законодательной власти, поскольку члены кабинета взяты из парламента. Кроме того, исполнительная, как правило, доминируют в законодательном органе по нескольким причинам:

• Мажоритарная система голосования относительного большинства (которая, как правило, отдаёт подавляющее большинство мест победившей партии)
• Власть парламентских организаторов (чья роль заключается в том, чтобы обеспечить голосование членов партии в соответствии с согласованной линией)
• «Оплаченное голосование» (термин, который ссылается на тот факт, что член парламента от правящей партии будет желать быть назначенным на руководящую должность, и как следствие получать две заработных платы — в парламенте и правительстве).
• Коллективная ответственность министров свидетельствует о том, что члены правительства должны голосовать с правительством по взбитыми голосов, или же отойти от своей позиции.

Способность премьер-министра контролировать Кабинет министров в обход эффективного обсуждения в Кабинете министров вкупе со способностью членов Кабинета доминировать в парламентских процедурах даёт премьер-министру большую власть, что было названо выборной диктатурой (выражение лорда Hailsham-а в 1976 году). Сравнительная неспособность парламента контролировать текущее правительство часто называется британскими средствами массовой информации в качестве оправдания для энергии, с которой они критикуют и ставят вопросы правительству.

В наше время характер кабинета была критике некоторые, в основном из нескольких премьер-министров воспринимаются как действующие «президентским» образом. Такое обвинение было выдвинуто против Тони Блэра, когда считалось, что он воздерживается от использования кабинета в качестве органа коллективного принятия решений. Эти действия вызвали обеспокоенность, как он нарушил конвенцию о том, что премьер-министр является «первым среди равных». В этом смысле он выступает как президент США, которые (в отличие от британского премьер-министра) не обязан конституционно принимать решения совместно с кабинетом министров. Маргарет Тетчер тоже называли «президентствующим», так как она «принуждала» к собственной точке зрения её кабинет. Вместе с тем, власть премьер-министра над его или её коллегами по кабинету прямо пропорциональна поддержке, которую они имеют у своих политических партий, и это часто связано с тем, рассматривают ли их однопартийцы их в качестве избирательного актива или обязательства. Кроме того, когда участник делится на фракции премьер-министр может быть вынужден включать другие влиятельные члены партии, в кабинете для политической сплоченности.

Премьер-министр как Президент

В настоящее время некоторые критикуют Кабинет, потому что Премьер-министры воспринимаются как действующие в манере «президента». Например, Тони Блэр был обвинён в том, что он не использует Кабинет как орган коллективного принятия решений. То же относится и к Маргарет Тэтчер, которая навязывала Кабинету свою точку зрения.

В состав правительства входили с 1939 представители Лейбористской, Консервативной, и Либеральной партии (ДО 1945 И С 2010).

См. также

• Список британских правительств (с 1707)
• Кабинет Тони Блэра (1997—2007)
• Кабинет Гордона Брауна (2007—2010)
• Первый кабинет Дэвида Кэмерона (2010—2015)
• Второй кабинет Дэвида Кэмерона (2015-2016)
• Кабинет Терезы Мэй (с 2016)

Ссылки

• [www.pe-a.ru/UK/UK-ru.php Британский кабинет (с 1935) на Политическом атласе]

Отрывок, характеризующий Кабинет министров Великобритании

Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.