Кабинет судебной экспертизы
Кабинет судебной экспертизы (КСЭ) — первое научно-техническое подразделение советского уголовного розыска. Начало его создания относится к середине февраля 1919 года. Тогда коллегия НКВД РСФСР утвердила смету расходов на КСЭ, дактилоскопическое и регистрационное бюро и музей.
КСЭ начал функционировать с 1 марта 1919 года при Центророзыске. На него возлагались следующие задачи: постановка научной экспертизы на местах; обучение агентов угрозыска научным методам раскрытия преступлений (осмотр места происшествия, дактилоскопия, антропометрия и т. д.); производство экспертиз по присылаемым с мест материалам. Сотрудники КСЭ выезжали в командировки для оказания помощи местным Угро и контроля за их работой.
Центророзыском был издан циркуляр, где сообщалось, что КСЭ проводит исследования вещественных доказательств, связанных с подлогами и подделками документов и ценных бумаг (оттисков печатей, шрифтов пиш. машинок, типографских шрифтов; восстановление залитых, стертых, исправленных надписей и т. п.). В КСЭ снимали отпечатки пальцев с твердых предметов, проводили другие экспертизы.
Создателем и первым заведующим КСЭ был П. С. Семеновский, известный ещё в дореволюционное время криминалист, преподаватель Юрьевского университета. С апреля 1919 года Семеновский возглавил также Регистрационное бюро Центророзыска (впоследствии — Центральное дактилоскопическое бюро). В 1922-23 годах он внедрил единую систему централизованного дактилоскопического учета, им же и разработанную. Модернизированная система Семеновского действует и в настоящее время.
Напишите отзыв о статье "Кабинет судебной экспертизы"
Литература
- МВД России, энциклопедия. — Москва: Объед. редакция МВД России, «Олма-пресс», 2002. ISBN 5-224-03722-0
Отрывок, характеризующий Кабинет судебной экспертизы
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
