Кабрера Фелипе, Блас

Блас Кабрера Фелипе
исп. Blas Cabrera Felipe
Научная сфера:	экспериментальная физика, магнетизм
Учёная степень:	доктор (1901)
Учёное звание:	профессор
Известен как:	основоположник физических исследований в Испании

Блас Кабрера Фелипе (исп. Blas Cabrera Felipe; 1878, Арресифе, Лансароте — 1 августа 1945 года, Мехико) — испанский физик, исследователь магнетизма, основоположник физических исследований в Испании.

Биография

Кабрера получил степень бакалавра в Университете Ла-Лагуна (Тенерифе, Испания). Образование продолжил в Мадриде, где, следуя семейной традиции, изучал юриспруденцию. В это время он познакомился с Сантьяго Рамоном-и-Кахалем, который убедил Кабреру отказаться от карьеры юриста и заняться наукой. В 1901 году Кабрера окончил Центральный университет Мадрида (в настоящее время — Мадридский университет Комплутенсе), получив докторскую степень по физике.

Кабрера занялся экспериментальной физикой, основное внимание уделяя области магнитных свойств материи. Вскоре он заслужил репутацию специалиста среди физиков своего времени. В 1903 году он участвовал в создании Испанского общества физики и химии. В 1905 году получил кафедру электричества и магнетизма в Центральном университете. В 1909 женился на Марии Санчес Реал. В 1910 возглавил лабораторию физических исследований при Совете прикладных исследований. Лаборатория вела работу по пяти направлениям: магнитохимия, физическая химия, электрохимия, электроскопия и спектроскопии — в сделала существенный вклад в развитие физики в Испании. Получив в 1912 году грант от Совета прикладных исследований, Кабрера посетил несколько европейских исследовательских центров, в том числе лабораторию физики Швейцарской высшей технической школы Цюриха, где директором был Питер Вайс. Здесь Кабрера провёл эксперименты по магнитохимии. Он также побывал в физических лабораториях Женевского и Гейдельбергского университетов и Международном бюро мер и весов в Париже.

По возвращении в Испанию Кабрера стал использовать методы, ставшие ему известными во время поездки по Европе, особенно те, что были разработаны в лаборатории Цюриха, чтобы продолжить исследования по магнетизму. Кроме него к работе подключились и другими исследователями, включая Энрике Молеса Ореллу и Артуро Дюперье.

Исследовательская работа приносила богатые плоды. Между 1910 и 1934 годом Кабрера опубликовал около 110 работ. Он дал объяснение кривым намагничивания кривые с использованием магнетона Вайса, модифицировал закон Кюри при температуре выше точки Кюри и вывел уравнение магнитного момента атома с учетом влияния температуры.

Одновременно Кабрера внёс большой вклад в улучшение экспериментальных установок. Он был первым ученым в Испании, начавшим использовать методы теории ошибок и наименьших квадратов для определения физических констант. Некоторые из его измерений магнитной восприимчивости продолжают оставаться наиболее точным до настоящего момента. Помимо исследовательской работы Кабрера находил время и для другой деятельности. Он известен как популяризаторн современных теорий физики, в частности, в 1912 году опубликовал статью в журнале Real Academia de Ciencias Exactas, Físicas y Naturales, озаглавденную «Фундаментальные принципы векторного анализа в трехмерном пространстве и в пространстве Минковского» («Principios fundamentales del análisis vectorial en el espacio de tres dimensiones y en el Universo de Minkowski»). Вместе с опубликованным в 1912 году Эстебаном Террадасом обзором книги Макса фон Лауэ Das Relativitätsprincip (1911), эта статья представила испанцам специальную теорию относительности.

Вклад Кабреры в физику был признана на международном уровне. Кабрера принимал Альберта Эйнштейна во время его визита в Испанию в 1923 году. В 1928 году Кабрера стал членом Французской академии наук по протекции физиков Поля Ланжевена и Мориса де Бройля. В том же году он получил высшее признание в своей карьере: по просьбе Эйнштейна и Марии Кюри, Кабрера был включён в состав 6-го Научный комитет Сольвеевской конференции. Эти конференции, проводившиеся раз в три года, собирали лучших физиков мира. На конференции 1930 года Кабрера выступил с докладом о магнитных свойствах материи.

В 1931 году Кабрера был назначен директором Центрального университета Мадрида. Год спустя, вместе с другими учеными, такими как Мигель А. Каталан и его ученик, Хулио Паласиос, он настоял на создании Национального института физики и химии. Спонсором проекта выступил Фонд Рокфеллера, а сам институт был размещён в здании, известном как Edificio Rockefeller на улице Серрано в Мадриде. Сегодня в нём располагается Химико-физический институт Рокасолано Испанского национального исследовательского совета. В 1931 году Кабрера сменил Леонардо Торреса Кеведо в Международном бюро мер и весов. В 1933 году участвовал в создании Летнего международного университета Сантандер (ныне Международный университет Менендеса Пелайо), в следующем году став его директором. В 1936 году, когда разразилась испанская гражданская война, Кабрера находился в Сантандере, откуда уехал во Францию, а затем вернулся в Мадрид. В 1937 году председатель Международного бюро мер и весов, Питер Зееман, назначил его секретарём бюро. Эту должность Кабрера занимал до 1941, в связи с чем постоянно находился в Париже.

Тем не менее, после окончания гражданской войны, правительство Франко потребовало от него покинуть пост, хотя должность не имела никакого значения для Испании. Кабрера подал в отставку и отправился в добровольное изгнание в Мексику, где его приняли на факультете естественных наук в Национальном автономном университете Мексики, в составе которого он стал профессором атомной физики и истории физики. В 1944 году он возглавил журнал журналом Ciencia, в редакции которого работали многие изгнанные из Испании ученые; после смерти Кабрера эта должность перешла к Игнасио Боливару. В том же году Институт испанской культуры в Буэнос-Айресе опубликовал последнюю работу Кабреры, El magnetismo de la materia. Он умер в Мексике в 1945 году.

Работы

• La teoria de los magnetones y la magnetoquímica de los compuestos férricos (1912).
• Principios fundamentales de análisis vectorial en el espacio de tres dimensiones y en el Universo de Minkowski (1912 13).
• Estado actual de la teoría de los rayos X y Y. Su aplicación al estudio de la estructura de la materia (1915).
• ¿Qué es la electricidad? (1917).
• MagnétoChimie (1918).
• El estado actual de la teoría del magnetismo (19161919).
• Principio de relatividad (1923).
• Paramagnetismo y estructura del átomo y de la molécula (19232627).
• El átomo y sus propiedades electromagnéticas (1927).
• L'étude expérimentale du paramagnétisme. Le magnéton (1931).
• Electricidad y teoría de la materia (1933).
• Diaet paramagnétisme et structure de la matiére (1937).
• El atomismo y su evolución (1942).
• El magnetismo de la materia (1944).

Источники

• Храмов Ю. А. Кабрера Блас (Cabrera Blas Juan Jose) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 122. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• [www.lanzarote.com/blascabrera/biografia.html Биография]  (исп.)
• [nti.educa.rcanaria.es/blas_cabrera/BlasCab/blascab.htm Биографический очерк]  (исп.)
• [www.madrimasd.org/cienciaysociedad/patrimonio/personajes/blas_cabrera/Default.asp Биография в Мадриде]  (исп.)

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Кабрера Фелипе, Блас

– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.